Расследует Паркер Пайн

— И однако, вы пришли ко мне. Почему?

Мистер Вейд смущенно улыбнулся.

— Сам не знаю. Понимаете, я не очень-то разбираюсь в таких делах. Совершенно растерялся. Думал, может, вы что посоветуете? Понимаете, она дала мне полгода. Мы так и договорились: если через шесть месяцев ничего не изменится — я ухожу. Вот я и подумал: может, вы что придумаете. Все, что делаю я, ее только раздражает. Понимаете, мистер Пайн, простоват я для нее, вот в чем штука. Я футбол люблю, гольф… Мне хорошая партия в теннис дороже всей этой музыки, картин и прочей зауми. А жена — она образованная. Картины любит, оперу, концерты всякие — понятно, что ей со мной скучно. А тот парень — длинноволосый такой мерзавец — отлично в таких вещах разбирается. Он может об этом говорить, а я нет. Я ее где-то даже понимаю: такая умная, красивая женщина — и такой осел, как я…

Мистер Паркер Пайн даже застонал.

— Вы сколько уже женаты? Девять лет? И с самого начала практикуете подобное самоуничижение? Ошибка, мой дорогой, катастрофическая ошибка! Никогда не позволяйте женщине чувствовать свое превосходство: она воспользуется этим немедленно! Так что вы сами, можно сказать, виноваты в создавшемся положении. Вам следовало налегать на свои спортивные достижения. Отзываться о живописи и музыке не иначе как о «глупостях, которыми забивает голову моя жена». Постоянно сочувствовать бедняжке, что природа обделила ее ловкостью и способностью хоть чему-нибудь научиться… Неуверенность в себе, дорогой мой — яд для семейной жизни. Ни одна женщина этого не выдержит. Я даже удивляюсь, что ваша жена терпела так долго!

— Так что же, по-вашему, мне теперь делать? — робко спросил мистер Вейд, несколько ошеломленный его словами.

— Это, конечно, вопрос, и задать его себе вы должны были еще девять лет назад. Поскольку вы этого не сделали, придется в корне менять всю тактику. У вас когда-нибудь был роман на стороне?

— Разумеется, нет.

— Ну, возможно, легкий флирт?

— Я никогда особенно не увлекался женщинами.

— Большая ошибка, мой дорогой, и исправлять ее следует немедленно.

— Э, послушайте, — всполошился мистер Вейд, — я правда не могу. Я…

— И не надо. Для этих целей мы подберем одну из моих сотрудниц, которая будет направлять ваши действия и знаки внимания, которые вам придется ей уделять, будет воспринимать как деловые отношения.

Мистеру Вейду явно стало легче.

— Ну, это еще куда ни шло. Но вы уверены.., то есть, я хочу сказать, по-моему, Айрис это будет только на руку.

— Вы совершенно не разбираетесь в людях, мистер Вейд, а в женщинах — и того меньше. В настоящий момент, с точки зрения вашей жены, вы представляете из себя отработанный материал. Вы никому не нужны. Раз так, почему вы должны быть нужны ей? Она что же, по-вашему, хуже других? Но взгляните на дело иначе. Предположим, ваша жена обнаружит, что вы жаждете обрести свободу не меньше, чем она сама?

— Ну, это должно будет ее только порадовать.

— Должно будет, но, поверьте мне, не порадует. Обнаружив, что вы оказались достаточно привлекательны для красивой и молодой особы, явно обладающей возможностью выбирать, она тут же произведет переоценку. Вы немедленно вырастете в ее глазах. Кроме того, ей очень не понравится вывод, который неизбежно сделают все ваши знакомые. А именно, что это вы ее бросили, уйдя к более молодой и привлекательной женщине.

— Вы думаете?

— Я знаю. Из «бедного старого Реджи» вы тут же превратитесь в «ай да Реджи», если не в «ай да сукиного кота Реджи»! Чувствуете разницу? Никаких сомнений, что, не оставляя пока своего увлечения, жена попытается вернуть вас в исходное состояние. И надеюсь убедится, что вы вовсе не намерены в него возвращаться. Вы будете благоразумно повторять ей ее же доводы. И что «лучше вам все же расстаться», и что «вы не сошлись характерами», и что она права: вы никогда ее не понимали — точно так же, как она не понимала вас. Однако не стоит вдаваться сейчас в детали. Когда придет время, вы получите самые подробные инструкции.

