Веский довод

Но у нее не было Чака! И она, будучи чересчур требовательной к своему внешнему виду, не могла взять и распустить волосы, чтобы они небрежно лежали на плечах, и…

Но сейчас, как ни странно, белокурые волосы Карен, обычно стянутые на затылке в строгий тугой пучок, свободно лежали волнистыми прядями. Вообще-то по характеру старшая сестра Доминик была доброй, а когда улыбалась — вот как сейчас, — то становилась даже привлекательной.

— Мне больше не наливай, — попросила Доминик, когда Карен поднесла кофейник к ее чашке. — Я собираюсь пораньше лечь спать.

— Ну конечно, дорогая, — заворковала мать, — ты, наверное, устала после долгой дороги. Твоя комната уже готова.

Доминик прошла в столовую и остановилась в дверях. В этот момент отец разливал по бокалам свой портвейн.

— Я иду спать, спокойной ночи, папа!

Хьюго поднял на дочь глаза, с улыбкой пожелал ей спокойной ночи и снова обратился к Конраду:

— И этот самый препарат…

Доминик сидела на широком подоконнике в своей комнате и смотрела на ночное небо. Светила яркая луна. У Доминик возникло ощущение, что в ее жизни ничего не изменилось. Когда она здесь жила, то часто вылезала из постели, забиралась на этот подоконник и любовалась звездами. Кто-то даже отыскал на чердаке ее старого игрушечного мишку и посадил на кровать.

Неужели это мать так расчувствовалась, что решила напомнить мне о детстве? — удивилась Доминик. Вряд ли. Скорее это сделала миссис Мортон. Добрая душа, сколько себя помню, она всегда помогала матери по дому.

Ну что ж, по крайней мере, я не совсем одна в этой спальне. Но плюшевый мишка не может заменить…

Доминик вздохнула и подтянула колени к подбородку. Она вспомнила, как целовал ее Конрад, когда они гуляли по окрестностям после ланча, и сон как рукой сняло. Вдобавок ее будоражила мысль о том, что он находится рядом, в одном доме с ней.

Господи, подумала Доминик, мне уже тридцать лет, а я веду себя по-детски! Надо пойти в столовую и сказать Конраду, что жду его в моей комнате. Мне отчаянно хочется видеть его. Но зачем? Ведь прожила же я более десяти лет без мужчины! И если я дам волю своим чувствам, которые до сих пор гнала от себя прочь, то удержать их уже не смогу.

Чувствуя, что не заснет, Доминик решила выйти и подышать свежим воздухом, а заодно успокоиться. Она затянула потуже поясок халата и вышла в сад.

Ночной воздух был напоен ароматом роз. Доминик пересекла лужайку, чувствуя, как приятно холодит ноги роса.

— Что, не спится?

Она обернулась и немного испуганно спросила:

— Откуда ты свалился?

Конрад тихо засмеялся.

— Мне наконец удалось убедить твоего отца, что я уже достаточно напробовался его портвейна. А потом я увидел, как ты выскользнула через заднюю дверь в сад, и подумал, что тоже не смогу заснуть, если не прогуляюсь.

Доминик показалось, что она спит. И атмосфера, окружавшая их, тоже была нереальной, такое случается только в романтических фильмах. Она встретила мужчину своей мечты в саду, благоухающем розами, в теплую лунную ночь. Эта встреча не была запланирована, но, Боже, как она надеялась на нее!

Конрад простер руки, и Доминик шагнула в его объятия. Он нежно поцеловал ее, а затем начал ласкать. Доминик еле сдерживалась, чтобы не застонать от удовольствия и возникшего желания.

— Пойдем ко мне в комнату, — хрипло прошептал Конрад. Чувствовалось, что ему тоже трудно сдерживать себя.

Этот жаркий, нетерпеливый шепот вернул Доминик на землю.

— Я не могу! — вырвалось у нее. — Здесь, в доме родителей…

— Ты взрослая женщина, и давно уже живешь своим умом.

Конрад продолжал обнимать ее, но Доминик почувствовала, что его желание близости ослабло.

— Пойми, я ничего не могу поделать с собой, находясь в этом доме. Если бы мы были в другом месте…

Лунный свет падал на его лицо — Конрад улыбался и выжидающе смотрел на нее сверху вниз.

