Хроники Земли Простой

Я молодец.

От таких мыслей маг пришёл в благоприятное расположение духа и, воспользовавшись близостью ручья, отошёл подальше от бивуака и магическим способом нагрел в ручье воду. Затем он магическим же способом послал весточку Беньяминасу, после чего тщательно вымылся и вернулся к товарищам.

~

Солнце стояло на закат, когда он вернулся к костру. Там шёл своего рода диспут. Тему диспута определить было сложновато, потому что как и положено у костра, разговор шёл сразу обо всём.

— … каждому человеку, — вдохновенно вещал владетель Бленда, — хочется быть счастливым! А что такое счастье, как не возможность удовлетворять свои потребности? Все же хотят пить, кушать, спать и это… кушать. Разве голодный человек может быть счастливым?

— Нет, — тут же откликнулась Белинда. — Не может.

— Вот, — сказал Микки. — А из человеческих потребностей самой важной конечно является что?

— Что? — с готовностью спросила Белинда. В последнее время она с удовольствием поддерживала все разговоры Микки, и надо отметить, что Микки это тоже нравилось.

— Свобода! — горячо сказал с’Пелейн. — Свобода это то, без чего нормальный человек не может жить! И посему любое посягательство на свою свободу нормальный человек воспринимает как покушение на самоё себя. Так что вот к чему надо стремиться. К свободе!

На этот раз Белинда промолчала. Видимо, что-то в последней реплике юного с’Пелейна ей не понравилось.

— А уж обретя свободу, человек сможет делать что захочет. Хочешь пей, хочешь кушай, хочешь спи, хочешь… в общем, чего хочешь, того и делаешь.

— Отлично, — сказал маг. — А если ты хочешь стать Главным лекарем Вентаны?

— Я не хочу стать главным лекарем Вентаны, — бодро ответил юный с’Пелейн.

— Ну допустим, — напирал маг. — Допустим, хочешь.

— Ну ладно, — покладисто сказал Микки. — Допустим, хочу. И что?

— Тогда тебе надо учиться на медицинском факультете, посещать занятия, — далее маг позволил себе для вящей выразительности употребить простонародное слово. Впрочем, возможно он считал, что тем самым приспосабливается к своей не самой вежественной аудитории. — То есть кирдык твоей свободе.

Что характерно, на юного с’Пелейна этот аргумент особого впечатления не произвёл.

— Не-не-не, — сказал он и даже руками взмахнул. — Если желание стать главным лекарем покушается на твою свободу, значит, надо избавляться от такого желания. Освобождаться, — ещё более уверенным голосом поправился Микки.

— Да грош цена такой свободе, — слегка заводясь, сказал маг. — Если ты отказываешься ради этой так называемой свободы от развития… а что толку-то тогда! Так и будешь бегать дикарь дикарём, — и не удержавшись, саркастически добавил: — Дикий, зато свободный.

— Дикий и свободный, — мечтательно сказала Белинда и томно взглянула на владетеля Бленда. Беседа вновь вернулась на старые эмоциональные рельсы. — Как принц Ш…

— Да, — гордо сказал Микки. — Именно так. Дикий и свободный.

— Да человек должен куда-то стремиться! — воскликнул маг.

— А я о чём?! — вскричал Микки. — Я об этом и толкую! Человек должен стремиться к свободе!

— Да пойми ты! — маг незаметно для себя тоже перешёл на повышенные тона. — Только отказавшись от части своей свободы, ты сможешь стать лучше!

— А я и так неплох! — выкрикнул Микки.

Маг закатил глаза и сделал несколько глубоких вдохов-выдохов.

— Эрвин, — сказал он скорбным голосом. — Скажи ему.

Меченосец шевельнулся. Кашлянул.

— Ты не прав, — сказал он, обращаясь к юному владетелю Бленда.

— Вот,— сказал маг.

— И ты тоже не прав, — тут же срезал его меченосец. — Вы оба ерунду порете, честно говоря.

— Так, — металлическим голосом сказал маг. — Интересно было бы выслушать твою точку зрения.

— Долг, — тут же сказал меченосец. — Все в этом мире держится на долге. На людях, которые честно исполняют свой долг. И неважно при этом, какие они, свободные или нет, умные или не очень, бедные или богатые. Главное, чтобы каждый исполнял свой долг. Долг — основа всего.

— А как же любовь? — тихонько спросила Аманда.

