Хроники Земли Простой

Микки идёт в разведку! Наш юный храбрый друг, рискуя собственной жизнью, идёт на разведку! Там очень опасно! Поэтому лишь самые храбрые и сильные достойны этой участи! Стоп, а почему тогда Эрвин не идёт в разведку? Последнюю реплику произнесла Белинда, которая вдруг внезапно сообразила, что раз уж на то пошло, то у Эрвина опыта в подобного рода делах побольше, чем у кого бы то ни было в их славной компании. В ответ на эту, в общем-то, справедливую претензию меченосец тяжело вздохнул и сказал, что он не может. Вчера ещё мог, а сегодня уже не может.

— Ага! — тут же сказала Белинда. — Готово! Докомандовался! Простудился и бредит!

— Да нет, — перебила Белинду Аманда. — Перегрелся, так что жди буйного припадка!

После этого миру была подарена еще одна блестяще исполненная акция по укреплению дисциплины. Несмотря на протесты девушек, утверждавших, что это унизительно — подчиняться больному человеку, Эрвин быстро их убедил в том, что во-первых, это не унизительно, во-вторых, никакой он не больной, в-третьих, куда они денутся, в-четвертых, орать будете — еще хуже будет, в-пятых, согласно уставу ордена меченосцев, командир отряда не имеет права ходить в разведку, дабы в случае гибели не оставить отряд без командира. Реплика Аманды насчёт того, что без такого командира они прекрасно обошлись бы, была проигнорирована, и дискуссия вернулась в прежнее русло.

— А знаете что? — вдруг вдохновенно заявила Белинда. — Он должен быть крестьянином!

— Кто — он? — хором спросили командир отряда и Микки, и лишь Аманда с полуслова поняла свою подругу.

— Точно! — вскричала она. — Крестьянином, идущим на рынок!

— Продавать поросёнка! — ликующе завершила Белинда.

— Какого поросёнка? — снова хором спросили командир отряда и благородный владетель Бленда.

— Вот этого! — хором вскричали девицы, впрочем, наверное, мы не можем их так называть? Ведь одна из них замужем …

— Вот этого! — хором вскричали девица и замужняя женщина***, при этом Аманда показала рукой на Бойба, а Белинда на Буйба, в ответ Бэйб, Бойб и Буйб протестующе хрюкнули. (***Точность и ещё раз точность изложения — вот к чему должны стремиться все уваж. себ. сост. хроник!). Бойба и Буйба возмутило, то, что их, взрослых боевых свиней, назвали поросятами, а Бэйба обидело то, что показали на Буйба и Бойба, а не на него.

Что делать, душа боевой свиньи Ортаска таинственна и многогранна. История знает немало примеров того, как боевые свиньи являли миру чудеса загадочности и непоследовательности. Взять хотя бы знаменитую битву при Бюль-Полад-Бюльвиле, когда исход битвы решил массированный удар боевых свиней Ортаска, молодецким ударом опрокинувших боевое построение ортаскцев и в клочья растерзавших собственный обоз. К столь причудливому стечению обстоятельств привела роковая ошибка командующего войсками Ортаска, генерала Чики Ба Бонтона, решившего перед битвой свиней не кормить, дескать, злее будут. Злые языки утверждали, что таким образом Чики Ба Бонтон рассчитывал сэкономить на провианте для боевых свиней, полагая, что после битвы свиней будет меньше, чем до битвы. Расчет оправдался полностью, но немного причудливым образом, свиньи действительно дрались как бешеные и, прорываясь к провианту, смели все, что стояло на их пути к обозу. Потом, когда провиант был уничтожен, разбежавшихся свиней удалось собрать и дисциплина была восстановлена, но к этому моменту исход битвы был уже решен. После этого Билгейтц распространил своё влияние на правый берег Белой реки, что в свою очередь привело к затяжной борьбе за левый берег. Кстати сказать, на провианте сэкономить не удалось, поскольку во время небольшой отлучки боевые свиньи успели присоединить к себе многочисленную группу диких свиней, отличавшуюся прекрасным аппетитом и неистребимой тягой к партизанщине, которую, несмотря на её неистребимость, впоследствии всё же удалось истребить, отделив диких свиней от боевых, что в свою очередь привело к многочисленным акциям протеста со стороны боевых свиней.

