Рыцари моря

Блай подарил вождю рубашку и перочинный нож. Англичанам преподнесли плоды хлебного дерева и бочонок воды. Затем в ход были пущены носовые платки и пряжки от башмаков.

— Где твоё судно? — спросил вождь.

Местный диалект сильно отличался от языка таитян. Блай с грехом пополам дал понять тонгайцам, что скоро за ним придёт большой корабль с пушками.

На другой день Блай опять послал отряд за водой. Тем временем снова на тропе появились дикари. На большой пироге прибыл главный вождь Тофуа Макакавау. Его воины, вооружённые копьями и луками со стрелами, производили впечатление воинственных людей.

— Где же корабль белого вождя? — спрашивали удивлённо туземцы.

Блай продолжал врать, что их послали за продуктами, а корабль остался в море.

— Белый вождь лжёт, — сказал Макакавау, выслушав тарабарщину гонцов, прибывших с самых высоких вершин острова. — Мои люди сказали: в море нет твоего корабля.

Нельсон на последние пуговицы от кителя командира наторговал клубней ямса. Блай не отвечал вождю. Сказать, что они потерпели крушение, в надежде разжалобить туземцев? Тоже рискованно… Как они поведут себя после того, как поймут, что пришельцы беззащитны? Пока дикари не выказывали ни радости, ни огорчения. Их лица выражали только глубокое удивление, и невозможно было понять, что у них на уме.

Блай вынул из кармана лупу, направив её на солнце, разжёг сложенный костёр, чтобы испечь плоды ямса. Макакавау был поражён, когда дрова занялись пламенем. Пользуясь моментом, Блай спросил у него:

— Далеко ли остров Тонгатабу?

— Два дня пути, — сказал вождь, показав направление.

Придя в себя, он жестами попросил, чтобы ему показали блестящий предмет, который может зажигать огонь, вблизи.

— Это маленькое солнце! — восхищались дикари.

Макакавау предложил за это чудо все оставшиеся клубни ямса. Блай отказался. Вождь настаивал Капитан почти вырвал из рук царька лупу, давая ему понять, что не расстанется с ней ни за что на свете. Вельможа в перьях разозлился и в окружении воинов направился к баркасу, на котором за старшего оставался штурман Фрайер. Вождя особенно заинтересовал ящик Перселла.

— Что здесь лежит? — спросил вождь.

— Мушкеты.

Туземный царёк потребовал открыть ящик и повёл себя так воинственно, что Фрайеру не хватило духу отказать в наглой просьбе. Макакавау убедился, что у белых людей нет оружия, и нахально схватил пилу. Старшина Нортон отнял инструмент.

В это время в бухте появилось ещё несколько вождей с воинами. Среди них был вождь, которого Кук держал заложником на своём корабле за воровство. Блай сразу узнал старого знакомого, как и тот его. Вспоминая старую обиду, вождь потребовал у капитана подарков.

Окрестные скалы зашевелились от расположившихся на них воинов. Они открыто демонстрировали свою враждебность, постукивая камнями для пращей. Назревала атака.

Блай не мог уйти с острова, не дождавшись отряда, посланного за водой. Вожди клялись, что они друзья капитана, и приглашали его сесть рядом с ними, но Блай ещё больше насторожился: в схожей ситуации погиб Кук.

Сохраняя полное спокойствие, капитан вернулся в пещеру, где был по крайней мере спокоен за свой тыл Он хорошо знал, что дикарь, инстинктивно робея перед белым человеком, всегда атакует со спины. Положив перед собой тесак, Блай хладнокровно принялся заполнять судовой журнал Посланных за водой людей всё не было…

Удары камней становились всё оглушительнее, хриплые крики и враждебные гримасы нагнетали обстановку с каждой минутой.

Вдруг несколько туземцев ухватились за швартов и подтянули баркас к берегу. Блай решительно схватил саблю, подбежал к одному из вождей и приставил к его горлу лезвие.

—Я убью тебя, скотина, если твои воины не оставят лодку в покое!

Отвага капитана повергла в шок дикарей. Они притихли, даже понемногу опять началась меновая торговля.

Около полудня наконец вернулся отряд заготовителей с тремя галлонами воды. Блай распорядился выдать роскошное угощение: на каждого моряка по одному кокосовому ореху и плоду хлебного дерева.

