Слоны умеют помнить

— Не хотите ли вы сказать, что это она застрелила родителей Селии? — спросил Десмонд.

— Ни в коем случае, Я думаю, что произошло вот что: Доротея убила свою сестру Маргариту. Я думаю, что они гуляли по тропинке, которая идет вдоль обрыва, и Долли спихнула Молли в обрыв. Она ненавидела ее, хотя в какой-то мере скрывала это. Она завидовала тому, что сестра здорова и счастлива. И у нее уже давно была патологическая идея: убить ее. Есть человек, который может подтвердить мою версию, или, как выразилась миссис Оливер, «диагноз». Не так ли, Зили?

— Да! — медленно проговорила мадемуазель Мохор. — В это время я находилась у них. Рейвенскрофты очень заботились о Доротее. И это несмотря на то, что она пыталась причинить вред их сыну Эдварду, которого в связи с этим пришлось отправить в школу. А мы с Селией уехали в Швейцарию, где я поместила ее в пансионат, а потом вернулась обратно. В это время в доме, кроме генерала, сестер и меня, никого не было. И в общем было довольно спокойно. Но однажды то, чего опасался генерал, все же произошло. Сестры ушли на прогулку, а с нее Долли вернулась одна, ужасно возбужденная. Она вошла в дом и села за чайный столик. И тут генерал обратил внимание на то, что рука у нее испачкана кровью. Он спросил: что случилось? «Ничего особенного, — ответила Долли, — Я наткнулась на розовый куст». Но там не было ни одного розового куста. Генерал почувствовал неладное и быстро вышел из дома, я пошла за ним. Он сказал мне: «Боюсь, что-то случилось с Молли». Мы нашли ее на дне обрыва. Она очень сильно разбилась, потеряла много крови, но была еще жива. В первый миг мы растерялись, не зная, что делать. Нужно было немедленно звать врача, но ни один из нас не успел сделать шага, как она, прижавшись к стоявшему перед ней мужу, тяжело дыша, сказала: «Да, это сделала Долли. Но она не понимала, что делает. Пойми, Алистер. Я умоляю тебя, ты не должен допустить, чтобы она пострадала. У нее приступ безумия. Она не нарочно.

Обещай мне, Алистер, спасти ее. Я умираю, я не дождусь врача, силы мои на исходе… Обещай мне, Алистер, что ты спасешь ее. Не позволяй полиции арестовать ее. Я не хочу, чтобы ее судили за то, что она убила меня. Спрячь куда-нибудь меня, чтобы меня не нашли. Я умоляю тебя. Я прошу тебя, тебя, которого я любила больше всего на сеете! Если б я могла жить для тебя, я бы жила, но я знаю, что умру. Обещай выполнить мою просьбу, и ты, Зили, тоже. Вы оба любите меня и всегда были добры ко мне. Вы должны спасти Долли!..»

— И что вы сделали потом? — спросил Пуаро.

— Она смолкла, а минут через десять ее сердце перестало биться. Вместе с генералом мы перенесли ее тело в укромное место и укрыли ее ветками. Генерал, как в бреду, все время повторял: «Я должен выполнить ее просьбу…»

Когда мы вернулись, то застали Долли в странном состоянии, я бы назвала это смесью страха и радости. Она сказала: «Я-то ведь знаю, что в Молли сидел дьявол. Она отняла тебя, Алистер, у меня! Я должна была разделаться с ней! Но я боюсь! Я боюсь, что меня посадят в тюрьму! А я ведь не убийца, я просто выполнила свой долг! А может быть, обойдется и все подумают, что она сама свалилась в овраг!»

— Какой ужас! — пробормотал Десмонд.

— Кошмар! — кивнула Селия. — Но все-таки лучше знать правду, чем жить в неведении… Мама была такая чудесная, и я понимаю, почему отец предпочел ее тете. Но что же было дальше?

— Сначала мы думали похоронить Молли так, чтобы никто не нашел ее могилу, и создать легенду, что она утонула. Но потом мы вспомнили, что Долли лунатик и часто ночью бродит в окрестностях дома, и решили сказать людям, что погибла не Молли, а Долли, что это Она упала с обрыва. Это было ужасно, но иного выхода не было. Несколько дней мы с Долли скрывались в пустом коттедже, а генерал всем говорил, что у Молли, после того как она узнала о гибели сестры, нервное потрясение и она находится в больнице. Потом мы с Долли вернулись домой, но она теперь была в облике Молли, одетая в ее платье. На голове у нее был парик. Все знали, что Долли никогда не носила парики, а Молли, напротив, любила их.. Я заказала парик с кудрями, который очень менял внешность. Они ведь были похожи. А служанка была близорука. Правда, Долли вела себя совсем не так, как Молли, но мы объяснили это шоком после смерти сестры.