Эпопея по усмирению мятежа боевых свиней длилась три года и в конце концов привела к потере Ортаском левого берега Белой реки и к полному отказу от услуг боевых свиней. Так что уже спустя десять лет боевые свиньи стали большой редкостью. Более всего от этой истории пострадал барон Чики Ба Бонтон, которому пришлось восстанавливать стоимость свиного провианта, что составило что-то около пятидесяти тысяч уедов — по тем временам сумма просто огромная. Эту сумму Чики Ба Бонтон выплачивал казне в течение двух лет, обложив непосильными поборами подвластные ему территории, что привело к серии крестьянских мятежей, что, в свою очередь, повлекло за собой значительное ослабление влияния Ортаска на предгорья Южных гор, что в конце концов привело к отделению от Ортаска Саабитского княжества. Именно в тот период возвысился и стал знаменитым прославленный саабитский военачальник Гудин Роб-старший.

Ну и конечно, пострадало население левого берега Белой реки, стенавшее под гнетом Билгейтца где-то в течение трёх лет. Потом часть населения привыкла, а часть вернулась под юрисдикцию Ортаска, который при помощи ловкого дипломатического маневра, сумел вернуть себе часть левого берега. Суть маневра заключалась в том, что подписывая мир с Билгейтцом, Буки Ба Бокис, бывший в ту пору королем Ортаска, добился того, чтобы в качестве контрибуции победителям была передана наиболее неблагонадежная в политическом смысле часть боевых свиней. Это привело к тому, что уже через три месяца между Билгейтцом и Ортаском состоялись новые переговоры, в результате которых Ортаск получил обратно часть левого берега Белой реки в обмен на то, чтобы Ортаск забрал обратно своих боевых свиней. Но и за эти три месяца экономике Билгейтца был нанесен такой удар, от которого Билгейтц окончательно оправился лишь через четверть века. Так экспансия была приостановлена на добрых двадцать лет, а Ортаск потерял один из наиболее перспективных родов войск.

Тем временем из подручного материала был сооружен костюм крестьянина, такой, каким его представляли себе девица и замужняя женщина, учащиеся на филологическом факультете провинциального университета. Несмотря на многочисленные протесты Бэйба и Бойба, затолкали в мешок Буйба, который должен был изображать поросенка, и через полчаса Микки, пошатываясь под тяжестью мешка с поросёнком-гигантом, медленно побрёл по направлению к Клепсису.

Спустя два часа на дороге, по которой ушел в разведку благородный владетель Бленда, показалось облако пыли. Это несся обратно Буйб.

Один.

Без Микки.

Контрглава,

в которой описывается что-то вроде секретного совещания, а также подчёркивается, что многие люди по сути своей являются совсем не теми, за кого их принимают

В Малом зале заседаний Совета Пятнадцати было пусто и тихо. Вернее, почти пусто, поскольку один человек в Малом зале всё-таки был. Прислужник, в обязанности которого входила уборка Малого и Большого залов заседаний, старательно исполнял свои прямые обязанности, возя влажной тряпкой по лавкам. В коридоре послышались стремительные шаги. Прислужник переместился в самый темный угол Малого зала заседаний и там притих. Дверь распахнулась, и в зал вошли три мага. Магистр Ниса Намлок, Тортилл Быстроногий и Фабиэс Паклок. Здесь обязательно надо сказать о том, кто такой был этот Фабиэс Паклок. В клане Вентаны Паклок возглавлял структуру, занимавшуюся разведкой и контрразведкой, а именно комитет внешних воздействий и внутренних противодействий, и никто не знал, как так вышло, но за последние десять лет ни одно серьёзное дело в Билгейтце без Паклока не обходилось.

— Господа маги, я позвал вас сюда, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие. Рыцари Ордена Надёжных Макинтошей захватили вольного мага Зябку в его собственном владении.

Магистр Намлок изумленно задрал вверх правую бровь.

— Вот то есть вот для этого вы меня сдёрнули с занятий? — недовольно спросил Тортилл. — Раз уж на то пошло, я вам так скажу: так этому пижону Зябке и надо. Это ж надо! Утверждать, что я оперирую непроверенными данными! А у самого, я специально смотрел, реторты грязные! И пользуется, главное, моими конспектами!