Война нервов продолжалась. Воины всё прибывали. Блай надеялся, что перед закатом тонгайцы уйдут.

— Сейчас можно пробиться только с боем, подождём, переправим пока на баркас то, что удалось выменять.

Дикари сразу разгадали намерения белых людей. Начали хватать моряков за руки, чуть не отобрали вахтенный журнал, куда белый вождь заносил «магические знаки».

Наступал вечер. Багровое усталое солнце садилось за горизонт. Зловещие блики метались по волнам.

Тонгайцы начали разжигать костры, и тогда Блай решил прорываться. Капитан приказал, не привлекая внимания излишней спешкой, сохраняя полное спокойствие, грузиться на баркас.

Англичанам преградили дорогу.

— Почему гости не хотят воспользоваться гостеприимством и ночевать на берегу острова? — с хитрой улыбкой спросил Макакавау.

— Я привык спать в лодке, — сказал Блай. — Утром вернусь, и мы продолжим торговлю.

— Тогда мы вас убьём!

Капитан снова применил тактику террористов: схватил вождя за руку и держал возле его горла саблю, пока остальные грузились в баркас

На этот раз вождю удалось вырваться, поднялся оглушительный шум от ударов камней друг о друга, и дикари, испуская вопли, пошли в атаку.

Под градом камней Блай, размахивая саблей, побежал. Фрайер отбивал атаку на баркас Стрелы впивались в борт.

— Освободите кто‑нибудь цепь! — крикнул Блай.

Старшина Нортон, рискуя жизнью, бросился к камню, за который цепью был привязан баркас Взобравшиеся на борт хватали вёсла

Нортон совершил геройский поступок, пожертвовал жизнью ради спасения товарищей. Камень, пущенный из пращи, размозжил ему голову. Старшина упал и был добит копьями, но главное он сделал: баркас свободно качался на волнах; под градом камней и стрел начал отходить от берега.

Нападающие бросились к пирогам. Началось преследование. Лёгкая пирога настигала баркас.

Блай крикнул, чтобы стягивали с себя одежду и бросали в море. Пока тонгайцы подбирали трофеи, англичане вырвались вперёд и поймали спасительный ветер.

— Поднять парус!

В сумерках баркас уходил от погони.

Доктор Ледуорд перевязал раненых. У канонира Пековера и плотника Перселла были сильно рассечены головы, гардемарин Тинклер ранен стрелою в ногу. Остальные отделались ушибами.

— Ледуорд, через сколько должен подействовать яд, если стрела была отравлена? — хладнокровно спросил юноша у врача.

— На ваше счастье, островитяне, видимо, не знают яда, иначе ваш почерневший труп мы бы уже скинули за борт.

По старшине Нортону хором прочитали заупокойную молитву, потом благодарственный молебен счастливому избавлению. Каждый отдавал должное присутствию духа у Блая, что очень помогло милосердию Божьему.

Всю ночь шли под парусом на северо–восток. Утром, в открытом море, состоялся совет. Учитывая исключительно тяжёлые обстоятельства, Блай пошёл против обычных правил английского флота и выслушал всех, кто пожелал сказать: как быть дальше?

— Сомневаюсь, что на Тонгатабу нам окажут более тёплый приём.. — сказал Перселл.

— Может, попробовать вернуться на Таити? — предложил Фрайер.

— Сколько миль до ближайших колоний в Новой Голландии? — спросил Хейворд

Выслушав все мнения, капитан погрузился в размышления и расчёты. Когда солнце было уже высоко и начинало припекать, Блай объявил о своём решении:

— У нас нет оружия и мы целиком во власти туземцев. Нападение может повториться на любом другом острове. Выменять провиант нам не на что, отнять его силой мы не можем, поэтому нам остаются только наши припасы. Их мало, но не лучше ли довольствоваться ими, чем каждый раз рисковать жизнью?

Вернуться на Таити под встречным ветром с таким парусом невозможно. Нам остаётся один путь — на запад. Я слышал, что несколько лет назад Адмиралтейство послало к берегам Новой Голландии экспедицию с транспортами каторжников, чтобы основать там колонию[47] но не знаю, насколько это предприятие увенчалось успехом. Единственное место, где можно рассчитывать на помощь и место на корабле для возвращения в Европу — это голландские поселения на острове Тимор в Ост–Индии.

47

Новый Южный Уэльс.