Князь орков

Повесив головы, братья брели по узкому проходу в беснующейся толпе. С мостов на них мочились дети орков, а потом, хихикая, убегали прочь. В другой ситуации Раммар схватил бы их (если бы, конечно, догнал) и повыкручивал лапы. Но сейчас братьям хотелось убраться из деревни, и думали они только о том, как бы поскорее дойти до конца ущелья.

— Хорошенько ищите голову Гиргаса! — злорадно кричали им вслед. — И смотрите, без нее не возвращайтесь!

— Вы — позор всего больбоуга!

— Вы не орки!

— Червяки вы жалкие!

— Червяки!

— Чер-ви! Чер-ви…

Сопровождаемые насмешками и улюлюканьем, эхом отражавшимися от склонов, Раммар и Бальбок наконец-то выбрались из ущелья. Вернуться в свою пещеру, собрать провиант и хоть немного отдохнуть им не позволили. Поэтому их поклажей была только одежда, а этого, не считая доспехов и оружия, было довольно мало.

Под громкую ругань их обоих выгнали из деревни и, чтобы быть уверенными в том, что они вернутся не скоро, вслед им бросали камни.

— Ай! — крикнул Раммар, получив одним из них по шее, и сжал лапы в кулаки. — Немедленно прекратите, мы же уже уходим! Но мы вернемся и швырнем голову Гиргаса вам под ноги! Вы еще увидите!

Ответом ему был смех; тут же прилетел еще один, последний камень и сделал Раммару вмятину на поржавевшем шлеме. А потом братья вышли из зоны обстрела и скрылись в лесу.

Тропка была обрамлена высокими, поросшими лианами деревьями и настолько узка, что идти рядом орки не могли. Поэтому двигались они гуськом. Молча, не обменявшись ни единым словом.

Шедший впереди Раммар скорчил такую мину, которая сделала бы честь любому троллю: лоб прорезали гневные морщины, рот сжался до узкой щелки, глаза, казалось, метали молнии.

Бальбок, который, повесив голову, плелся следом, выглядел не столько разъяренным, сколько несчастным. Он был настоящим орком, как из книжки, и ни угрозы Грайшака, ни насмешки остальных не могли его ни задеть, ни потрясти. Раммар злился на него, это расстраивало Бальбока, а молчание давило сильнее, чем сознание того, что им придется пробираться в глубь вражеских земель и что, возможно, оттуда им не вернуться.

— Раммар? — спросил он через некоторое время, когда уже не мог больше терпеть.

Тишина.

— Раммар?

— Заткнись! — последовал ответ, который Бальбок расценил как добрый знак.

— Ты злишься на меня? — робко спросил он.

Внезапно Раммар остановился и обернулся к брату.

— Злюсь ли я на тебя, спрашиваешь ты? Нет, конечно же, нет. Чего это я должен на тебя злиться? Ты ведь не виноват, что Курул набил твой мозг деревянной стружкой. И не виноват ты в том, что выставил меня перед Грайшаком лжецом и трусом. Конечно, это не твоя вина, что нам теперь приходится уходить, чтобы искать дурацкий череп Гиргаса, который уже, вероятно, торчит на колу перед какой-нибудь гномьей пещерой. И не виноват ты в том, что это может стоить нам жизни. Чего это я должен на тебя злиться? Назови мне хоть одну причину!

Раммар засопел и яростно зашагал дальше.

Он так сердито топал, будто хотел наказать землю под своими ногами за ту несправедливость, которая приключилась с ним. При этом он задал такой темп, что даже худощавый Бальбок с трудом поспевал за ним.

— Но ведь я не хотел, Раммар! — заверял он, спеша догнать брата. — Я не хотел, чтобы все так вышло.

— Да что ты говоришь!

— Правда, Раммар. Я ведь не знал, что Грайшак так разозлится!

— Об этом нужно было думать раньше, а теперь уже поздно. Ты опять вогнал нас в шнорш по самые уши, и я уже по горло сыт тем, что из-за тебя попадаю в неприятности. Знаешь что? — Раммар еще раз обернулся, и злобное выражение, застывшее в его глазах, не предвещало ничего хорошего.

— Ч-что? — испуганно спросил Бальбок.

— Отныне мы с тобой не соратники. Я больше не хочу быть твоим братом, ты меня понял?

