Страница 136 из 155
Да да да да.
(Над этим куском у нас работает настоящий театральный драматург.)
А ты, а ты кто такой? Кому ты подчиняешься? Имаму? Диктатору? Аллаху? Да ты посмотри на меня, посмотри на меня. Что бы ты сделал со мной? Если бы мог? А? Паранджу бы надел? Забил бы камнями. Не можешь?
Он останавливается. Стоит как вкопанный, он стоит, и он слушает.
Да с какой стати ты ощущаешь свое превосходство? Я — свобода, я — прогресс, я — демократия — а ты — страх и тьма, и зло, и я ненавижу тебя.
Его сперма еще стекает у тебя по ноге. Это между нами, деталь такая. Мы это не будем снимать.
И тут ты, тут у тебя выступают слезы, да, слезы, и ты — да, твоя рана — тут ты, повинуясь какому-то импульсу, мгновенно хватаешь свой мобильный и включаешь давнишнее сообщение, голосовое сообщение из прошлого, полученное — тогда, когда в тебе возникла эта рана, когда вся эта боль начала болеть.
И ты — включаешь громкую связь и кладешь телефон на пол рядом с молельным ковриком и рядом с ножом, и ты кладешь телефон, и ты стоишь голая, и Мохаммед стоит голый — как Ева, как Ева — и вы слушаете.
О Господи о Господи о Господи о Господи о Господи (мы пробьем это).
О Господи, Эми, что-то случилось с башней. Они… вторая башня горит.
И — Эми, любимая, по-моему, нас они тоже достали. Любимая, по-моему, они врезались в нашу башню. Мы горим. Черт. Мы горим. Детка, мне придется прыгать — и я хочу, чтоб ты знала, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя всем — а-а-а-а-а-а.
И сообщение кончается, и Эми падает, падает на пол и рыдает, ты сможешь, конечно, я знаю, ты сможешь…
Я получаю кучу сценариев. Это моя работа. Я получаю… у меня на столе сотни тысяч историй, и, они в основном, они, они, они…
Экскременты души.
Никто не понимает главного, не понимает правду… рану.
Но этот сценарий, эта история, я — я был тронут. Я был потрясен. — Когда я — я ее прочел, я бросился на пол в офисе и заплакал, понимаешь? Понимаешь ты?
И я хочу…
Есть силы более влиятельные, чем я. Есть Главная Класть. Зеленый свет включаю не я. Я был у Главного, и я сказал: Вот наконец, вот настоящий… я хочу сделать это кино, я плакал, как женщина, когда я читал сценарий, теперь я должен рассказать эту историю людям, и Главный сказал мне: найди большую звезду.
И я — и я — и я — вот честно, веришь — нет — я о тебе подумал. Ты — Эми. Ты мой первый, ты мой единственный выбор для Эми —
Потому что так же, как и она, ты… Я знаю, ты носишь в себе боль, я знаю… это видно, видно с экрана, в тебе столько боли, и я это вижу, все это видят, поэтому…
Я восхищаюсь тобой, ты меня волнуешь.
Поэтому давай… сделаем кино.
…сообщение кончилось. Послание из прошлого, послание из башен, и Эми падает на пол своей роскошной квартиры, и она рыдает, и она, она кричит:
Троя больше нет. Я никогда не увижу Троя. Трой погиб в башнях, и я Троя больше никогда не увижу.
И к тебе подходит Мохаммед, и он тебя обнимает.
Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш.
И на какое-то мгновенье это утешает, утешает, но тут мы видим твоими глазами молельный коврик и нож, и ты говоришь:
Мохаммед, я должна знать. Я должна знать, Мохаммед.
Ш-ш-ш-ш-ш. Не сейчас, Эми, не сейчас.
Нет, Мохаммед, я должна — ты из Аль Каиды?
Не сейчас, Эми, не сейчас. Ш-ш-ш-ш-ш. Ш-ш-ш-ш-ш. Ш-ш-ш-ш-ш.
И он кладет тебя на кровать, и он держит тебя в объятьях, и, боже мой, как утешает это смуглое тело.
Значит, так, давай не будем играть Эми с какой-то оценкой, давай не будем судить… давай просто… давай просто сыграем женщину, женщину, которая, лежа здесь в эту ночь, влюбилась, влюбилась в мужчину, в мужчину с ножом и молельным ковриком, женщину, которая в эту ночь, заснув в объятьях Мохаммеда, в объятьях его смуглых рук, забыла, впервые после 11 сентября 2001 года забыла, забыла дым и смятение, забыла звонки, забыла, как рушились башни, забыла падение Троя.
И давай — час за часом, день за днем — она все больше погружается в мир Мохаммеда, час за часом, день за днем, и вот уже другие мужчины начинают собираться в ее квартире, другие мужчины в длинной одежде, с ножами и молельными ковриками — их приходит семь, потом восемь, потом девять, потом сразу десять, они раскладывают коврики на полу, они звонят в Мекку, беседуют, планируют.
Это что — ячейка? Это — это фундаменталистская террористическая угроза в самом сердце твоего мира?
Ты должна спросить, ты должна потребовать ответа, но ты не, ты влюб — это любовь — безумная, глупая, слепая — Сердце — более крупный орган, чем Мозг, как говорят в нашем бизнесе, который называется шоу.
И вот однажды они собираются — Мохаммед и другие мужчины с ножами и молельными ковриками в твоей шикарной квартире в стиле студия, и ты готовишь для них напитки, неожиданно открывается дверь, дверь открывается, и ты видишь, ты видишь, ты видишь, видишь у себя, в своей собственной квартире его, он у тебя в квартире, он идет по твоей квартире, по твоей квартире, у тебя в квартире Усама.
И он подходит к тебе, и он тебе улыбается — улыбка жестокая — и он.
Мир тебе.
Почему ты не —? вот ножи, вот — почему ты не бросаешься на него? ты бы могла, ты должна, ты —
Это внутренний конфликт, ты переживаешь, ты играешь внутренний конфликт. Все так… ради Троя, ты должна отомстить, ты должна броситься на него, ты должна отомстить, но ты не делаешь этого — и тут тебя целуют, тебя целуют — теплый легкий поцелуй, — Усама целует тебя в лоб.
Теперь план ясен. Ты знаешь, как работает ячейка. Теперь ты знаешь, что эти люди несут зло.
Европа будет разрушена. Гаага. Рейхстаг. Тейт Модерн. Они шахиды. Они будут нагружены, опутаны взрывчаткой, и завтра, завтра в поддень они взорвут здания и людей, неся горе и разрушение.
И сейчас они обсуждают Мохаммеда. Что он будет делать? Какая задача у Мохаммеда?
Ты хочешь крикнуть: «Мохаммед нет нет нет нет. Я люблю тебя». Твои губы шевелятся, но слов не слышно.
И тут ты узнаешь, ты видишь, Усама поворачивается, он поворачивается к Мохаммеду, и он дает Мохаммеду задание: Евродиснейленд.
И тогда ты делаешь шаг вперед, и ты слышишь свои слова, как будто за тебя говорит кто-то другой:
Если ты это сделаешь, Мохаммед, я этого не переживу. Я не могу тебя потерять. Я уже потеряла Троя. И я не стану терять тебя. Я — женщина, и я люблю этого мужчину.