— Но как она могла справиться с этой ролью? — спросила Селия. — Это ведь очень трудно!

— Напротив! — ответила Зили. — Ей нравилось это, ведь она считала, что получила Алистера.

— А как же он мог все это выносить?

Зили вздохнула:

— Он велел мне вернуться в Швейцарию и рассказа о своих намерениях. Он сказал: «Я обещал Молли не выдавать ее сестру полиции, обещал, что никто не узнает, что она убийца, и что дети не должны знать, что их тетка убийца. Я выполнил ее просьбу. Но жизнь для нее бессмысленна. Более того, Долли опасна и может натворить еще много бед. Мне жаль ее. Тем не менее я лишу ее жизни и заплачу за это своей собственной. Вы уедете, мы с Долли, которая изображает мою жену, останемся, а потом произойдет другая трагедия». По правде говоря, я не сразу поняла, что он имел в виду, и спросила: «Еще один несчастный случай?» — «Нет, — ответил генерал. — Это будет двойное самоубийство. Причину его никто никогда не узнает, пусть люди считают, что Молли была больна раком и это было причиной. А в общем, пусть придумывают другие версии. Долли должна умереть… Я застрелю ее, а потом застрелюсь сам. На револьвере останутся отпечатки наших пальцев. Долли недавно держала его в руках. Я по-прежнему люблю Молли больше жизни. И люблю Долли, потому что она несчастна, ей не повезло с самого ее рождения. Помни это, Зили».

Зили поднялась со скамьи и подошла к Селии:

— Теперь ты знаешь правду, девочка! Хотя я дала слово твоему отцу, что никогда ее не скажу. Но месье Пуаро убедил меня поступить по-другому.

— Боже мой, какой же ужас вы пережили! — сказала Селия. — Наверное, по-своему вы были правы, что молчали! Вы дали слово! Но если б вы знали, Зили, какой же груз теперь свалился с меня!

— Да! — задумчиво проговорил Десмонд. — Хорошо, что мы наконец узнали правду, хотя правда эта очень страшная. Я никак не могу винить отца Селии за то, что он сделал. Ведь Долли могла натворить много бед и убить еще кого-нибудь… Он был очень мужественный человек.

— Она была страшная женщина, — заметила Селия. — В детстве я очень ее боялась, не знаю почему, но очень боялась. Не представляю, как у отца хватило сил, чтобы сделать то, что он сделал. Я, пожалуй, горжусь им. На могиле родителей написано: «Умирая, они были неразлучны». Я теперь понимаю, что это означает то, что они всегда были вместе. А моя тетя была ужасным человеком. Хотя винить ее нельзя. Это ее беда. Я знаю, например, если человек заболел чумой, жители деревни не позволяли ему выходить из дома — он мог заразить всех остальных. В этом есть что-то общее. И я испытываю к тете жалость…

— Теперь, когда все выяснилось, Селия, — заявил Десмонд, — мы должны как можно быстрее пожениться. Но я не собираюсь рассказывать всю правду своей матери.

— У меня есть все основания считать, что ваша приемная мать, Десмонд, не желает вашего брака, — заметил Пуаро. — Я думаю, что она будет внушать вам, что у Селии плохие гены. И я должен вам сообщить, что ваша родная мать, которая недавно умерла, оставила вам довольно большое наследство, которое вы получите, когда вам исполнится двадцать пять лет.

— Деньги нам с Селией не помешают, — улыбнулся Десмонд. — Я знаю, что моя приемная мать очень жадная и постоянно просит у меня деньги, хотя они и не так уж нужны ей. Недавно она посоветовала мне посетить адвоката и сделать на нее завещание. Я собирался это сделать, но теперь не стану. Мне не нравится, что она хочет рассорить нас с Селией. Но я не хочу быть недобрым к приемной матери. В конце концов она взяла меня, усыновила, вырастила, дала образование… И поэтому какую-то часть этого наследства я ей отдам. Главное, что теперь ничто не помешает нашему браку и мы, я надеюсь, будем счастливы.