— И любви тоже основа, — сказал меченосец. — Человек, который любит, должен быть готов всё отдать ради своей любви.

— Но позволь… — ошеломлённо начал было Хромой Сом, но меченосец бесцеремонно его перебил.

— Всё! — сказал он. — Разговор окончен.

И пристально посмотрел на юного с’Пелейна.

— Ясно, — сказал поборник свободы и начал устраиваться поудобнее.

~

Стояло тихое утро первого летнего дня. Полянка, на которой спали маг и отряд под предводительством меченосца, дышала тишиной и покоем. Ничто не омрачило бы взгляд случайного путника, а скорее напротив, пение птиц и зелень травы тоже наполнили бы его сердце благостью и покоем.

Первым проснулся Эрвин.

Микки проснулся вторым: он был часовым во вторую половину ночи. Именно поэтому его пробуждение было очень неприятным. Эрвин действовал строго по уставу Ордена меченосцев, согласно которому заснувшего часового надлежало окатить ведром холодной воды; из-за этого пункта устава Орден имел в своё время крупные неприятности, воюя с южными варварами в Очень Южных пустынях, поскольку из-за одного чересчур ретивого капрала конница меченосцев уже через неделю после начала ведения боевых действий осталась без питья.

Злой и несчастный Микки с’Пелейн, обиженно сопя и приглаживая мокрыми руками прилипающую к телу одежду, отошёл в сторону от полянки, и там, спрятавшись в кустах, снял с себя одежду и начал её выжимать, бормоча бессвязные проклятия в адрес меченосца и его уставов.

Когда полчаса спустя отряд двинулся на восток, к устью Синей реки, вглубь Ортаска, никто — ни люди, ни обстоятельства — им не помешали.

В полдень маг попросил сделать Эрвина привал, поскольку поход походом, а депеши Совету Пятнадцати посылать два раза в неделю надо. На этот раз он решил сделать это при помощи магической связи. Конечно, имелись другие, более чистоплотные способы, но как говорится, время — это то, чего никогда не хватает герою в Приключении, которое бывает раз в жизни. Памятуя о том, как протекал виденный ими в Клепсисе сеанс магической связи, Микки, свиньи и девушки стремительно покинули театр гражданских действий. На бивуаке остались лишь лошади, маг и ни о чем не подозревающий Эрвин Куман.

— Ты бы отошёл, Эрвин, — дружелюбно попросил Хромой Сом.

— Не понял, — насупился меченосец. — Какие-то секреты от командира отряда?

— Не в этом дело, — сказал маг. — Это может быть для тебя… э-э-э… неприятно.

— Нет такой неприятности, которую не мог бы снести меченосец, — сурово сказал Эрвин.

— Ну хорошо, — сказал маг. — Смотри, я предупреждал.

Широкая улыбка была ему ответом.

Маг вздохнул, вынул из мешка шар магической связи и сделал умное лицо.

Дальше все пошло как по маслу — шумный хлопок, лошади, испуганно мотающие мордами, чертик, обдавший всех неприятно пахнувшей жидкостью, Эрвин, гоняющий мага по бивуаку с криками гнева, маг, пытающийся совмещать два занятия — доклад Совету Пятнадцати и улепётывание от меченосца, снова чертик, с неподдельным интересом наблюдающий за событиями, представшими его взору, удивленное лицо дежурного мага, члена Совета Пятнадцати, колыхающееся в магическом экране. Самое обидное с точки зрения мага было то, что вся эта антигигиеническая процедура была проделана совершенно напрасно — дежурный маг Совета Пятнадцати ничего не понял из доклада Хромой Сома.

Первыми прибежали на шум свиньи, а именно Буйб. Именно в этот момент несчастному магу наконец удалось выполнить заклинание Зависания малой силы, и разъяренный меченосец застыл посреди бивуака со зловещей гримасой на лице. В него сходу влепились Бэйб и Бойб, и меченосец, подобно поверженной варварами статуе, тяжело рухнул на траву, не меняя позы и выражения лица. Одновременно с этим магический экран с громким хлопком распался, и на землю упал свиток пергамента. На него тут же наступила бегущая к падшему мужу Аманда, затем спешащая вслед за подругой Белинда; последним из нечаянно наступивших прошелся по свитку Микки с’Пелейн. Однако именно ему досталась от подоспевшего мага добрая затрещина, от которой Микки кубарем покатился по земле.