Одним пальцем

Джоан заметила, что мы могли бы пригласить Миген побыть пару дней у нас. Элси Холланд, сказала она, сможет отлично заботиться о детях, но Миген с нею определенно рехнется.

Я согласился. Я вполне мог представить, как Элси Холланд выдает одну утешительную фразу за другой и ежеминутно предлагает чашечку чаю. Приветливое создание, но не тот человек, которого могла бы сейчас вынести рядом с собой Миген.

После завтрака мы отправились к Симмингтонам. Оба мы немного нервничали. Наш приезд мог выглядеть как болезненное любопытство, которое часто вызывают чужие несчастья. Нам, однако, повезло – у самых дверей мы встретили Оуэна Гриффита, как раз выходившего из дома. Он дружески поздоровался со мной, и его озабоченное лицо прояснилось.

– Здравствуйте, Бертон, рад, что вас вижу. То, чего я опасался, произошло. Черт бы все побрал!

– Здравствуйте, доктор, – проговорила Джоан голосом, каким она обычно разговаривает с нашей глухой, как пень, тетей.

Гриффит растерялся и покраснел.

– Ох.., здравствуйте, мисс Бертон.

– Я решила, что вы меня, вероятно, не заметили, – продолжала Джоан.

Оуэн Гриффит покраснел еще больше. Сейчас он выглядел воплощением застенчивости.

– Прошу прощения.., я.., я задумался.., правда.., я не заметил вас…

Джоан, однако, была безжалостна.

– Казалось бы, я обычного, среднего роста.

– Все-таки ниже среднего, – твердо прошептал я ей и снова повернулся к Гриффиту.

– Знаете, доктор, мы с сестрой хотели бы спросить – не лучше ли будет Миген пару дней побыть у нас. Как вы думаете? Не хотелось бы навязываться, но ей, бедняге, сейчас, должно быть, очень нелегко. Как, по вашему мнению, посмотрит на это мистер Симмингтон?

Гриффит на мгновенье задумался.

– Это было бы великолепно, – сказал он наконец. – Девушка она странноватая, нервная и неплохо было бы, если бы она смогла хоть на пару дней отключиться от всего этого. Мисс Холланд творит прямо чудеса, но работы у нее, правду говоря, выше головы и с мальчиками, и с самим Симмингтоном. Он совсем расклеился – сломленный человек.

– Это было, – заколебался я, – самоубийство? Гриффит кивнул.

– Да. О несчастном случае не может быть и речи. Написала на клочке бумаги: «Больше не могу». Анонимка пришла, видимо, вчера вечерней почтой. Конверт лежал на полу у ее стула, а само письмо она скомкала и бросила в корзину.

А что там…

Я умолк, напуганный собственным вопросом. – Прошу прощения, – извинился я. Гриффит мимолетно, невесело усмехнулся.

– Почему бы и нет? Письмо все равно будут зачитывать на следствии, этого никак не избежать. Письмо, как и все остальные, – в том же мерзком стиле. Основная мысль – что их второй мальчик, Колин, не сын Симмингтона.

– И вы думаете – это правда? – воскликнул я недоверчиво.

Гриффит пожал плечами.

Трудно сказать. Я здесь всего пять лет. Насколько я мог судить, Симмингтоны были спокойной, счастливой супружеской парой, любили друг друга и обожали обоих ребят. Правда, мальчик совсем не похож на родителей – у него рыжеватые волосы – но дети часто наследуют внешность от бабушки или деда.

– Именно это отсутствие сходства и могло дать повод для инсинуации. Отвратительный, совершенно случайно направленный удар.

– Однако он, по всей видимости, попал в цель, – отозвалась Джоан. – Иначе почему бы миссис Симмингтон убила себя?

Гриффит, тем не менее, не согласился.

– Вовсе не уверен в этом, – сказал он. – Она уже некоторое время была не вполне здорова – неполадки с нервами, бывали приступы истерии. Я лечил ее. Возможно, это грубое, непристойное письмо вызвало у нее такой острый приступ депрессии, что она решила покончить с собой. Быть может, уговорила себя, что муж не поверит ей, если она начнет оправдываться, а чувство позора и отвращения достигло такой силы, что она перестала отвечать за свои поступки.

– Самоубийство в состоянии временной потери рассудка, – сказала Джоан.

– Совершенно верно. Думаю, что именно эту точку зрения я и смогу высказать на следствии.