— Ты собираешься пообещать мне что-то?

— Я не должна давать обещаний, которые не смогу выполнить.

Конрад обнял ее рукой за плечи и повел к дому.

— Хорошо, не будем торопиться, — прошептал он, приникнув губами к ее волосам.

Он открыл перед Доминик дверь и, махнув на прощание рукой, пошел в мезонин, в котором находилась отведенная ему комната. Доминик поборола острое желание побежать за ним.

Фраза «не будем торопиться» запала ей в сердце, но она все еще сомневалась в том, что их дружба может перерасти в серьезные отношения. Разве Конрад не говорил, что больше никогда не женится?

Вздохнув, Доминик стала подниматься по лестнице в свою пустую комнату.

Какие ей снились сны в эту ночь! После встречи в ночном саду ее эмоции, очевидно, обострились, и Доминик приснилось, будто Конрад взял ее на руки и унес с собой. Она даже обоняла свежий запах ночной росы на траве! Конрад нес ее в свою комнату, а она обхватила его руками за шею и прижималась губами к его теплой груди… А потом Доминик неожиданно проснулась и обнаружила, что прижимает к себе плюшевого мишку! В открытое окно светило солнце. Несмотря на то что поздно заснула, встала Доминик хорошо отдохнувшей и поэтому была готова встретиться за завтраком с Конрадом и со своей семьей.

Утренняя трапеза прошла вполне сносно. К удивлению Доминик, отец был оживлен и со всеми обходителен, что было на него совсем не похоже.

— В следующий раз привези с собой Чака! — крикнул он, когда Доминик садилась в машину.

— Привезу! — пообещала она, помахав на прощание родным.

— Как тебе удалось помириться с отцом? — полюбопытствовала Доминик, когда они выехали на шоссе.

Она испытывала огромное облегчение, избавившись наконец от постоянного и пристального внимания своего семейства.

Конрад засмеялся.

— Элементарная психология! Надо заставлять пациента говорить на темы, которые его больше всего интересуют, и уводить от того, что причиняет ему боль. Поэтому я старался не давать твоему отцу вспоминать о тех вещах, которые раздражали его. Наш разговор я начал с вопроса о том, что он думает по поводу последних исследований в области лечения раковых заболеваний. А затем мы перешли к теме…

— Значит, вы говорили о работе даже во время дегустации марочного портвейна? — лукаво уточнила Доминик.

— О, наша беседа стала менее серьезной после того, как твой отец выпил третий бокал! К этому времени он так расслабился, что мы уже чувствовали себя старыми добрыми друзьями.

Конрад увеличил скорость, и Доминик потуже затянула под подбородком концы платка.

— Я заметила, что он разрешил тебе называть его Хьюго. Папа очень немногим это позволяет.

Конрад взял руку Доминик и стиснул ее пальцы.

— Он сам попросил меня об этом.

— После третьего бокала?

Конрад ухмыльнулся.

— Нет, после второго.

Доминик сжала его руку в ответ. Как бы ей хотелось продлить до бесконечности это великолепное ощущение удовлетворенности, которое она испытывала в связи с тем, что отец помирился с Конрадом!

— Но это не временное явление, надеюсь? — не без тревоги спросила она.

— Мы будем оставаться друзьями до тех пор, пока я веду себя как прилежный ученик и не спорю с ним. Да какие проблемы? Твой отец уже не тот, каким был двенадцать лет назад, он понемногу стареет и… — Конрад умолк.

— И что?

— Он признался — правда, после третьего бокала, — что всегда мечтал иметь сына, которому мог бы передать клинику после своего ухода от дел. Как в свое время ему передал отец. Еще он сказал, что возлагал на меня большие надежды, когда я работал у него. Уделял мне времени больше положенного, подспудно рассматривая как продолжателя его дела.

— Теперь понятно, почему он так разозлился, когда ты ушел из клиники! Наверное, посчитал, что ты его предал. Обо мне, во всяком случае, он думает именно так.

Доминик откинулась на сиденье. Она чувствовала себя вымотанной. Она и так-то никогда во время своих визитов не могла толком расслабиться в доме родителей, а в этот раз еще и присутствие Конрада давало дополнительную нагрузку на нервную систему. Доминик закрыла глаза, и большой отрезок пути они проехали молча.