Мистер Вейд, казалось, все еще сомневался.

— Вы действительно думаете, это сработает? — недоверчиво спросил он.

— Не скажу, что уверен на все сто, — осторожно начал мистер Пайн. — Ведь существует вероятность того, что миссис Вейд настолько увлечена этим типом, что никакие ваши слова и поступки на нее не подействуют. Но сие представляется мне маловероятным. Скорее всего, к этому роману ее подтолкнула скука — и та атмосфера безоговорочной преданности и надоедливого обожания, которой вы столь недальновидно ее окружили. Если вы согласитесь следовать моим инструкциям, шансы, я бы сказал, будут примерно девяносто семь из ста в вашу пользу.

— Вполне прилично, — решил мистер Вейд. — Согласен. Во сколько, кстати, это мне обойдется?

— Мой гонорар составляет двести гиней, выплаченных авансом.

Мистер Вейд достал чековую книжку.

Восхитительное цветовое пятно, обозначенное лежащей в шезлонге Айрис Вейд, приятно оживляло сочную зелень лужайки в «Лорример Корт». Миссис Вейд была облачена в платье нежнейшего розовато-лилового оттенка, а искусный макияж позволял ей выглядеть много моложе ее тридцати пяти.

Она вела ленивую и непринужденную беседу со своей приятельницей, миссис Мэссингтон, с которой ее объединяло родство душ и проблем. Страдания, причиняемые обеим дамам мужьями, способными думать лишь о бирже, акциях и гольфе, были невыносимы.

— Вот так и начинаешь понимать народную мудрость — живи сам и давай жить другим, — завершила свою мысль Айрис.

— Дорогая, ты просто чудо, — отозвалась миссис Мэссингтон и, помолчав чуть меньше, чем следовало, спросила: — Так кто же она?

Айрис лениво повела плечом.

— Ох, и не спрашивай! Где только Реджи мог ее откопать — эту свою подружку. Смех, да и только. Он сроду на девочек не заглядывался! Представляешь, подошел ко мне, мялся, мямлил, потом наконец выдавил, что ему хочется пригласить эту мисс де Сара на выходные. Я засмеялась — не могла удержаться. Представляешь: Реджи! Ну, вот юна и приехала.

— А где они познакомились?

— Не знаю. Он что-то темнит.

— Может, они уже давно встречаются?

— Не думаю! — сказала миссис Вейд. — Но я довольна. Так удачно получилось. Это очень упрощает дело. Я ведь безумно переживала за Реджи. Он такой ранимый. Я и Синклеру все говорила: подождем, дадим бедняге время свыкнуться с этой мыслью. Но, похоже, Синклер был прав: Реджи быстро оправится. Еще два дня назад ходил как в воду опущенный, и вот, пожалуйста, приглашает эту девицу! Меня это забавляет. Я рада, что он так быстро оправился. Бедняга, кажется, думает, что я и впрямь могу его приревновать. Бред какой! Ну, я ему и отвечаю: «Конечно, дорогой, приглашай свою подружку». Бедный Реджи! Вообразил, что у них это серьезно. Думаю, она позабавится немного и бросит его.

— Мужчинам такие нравятся, — заметила миссис Мэссингтон. — Я бы даже сказала, слишком нравятся, если ты понимаешь, о чем я. Сразу видно — у нее одно на уме. Не знаю почему, но, сдается мне, она та еще стерва.

— Возможно, — рассеянно согласилась миссис Вейд.

— Но одета она потрясающе, этого не отнимешь, — вздохнула миссис Мэссингтон.

— Слишком экстравагантно — ты не думаешь?

— Но шикарно.

— Я бы сказала, вызывающе шикарно.

— Вон они идут, — заметила миссис Мэссингтон.

Обернувшись, миссис Вейд увидела идущих к ним Мадлен де Сара и Реджи Вейда. Они оживленно болтали, смеялись и выглядели на редкость довольными. Мадлен с ходу плюхнулась в шезлонг и, сорвав с головы берет, взъерошила свои восхитительные черные кудри. Миссис Вейд пришлось признать, что все-таки она удивительно хороша.

— Мы так чудно провели время! — объявила Мадлен. — Я вся взмокла. Выгляжу, должно быть, ужасно.

Услышав условный сигнал, Реджи Вейд нервно вздрогнул и вымученно сообщил: