Смерть мисс Мак-Джинти

Шелаг Рэндел, покраснев от возмущения, запротестовала:

— Но это несправедливо.

— Сама жизнь несправедлива, — немедленно отреагировала миссис Апуард.

— Я полностью разделяю мнение миссис Апуард, — заявил Джонни Саммерхейз тягучим и размеренным голосом. — Раса всегда проявит себя, я в этом никогда не сомневался.

— Значит, все заранее предопределено, — произнесла миссис Оливер. — Бог наказывает «детей за вину отцов до третьего и четвертого рода…»

Морин Саммерхейз не очень громко заметила:

— Вы приводите не полностью это место из библии. Там еще сказано, что бог творит милость до «тысячи родов…».

На какой-то миг вновь возникло замешательство, и, чтобы рассеять его, присутствующие буквально атаковали Пуаро.

— Расскажите нам, мистер Пуаро, относительно миссис Мак-Джинти! Почему ее будто бы убил не тот мерзкий тип, что снимал у нее комнату?

— У вас есть, должно быть, мистер Пуаро, свои основания, чтобы так думать! Расскажите нам о них!

Пуаро молча улыбался. Вопросы так и сыпались со всех сторон.

— Если убийца — не Бентли, так кто же тогда совершил преступление?

— Вот именно, кто?

В эту перепалку вмешалась миссис Апуард.

— Вы ставите мистера Пуаро в затруднительное положение, — сказала она язвительным тоном. — Весьма вероятно, что он подозревает кого-нибудь из нас!

— Кого-нибудь из нас? Ах, вот как!

Сыщик посмотрел на миссис Апуард, и ему показалось, что в ее глазах был вызов. В разговор вступил Робин Апуард:

— Ну да, детки! Мы все на подозрении! Подражая резким приемам полицейского инспектора при допросе обвиняемого, Робин продолжал:

— Перестаньте притворяться! Морин, где вы были в ночь на… В самом деле, когда это произошло?

— В ночь на 22 ноября, — подсказал Пуаро.

— Итак, где вы были в ночь на 22 ноября?..

— Бог мой, я этого не помню! — ответила Морин.

— С тех пор ведь прошло немало времени, — заметила миссис Рэндел. — Как тут вспомнишь?

— Но я-то оказывается знаю, где я тогда был, — сказал Робин. — Дело в том, что я в тот вечер участвовал в радиопередаче. Я ездил в Коулпорт на машине и выступал там перед микрофоном на тему: «Несколько аспектов современного театра». Я помню это весьма отчетливо, так как подробно анализировал образ служанки в пьесе Голсуорси «Серебряная шкатулка» и тогда еще подумал, не похожа ли эта женщина на бедную миссис Мак-Джинти?

Шелаг Рэндел подтвердила его слова.

— Теперь я вспомнила, — добавила она. — Вы мне говорили, что в тот день у Дженет был выходной и ваша мать остается совсем одна на весь вечер. Я решила составить ей компанию. Только, к сожалению, не дозвонилась у двери вашей виллы.

Миссис Апуард нахмурила лоб, размышляя.

— Все понятно! — сказала она наконец. — В тот вечер я из-за приступа мигрени легла в кровать, а моя комната примыкает к саду. Поэтому, когда звонят у входной двери, я ничего не слышу.

— На следующий день, — продолжала Шелаг, — когда я узнала об убийстве миссис Мак-Джинти, меня пробрала дрожь при мысли, что в тот вечер я вполне могла встретиться по дороге с убийцей. Как и все, я сначала думала, что ее убил какой-нибудь бродяга. Морин подняла голову.

— Как ни стараюсь, — заявила она, — но не могу вспомнить, что я делала в тот вечер. Зато отчетливо помню, как на следующий день булочник сообщил нам об этом преступлении. Он сказал: «Миссис Мак-Джинти отдала концы!» А я тогда как раз раздумывала, почему она до сих пор не пришла к нам.

Миссис Апуард по-прежнему пристально смотрела на Пуаро. Но такой продолжительный экзамен его нисколько не смущал. Напротив. Его представления о миссис Апуард начали вырисовываться более четко. Она была очень умна, эгоистична и, видимо, способна принимать самые жестокие решения. Угрызений совести она, очевидно, не испытывала.

— Мистер Пуаро, вы обнаружили уже какие-нибудь следы преступления?

Вопрос задала Шелаг Рэндел.

— Да-да, — воскликнул Джонни Саммерхейз, — именно это нас интересует! В детективах мне нравятся как раз те детали, которые ускользают от внимания читателя, но позволят сыщику изобличить убийцу. На последних страницах книги говоришь сам себе: «Мне следовало бы, конечно, заметить все эти вещи!» И тогда так и хочется влепить самому себе пощечину за несообразительность. Скажите же нам, мистер Пуаро, какие следы преступления вы уже обнаружили?

Все присутствующие смотрели на сыщика. Он обвел взглядом одного за другим. Все они как будто искали развлечения. Убита миссис Мак-Джинти? Ну, так что же! За исключением, быть может, одного человека они уже как бы забыли весь ужас преступления. Теперь их интересовали лишь следы, изобличавшие преступника и обнаруженные Пуаро, о чем от имени всех попросили рассказать сначала Шелаг Рэндел, а затем и Джонни Саммерхейз. Для них это была своего рода игра, как и любая другая. Их интересовали следы преступления!

Пуаро какое-то мгновение колебался, а потом вдруг решился:

— Вы хотите узнать о следах преступления? Так вот они!

И сыщик театральным жестом выложил на стол четыре фотографии, которые незадолго до этого вынул из кармана. Все бросились к столу, чтобы получше рассмотреть фотоснимки.

— Бог мой! Как они смешно выглядят!

— Посмотрите только на эти розы!

— А какая шляпка!

— Эта девочка просто безобразна!

— Смотрите, как они одеты!

— Но почему вы представляете эти фотоснимки как «следы преступления?»

— Вот именно, почему?

— И кто эти женщины?

Пуаро внимательно смотрел на присутствующих, переводя взгляд с одного на другого.

— Вам никто здесь не знаком? — спросил он, наконец. — Вы не видели раньше какую-нибудь их этих фотографий?

Поведение миссис Апуард побудило сыщика обратиться именно к ней.

— Я уверен, что вы что-то видели! Не правда ли, мадам?.. Один из этих портретов вам что-то напоминает.

— То есть…

— Какой именно?

Миссис Апуард указала пальцем на снимок маленькой Лили Гамбол.

— Вы раньше видели этот снимок? Когда?

— Не очень давно. Не могу сказать точно, где я его видела. Никак не могу это вспомнить, но я видела фотографию, похожую на этот снимок.

Миссис Апуард умолкла, задумавшись. Наступила длительная пауза, которую прервала миссис Рэндел.

— Дорогая моя, — сказала она, подойдя к миссис Апуард, — нам пора, кажется, по домам. Вы доставите мне удовольствие, если примете приглашение к нам на чай в один из ближайших дней!

— Весьма охотно, если только Робин согласится отвезти меня к вам!

— Ну, разумеется, мадре! С тех пор, как я начал возить тебя в кресле, у меня чертовски окрепли мускулы! Помнишь, как однажды мы отправились в гости к Уэзери? Тогда еще стояла мерзкая погода, и было так грязно…

— Ах! — вскрикнула вдруг миссис Апуард.

— Что с тобой, мадре?

— Ничего. Продолжай!

— Тогда было ужасно грязно. Колеса буксовали, мои ноги скользили, и я решил, что мне уже не довезти тебя до дома Уэзери!

Эти слова вызвали смех, гости вновь повеселели. Вскоре все отправились по домам. Пуаро шел последним. Правильно ли он поступил, показав фотографии? Он не был в этом полностью уверен.

Внезапно он решил вернуться в «Лэбернамз». Под первым, пришедшем в голову предлогом, что-то пробурчав о забытой вещи, он распростился со всеми и возвратился к вилле. Слева было открыто окно. В комнате разговаривали. Пуаро узнал голоса миссис Оливер и Робина. Войдя в дом, сыщик пошел сразу же направо, к гостиной, которую покинул всего несколько минут тому назад. Он бесшумно открыл дверь. Миссис Апуард сидела у горящего камина. У нее был мрачный вид. Пуаро кашлянул, чтобы сообщить о своем присутствии. Миссис Апуард вздрогнула.

— А, это вы?.. Вы меня напугали!

— Я страшно огорчен, дорогая мадам. Быть может, вы думали, что это кто-то другой?

Не отвечая на вопрос, миссис Апуард в свою очередь спросила:

— Вы что-нибудь забыли?

— Нет. Я вернулся только потому, что предчувствую какую-то опасность.