Мы с Джоан вошли в дом. Двери были открыты и было проще прямо войти, чем звонить, тем более, что изнутри слышался голос Элси Холланд.

Она уговаривала Симмингтона, сидевшего в кресле и, действительно, походившего на тело, лишенное души.

– Нет, нет, мистер Симмингтон, вам правда надо поесть. Вы же почти не завтракали и вчера вечером не съели ни крошки. А тут еще такой шок и все прочее! Еще заболеете, а ведь вам теперь надо собрать все силы. Так и доктор сказал, когда уходил.

– Большое спасибо, мисс Холланд, – ответил почти беззвучно Симмингтон, – но…

– Чашечку крепкого чаю, – сказала Элси Холланд и проворно поставила эту чашечку перед ним.

Я бы лучше дал бедняге порядочную порцию виски с содовой. В этом он действительно нуждается. Тем не менее он взял чай и благодарно посмотрел на Элси:

– Не знаю, как и благодарить вас за все, что вы для нас сделали и делаете, мисс Холланд. Огромное спасибо!

Девушка зарумянилась, явно польщенная.

– Ну что вы – я с радостью сделаю все, чтобы только помочь вам. О детях не беспокойтесь, я за ними присмотрю. Служанок я уже успокоила. Если я могу сделать еще что-нибудь, может быть, написать письма или куда-нибудь позвонить – вы только скажите.

– Большое спасибо, – повторил Симмингтон. Элси обернулась и, заметив нас, выбежала в холл.

– Ужасно, правда? – почти прошептала она. Глядя на нее, я думал, что это и впрямь очень милая девушка. Спокойная, сообразительная, когда нужно – практичная. Красивые голубые глаза чуть покраснели, доказывая, что она не лишена чувств и поплакала над смертью хозяйки.

– Можно на минутку поговорить с вами? – спросила Джоан. – Не хотелось бы затруднять мистера Симмингтона.

Элси кивнула и провела нас в столовую.

– Для него это было ужасно, – сказала она. – Такой удар! Кто бы подумал, что такое может случиться? Хотя сейчас я сознаю, что она уже некоторое время была какой-то странной. Все время нервничала и плакала.

Я думала, что она нездорова, хоть доктор Гриффит и говорил всегда, что ничего серьезного у нее нет. Ее все раздражало и злило, временами просто непонятно было, как ей угодить.

– Мы пришли, – сказала Джоан, – спросить, можно ли взять Миген на пару дней к нам, конечно, если она сама захочет.

Элси Холланд удивленно посмотрела на нас.

– Миген? – нерешительно проговорила она. – По правде говоря, не знаю. По-моему, это очень мило с вашей стороны, но она такая странная девочка! Никогда не знаешь, что от нее можно ожидать.

– Нам казалось, что это могло бы быть полезно, – неуверенно ответила Джоан.

– О да, нам бы это очень помогло. Знаете, мне сейчас приходится смотреть за обоими мальчиками (сейчас они с кухаркой), да и бедный мистер Симмингтон нуждается, чтобы за ним кто-то ухаживал, как за ребенком. Работы полные руки, просто голова кругом идет. У меня даже не было времени поговорить с Миген. По-моему, сейчас она в мансарде наверху, в старой детской комнате. Хотела, наверное, ото всех спрятаться. Не знаю…

Джоан мигнула мне, и я, выскользнув из столовой, взбежал наверх по лестнице.

Старая детская была наверху, под самой крышей. Я открыл двери и вошел. Внизу, в столовой, окна выходили в сад и шторы были подняты, здесь же, в комнатке, окна выходили на улицу, они были опущены до самого низу.

В хмуром, сером полумраке я увидел Миген. Она сидела, съежившись, на кушетке, поставленной у стены, и с первого взгляда напомнила мне какого-то перепуганного, прячущегося звереныша, словно бы окаменевшего от страха.

– Миген, – сказал я.

Я шагнул вперед, в голосе моем бессознательно прозвучал тон, которым человек говорит, желая успокоить перепуганное животное. Только и того, что не вытащил морковку или кусочек сахару. Мне казалось, что и это не помешало бы.

Миген пристально смотрела на меня, но не сдвинулась с места и выражение ее лица не изменилось.

– Миген, – заговорил я снова. – Мы с Джоан пришли спросить вас, не хотите ли вы пару дней побыть у нас.