Ближе

Честер поёжился.

Все ушли. Возможно, все уже мертвы, и он больше никогда их не увидит.

А может быть, они продолжают путешествие, то самое Большое Приключение, в которое они с Уиллом ввязались в один прекрасный день, обнаружив в подвале дома Берроузов заброшенный туннель. Честер подумал, что называет это Приключением, и с удивлением понял, что немного скучает по тем дням.

Их троица совершала удивительные поступки… Доктор Берроуз, Уилл и Эллиот… Эллиот…

Эллиот!

Он представил её так ясно, словно она прямо сейчас стояла перед ним… Вспомнил, как она выпила волчий глаз… её озорную улыбку, с которой она предложила ему тоже попробовать…

Честер испытывал искреннее восхищение и благодарность, когда думал об Эллиот: она спасла его, не дала погибнуть — благодаря своим необычайным умениям. Но ярче всего он помнил ту её улыбку, и это воспоминание наполнило его душу тоской по утраченному и чувством, что он осиротел.

Честер вздохнул, приходя в себя, и напомнил себе, что теперь он на поверхности, и всё наладится… Там, внизу, он так много раз оказывался буквально в шаге от смерти… а здесь НАВЕРНЯКА будет легче. Должно быть.

Во всяком случае, он изо всех сил себя в этом убеждал — особенно после того, как Марта выковыряла из носа громадную серую соплю и размазала её по собственному пальто…

Пожалуйста!..

Мысленно взмолился он, не зная толком, к кому именно обращается.

Неужели всё это правда: он вместо Эллиот выбрал эту кошмарную старуху?

Честер поспешно отвернулся от Марты и проговорил:

— Да, мы на месте. Мы в Верхоземье. Всё в порядке.

Свет стремительно тускнел — на землю опускалась ночь. Марта видела всё лучше и лучше. Сквозь щель чуть отодвинутого люка они уже могли разглядеть здания, явно нежилые…

Через несколько часов, когда совсем стемнело, они решились выбраться из своего убежища. Путь их лежал между невысокими строениями, постройками на территории небольшого аэродрома. Уилл говорил, что это предместье Норфолк, в нескольких милях от Лондона.

Они крадучись пересекли то, что когда-то, вероятно, было площадкой для встреч официальных делегаций — сейчас здесь было пустынно и тихо, сквозь трещины в асфальте проросла трава. Честер быстро обследовал небольшой открытый грузовичок, припаркованный неподалёку. Возможно, он принадлежал рабочим-строителям или продавцам с местного рынка. Догадка Честера подтвердилась, когда он увидел почти достроенное здание и суетящиеся вокруг фигурки в ярких строительных жилетах — с тех пор как доктор Берроуз и Уилл были здесь в последний раз, дела явно продвинулись далеко вперёд.

Затем он увидел здание диспетчерской: окна ярко освещены, рядом с дверями припаркован «лэндровер». Уилл предупреждал, что лётное поле охраняется, вероятно, это и были охранники. Ветер доносил до Честера их голоса и смех.

— Мы могли бы обратиться к ним за помощью… — нерешительно предположил он.

— Нет! — коротко ответила Марта.

Он не стал спорить с ней. Они уже миновали освещённое здание, когда Марта схватила его за руку и яростно прошипела:

— Мы не пойдём ни к кому за помощью! Никогда! Верхоземцы — это зло!

— Хорошо-хорошо… не пойдём… — Честер даже отшатнулся, слегка испуганный яростью, звучавшей в её голосе.

Впрочем, испарилась эта ярость так же быстро, как и вспыхнула, и на круглом лице расцвела неуверенная улыбка. Честер не мог бы точно сказать, какое выражение лица Марты ему нравится больше. Ясно было одно: ему придётся следить за тем, что он говорит…

Практически неся сестру на себе, Ребекка-два мысленно возблагодарила здешнюю силу тяжести — при нормальной гравитации она вряд ли смогла бы пройти по узкому неудобному туннелю хоть несколько шагов. Раненая девушка вновь потеряла сознание, но Ребекка-два всё равно разговаривала с ней — просто, чтобы не идти в мёртвой тишине.