— Но…

— Все кончено, баста! — засопел Раммар. — Можешь вляпываться в будущем без меня. И даже не думай о том, чтобы последовать за мной. Ты меня понял?

Его голос был настолько резок, а взгляд — пронзителен, что Бальбок не решился возразить. Все, что он смог сделать, это только грустно кивнуть, а уголки губ его при этом опустились вниз.

Раммар еще раз сердито засопел, потом повернулся и зашагал прочь по тропе. Несколько шагов — и он скрылся за поворотом.

Бальбок стоял как громом пораженный.

— Р-раммар? — тихо позвал он.

Но ответа не последовало.

3. Ошда ур'бруник'хай

— Ох уж этот дурак! Этот идиот! Ошибка природы с непредсказуемыми последствиями! Ну почему меня наказали таким братом? Неужели же недостаточно того, что Курул выплюнул меня в мир с такими короткими ногами и без шеи? Почему мне еще достался брат, у которого разума не больше, чем у личинки?

Постоянно бормоча что-то себе под нос, толстый орк шагал через лес. Тропинка давно потерялась в густом подлеске, так что Раммару оставалось полагаться только на свой инстинкт. Орки не умеют определять стороны света по созвездиям (как делают это эльфы и люди) хотя бы потому, что солнце, луна и звезды редко появляются в небе над местами, где обычно живут орки.

Зеленый лиственный покров деревьев был настолько густым, что не пропускал ни единого лучика солнца. Именно этому сумеречному свету, царившему здесь целый день, и был обязан этот лес, простиравшийся от Гнилого озера на западе и до Черногорья на востоке, своим названием — Сумеречный лес. Черногорье же в свою очередь было названо так из-за леса, занимавшего все склоны гор — от подножия до острых вершин — из-за этого горы издалека казались черными.

Раммар понятия не имел, куда потащили гномы башку Гиргаса, и точно так же представить себе не мог, зачем зеленокожим понадобилось ее красть. Как и приказывал Грайшак, толстяк собирался вернуться на поле битвы и попытаться найти следы. Тот факт, что он толком не помнил дорогу (удирая от гномов, он как-то почти не думал о запоминании примет), не слишком заботил его. Злость на брата перекрывала все остальные чувства. Если бы Раммар был честен с собой, то признал бы, что из них двоих лучшим следопытом был Бальбок, и вообще-то из них двоих именно ему, Раммару, помощь была просто необходима. Но Раммар скорее дал бы вырвать себе язык, чем произнес что-то такое. Лучше целый день бродить по лесу в поисках нужной тропы, чем связываться с этим придурком.

— Ну, урод! Ну, глупец! — талдычил орк, едва его ярость начинала утихать. — Это в последний раз ты втянул меня в неприятности! Все, брата у меня больше нет. Все кончено, раз и навсегда!

Первую ночь в лесу Раммар провел под мертвым деревом, в которое недавно ударила молния; кора его почернела, отмершие ветви походили на гигантский скелет. Вокруг дерева, казалось, совсем не было жизни, то есть не было ни ядовитых змей, ни скорпионов, поэтому Раммар решил, что это самое подходящее место для того, чтобы отправиться на боковую. Так как он не ел целый день, то в животе у него урчало, и через некоторое время он почти пожалел, что в гости к нему не наведались змея или скорпиончик, чтобы можно было хоть что-нибудь пожевать. Он невольно вспомнил о Бальбоке, и безошибочное чутье подсказало ему, что его глупому братцу снова повезло больше и длинный как раз лакомится птицей или кроликом. При мысли о сладком вкусе еще не остывшей крови у Раммара потекли слюнки, а затем он провалился в глубокий сон. Спал он без сновидений.

Когда орк проснулся, уже серело, сквозь густой полог леса, раскинувшийся черным небом над погибшим деревом, пробивался слабый свет. Урчание в животе стало еще громче; оно, собственно, и разбудило Раммара, поэтому толстяк решил для начала отправиться на поиски пищи. Поскольку с собой у него ни лука, ни стрел не было, на охоту он вышел с сапараком, но после того как безуспешно попытался убить зайца, решил отказаться от охоты и стал искать что-нибудь съедобное под ногами. Добычу его составили два гриба, один дождевой червяк, личинки мух и корешки, уже старые и, соответственно, довольно жесткие. Даже на орочий вкус еда была так себе. Но этого было достаточно, чтобы хоть на время утолить голод. После этого Раммар продолжил свой путь.