Страница 5 из 155
ИЗАБЕЛЛА. Здравствуйте, Грета. <i>(Продолжает разговор с Ниджо.)</i> Я старалась быть настоящей дочкой священника. Рукоделие, музыка, благотворительность. Мне удалили опухоль на позвоночнике, приходилось много времени лежать. Изучала поэтов-метафизиков, гимнологию. / Мне казалось, я получала удовольствие от интеллектуальных изысканий.
НИДЖО. О, вы любите поэзию. В нашей семье восемь поколений поэтов. Стихотворение отца / даже поместили в антологию….
ИЗАБЕЛЛА. А меня, хоть я и девочка, отец латыни учил. / Но…
МАРЛИН. У нас в школе латыни не было.
ИЗАБЕЛЛА. …на самом деле я больше любила работать руками. Готовка, уборка, штопка, верховая езда. / Все лучше, чем книжки читать.
НИДЖО. Я даже не сомневаюсь, что вы очень умны.
ИЗАБЕЛЛА. А, Грета? Простая жизнь на свежем воздухе.
НИДЖО. Не могу сказать, что мне нравилась простая жизнь. Больше всего мне нравилось быть фавориткой императора / и носить тонкие шелковые одежды.
ИЗАБЕЛЛА. Грета, у вас были лошади?
ГРЕТА. Свинья.
<i>Появляется</i> ПАПЕССА ИОАННА.
МАРЛИН. Ну, слава богу, Иоанна, можем заказывать. Вы всех знаете? Мы как раз говорили об изучении латыни и о том, какие мы умненькие. А Иоанна, межу прочим, в детстве была вундеркиндом. Честное слово. Что вас больше всего волновало, когда вам было десять?
ИОАННА. Оттого что ангелы бесплотны, у них нет индивидуальности. Все ангелы совершенно одинаковы.
МАРЛИН. Во дают.
<i>Онисмеются.</i><i> Смотрят меню.</i>
ИЗАБЕЛЛА. Да, совсем я латынь забыла. Отец занимал огромное место в моей жизни, и, когда он умер, я так горевала. Мне, пожалуйста, цыпленка / и суп.
НИДЖО. Конечно, горевали. А мой молился, а потом задремал на солнце. Я дотронулась до его колена, хотела разбудить. «Интересно, что будет, если…» — сказал он — и умер, не успев договорить. / Если бы он умер во время…
МАРЛИН. Какой ужас.
НИДЖО...молитвы, он бы отправился прямо на небеса. / Мне уолдорфский салат.
ИОАННА. Смерть — это возвращение к Господу всех созданий его.
НИДЖО. Не надо было его будить.
ИОАННА. Что такое ад? Это просто незнание истины. Меня всегда привлекало учение Джона Шотландского, хотя он склонен путать / мирское с божественным.
ИЗАБЕЛЛА. Я была просто убита горем.
МАРЛИН. А я, пожалуй, возьму бифштекс с кровью. Вам, Грета?
ИЗАБЕЛЛА. Я, конечно, принадлежу / к англиканской церкви. *
ГРЕТА. Картошку.
МАРЛИН. * Сто лет не была в церкви. / Обожаю рождественские псалмы.
ИЗАБЕЛЛА. Усердный труд важнее, чем хождение в церковь.
МАРЛИН. Мне два бифштекса и побольше картошки. С кровью. Да и тружусь я не очень усердно.
ИОАННА. Каннелони, пожалуйста, / и салат.
ИЗАБЕЛЛА. Я старалась, но боже ты мой… Вот Хэнни, она усердно трудилась.
НИДЖО. Первая часть моей жизни — сплошной грех, а вторая — / сплошное наказание за грехи мои. *
МАРЛИН. Как насчет закусок?
ГРЕТА. Суп.
ИОАННА. * И что вам больше понравилось?
МАРЛИН. Разве ваши путешествия были сплошным наказанием? Салат из авокадо. Разве вам / не нравилось путешествовать?
ИОАННА. Я не буду закуску. Благодарю вас.
НИДЖО. Нравилось, но я была так несчастна. / Было больно…
МАРЛИН. И винную карту, пожалуйста.
НИДЖО. …думать о прошлом. Мне кажется — это наказание.
МАРЛИН. М-м-м, вы думаете?