— Вот увидишь, мы что-нибудь придумаем… С тобой всё будет хорошо…

Состояние сестры на самом деле сильно беспокоило её. Самодельная повязка вроде бы помогла, кровотечение замедлилось, но Ребекка-один уже потеряла много крови. И выглядела очень плохо.

Как бы там ни было, Ребекка-два не собиралась сдаваться — и потому шагала вперёд, неся свою драгоценную ношу на плечах. Километр за километром. Едкая пыль поднималась от проржавевших рельсов, по которым она брела. По дороге ей попадалось множество проходов в боковые туннели, но она твёрдо придерживалась главного, уверовав в то, что именно он и выведет их.

И вера её была вознаграждена — вскоре она наткнулась на обломки каких-то механизмов, мёртвое и ржавое свидетельство того, что когда-то кто-то прокладывал эти туннели и вёл подземные работы. Она не стала останавливаться, чтобы осмотреть инструменты и оборудование — и так было видно, что это помпы и старые генераторы. На некоторых можно было бы попытаться рассмотреть марку производителя, но зачем, ведь и так было понятно, что это продукты технологии Верхоземья, навеки похороненные в глубоких шахтах. Попадались по дороге и старые кирки, и лопаты, и каски.

Главной задачей Ребекки-два было добраться до выхода. Она уже начинала испытывать голод и жажду, но, кроме того, нужно было найти для сестры сухую одежду и хоть какие-то лекарства. Ребекка-два тихо выругалась, вспомнив оставленные впопыхах перевязочные пакеты, а куртки пришлось бросить, когда на них неожиданно напали Уилл и Эллиот.

Ещё через несколько километров, когда один её ботинок безвозвратно погиб, девушку встревожил какой-то странный шум.

— Ты это слышишь? — Она задала вопрос сестре, вовсе не ожидая от неё ответа, и остановилась, переводя дыхание и прислушиваясь. Шум был далёким и походил на вой. Пройдя ещё немного, Ребекка почувствовала на лице дуновение свежего ветра, а шум ощутимо приблизился. Надежда придала девушке сил, и она прибавила шагу. Вскоре впереди забрезжил свет.

— Дневной свет… думаю, это вполне может быть он… — С каждым шагом свечение становилось всё отчётливее.

Рельсы шли дальше, но с одной стороны туннеля из-за завалов камней пробивался свет. Насколько Ребекка-два могла судить, он был естественного происхождения. Впрочем, после стольких часов, проведённых в темноте, освещаемой лишь слабым зеленоватым лучом светосферы, Ребекке всё равно было больно смотреть в ту сторону.

— Я тебя оставлю здесь ненадолго, — пробормотала Ребекка-два, аккуратно опуская сестру на землю.

Затем, прикрывая ладонью глаза, она двинулась на свет. Порывы ветра стали настолько сильными, что шла она с трудом.

Девушка уговаривала себя потерпеть и не смотреть на свет раньше времени и наконец смогла осторожно убрать руку от глаз… Сквозь пролом в скале она увидела чистое небо. В сочетании с мощными порывами свежего ветра создавалось впечатление, что она находится где-то очень высоко…

— Выходит… всё это время… я карабкалась на гору? — пробормотала Ребекка-два.

Пожав плечами, она подошла ближе к пролому.

И вскрикнула от изумления.

— Ты должна это видеть! Тебе понравится! — Ребекка-два обернулась к бесчувственной сестре.

Далеко внизу лежал город, который делила пополам лента реки. Проследив за этой блестящей лентой, девушка увидела, что у самого горизонта река впадает в огромный, без конца и края, водоём.

— Океан?!

Впрочем, это было неважно. Надежду её душе подарил вид города. Судя по всему, он был достаточно велик, здания тоже казались большими. Даже с такого далёкого расстояния можно было различить большую декоративную арку, чем-то напоминавшую Триумфальную в Париже. От арки во все стороны расходились прямые линии широких улиц. Классические пропорции высоких зданий также были хорошо различимы. Здания группировались в кварталы, и Ребекка-два смогла разглядеть, что ближе к окраинам города дома были явно ниже и меньше.

И уж во всяком случае, это не был город-призрак, в нём жили люди.

Если ещё сильнее напрячь зрение, то можно было разглядеть почти микроскопические машины, сновавшие по улицам, хоть отсюда они и казались размером с муравья.