НИДЖО. А может быть, я просто тосковала по дому.
МАРЛИН. Или сердилась.
НИДЖО. Сердилась? Нет, не сердилась. / Почему сердилась?
ГРЕТА. Дайте, пожалуйста, еще хлеба.
МАРЛИН. Вы что, никогда не сердитесь? Я вот сержусь, например.
НИДЖО. Но на что?
МАРЛИН. Принесите еще две бутылки Фраскати и еще хлеба, пожалуйста.
ОФИЦИАНТКА <i>уходит.</i>
ИЗАБЕЛЛА. Я пыталась понять буддизм, когда была в Японии, но вся эта череда рождений и смертей в вечности наполняла меня совершенно непроходимой тоской. Я предпочитаю что-нибудь более активное.
НИДЖО. А разве я не была активной? Я шла и шла каждый день двадцать лет подряд.
ИЗАБЕЛЛА. Я не про ноги. / Я про голову.
НИДЖО. Я дала обет переписать пять сутр Махаяны. / Знаете, какие…
МАРЛИН. Вряд ли нас связывает религия. Мы просто все очень активные.
НИДЖО. …они длинные? Голова у меня работала. / Даже болела.
ИОАННА. В активной ереси толку мало.
ИЗАБЕЛЛА. Какая ересь? Она англиканскую церковь / ересью называет.
ИОАННА. Ересь бывает весьма / соблазнительной.
НИДЖО. Я никогда не слышала о христианстве. Никогда / в жизни. Какое варварство.
МАРЛИН. А я — не христианка. / И не буддистка.
ИЗАБЕЛЛА. Но вы об этом слышали?
МАРЛИН. Мы не обязаны верить в одно и то же.
ИЗАБЕЛЛА. Отправляясь на ужин с папессой, я знала, что нам не стоит говорить о религии.
ИОАННА. Я всегда с удовольствием участвую в теологических спорах. Но обратить вас в свою веру не пытаюсь, я не миссионер. Да я и сама — еретичка.
ИЗАБЕЛЛА. На востоке бывают совершенно варварские обычаи.
НИДЖО. Варварские?
ИЗАБЕЛЛА. У низших классов.
НИДЖО. Не слыхала.
ИЗАБЕЛЛА. У меня от теологии мигрень.
МАРЛИН. А вот и еда.
ОФИЦИАНТКА <i>приносит закуски.</i>
НИДЖО. Как же я могла покинуть императорский двор, если б не стала монахиней? После смерти отца у меня никого не осталось, только Его Величество. Религия — это своего рода ничто, / и я посвятила этому «ничто» все, что от меня осталось.
ИЗАБЕЛЛА. Вот я и говорю, что буддизм не дает утешенья.
МАРЛИН. Да ладно вам, Ниджо, выпейте вина.
НИДЖО. Разве вы никогда такого не чувствовали? Что больше уже никогда ничего не случится. Я уже умерла. Ведь со всеми же / такое бывало.
ИЗАБЕЛЛА. Вы думали, что жизнь кончена, а она не кончилась.
ИОАННА. Вам хотелось бы, чтобы она кончилась.
ГРЕТА. Печально.
МАРЛИН. Да, когда я впервые приехала в Лондон, я иногда… и когда я вернулась из Америки, тоже. Но только пару часов. Не двадцать лет.
ИЗАБЕЛЛА. В сорок лет я считала, что жизнь кончена. / Как же…
НИДЖО. А я и не говорю, что я это чувствовала все двадцать лет. Чувствовала, но не каждую секунду.
ИЗАБЕЛЛА. …мне было плохо. Для поправки здоровья меня отправили в круиз, но мне стало только хуже. Боли в суставах, железки распухли, судороги, ломота, в общем, глупее не придумаешь. Я была охвачена беспричинным ужасом, дрожала всем телом. Австралия показалась мне отвратительной, от акаций несло какой-то вонью. У меня /…
НИДЖО. Вы тосковали по дому.
ИЗАБЕЛЛА. …для Хэнни была фотография, но я написала, что не буду посылать — волосы выпали, одежда несвежая. Вид был убийственный, совершенно безумный.
НИДЖО. И у меня такой же в монашеской одежде. Я тогда впервые надела башмаки.
ИЗАБЕЛЛА. Я страстно хотела вернуться домой, / но что такое «дом»?