Страница 29 из 48
— И они помучились небось поболее нас. Небось напихали каких-нибудь кусачих тварей.
— Придется открыть, причем сейчас же, — распорядился Китайчик Гордон. — Если внутри передатчик, мы не возьмем их домой.
— Откроем их и уберемся отсюда, — подхватил Иммельман, тут же пиная ножищей ближайший мешок. Складным ножичком он осторожно вспорол стежки нижнего шва, внимательно следя, чтобы лезвие не заходило глубоко внутрь.
— Странно: одни люди почему-то выглядят культурно, а другие — нет, — глубокомысленно сообщил Кеплер, хлебнув еще пива.
Затем он уставился на зеленый холм, видневшийся на противоположной стороне дороги.
— Так что же мы имеем? — Иммельман заглянул в проделанную дыру, затем перебросил мешок Китайчику, а сам занялся другим.
Гордон тут же уединился с мешком в задней части фургона и долго не возвращался. Через пару минут к фургону проследовала Маргарет, громко спрашивая:
— Ну, что там? Оно не взорвется?
Китайчик Гордон сидел рядом с пустым мешком, скрестив ноги. Он хмуро мотнул головой.
— Тогда что там?
Иммельман заглянул во второй мешок:
— Какие-то деньги. Стодолларовые банкноты.
— А еще что?
— Нарезанные газеты. Больше, чем тебе когда-либо приходилось видеть.
Утром Маргарет обнаружила Китайчика сидящим в халате за кухонным столом. Взгляд его был направлен на Доктора Генри Мецгера, возлежащего рядом с кофейной чашкой. Маргарет подошла сзади и поцеловала Гордона в макушку.
— Милая, — сказал он.
Маргарет потрепала за ушами Генри Мецгера, чьи глаза блаженно сузились. У ног Китайчика лежала собака с высунутым до пола розовым языком.
— Ты давно встал?
— Давно. Точно не знаю.
— Значит, вы втроем полночи тут заседаете. Ну что за причуды!
— Никакие не причуды.
Через пару часов Маргарет отправилась за покупками и, вернувшись, застала Китайчика все в том же положении. Собака лишь на мгновение подняла голову и тут же снова опустила ее. Гордон выдавил слабую улыбку, когда Маргарет попала в поле его зрения.
После обеда Маргарет устроилась в спальне с журналами, купленными в супермаркете, от которых ее вскоре потянуло в сон. Проснувшись, она обнаружила, что Китайчик в прежней позе восседает на кухне, глядя на кота, освещенного слабым светом заходящего солнца. Маргарет положила руки на сгорбленные плечи Гордона.
— Ну, Китайчик, может, хватит? Если ты разочарован, это еще не значит, что можно столько времени сидеть неподвижно.
— Я не сижу, — пробормотал Гордон.
— А что ж ты делаешь?
— Думаю.
— О чем?
— Скажу, когда придумаю.
— Может, я помогу?
— Помоги.
Маргарет устроилась на противоположной стороне стола в такой же позе. Под столом завозилась собака, перемещая свое огромное тело в более уютное место — между босых ног Маргарет. Сквозь теплую шерсть Маргарет чувствовала биение ее сердца. Просидев так ровно десять минут, судя по электрическим часам, висевшим на противоположной стене, Маргарет протянула руку через стол и положила ее на согнутый локоть Китайчика.
— Если бы я знала, о чем ты думаешь, то и вправду бы помогла.
— Пытаюсь решить, как быть дальше.
— Да забудь ты об этом! Деньги нам не нужны, довольно того, что дал Грихалва. Да еще эти десять тысяч, которые были с нарезанными газетами. Мы вполне счастливы в этом смысле.
— Нет, я не удовлетворен. Я просто обязан проучить этих негодяев за нечестную игру.
— Давай осуществим угрозу — опубликуем материал в газетах.
— Нет, это неверный ход.
— Не скажи: большое преимущество в том, что не надо рисковать жизнью.
— Это не восстановит справедливость.
— Тогда читай бумаги Донахью.
— Что?!
— Прочти «Приложение 23».
Глава 23
В самом центре квартала находился особнячок из красного кирпича, где некогда торговали антиквариатом и старинной мебелью. От соседних зданий он отличался изящной отделкой и цветами на окнах. Дверь из узких кленовых досок была украшена маленьким окошком на уровне человеческого роста и медной пластинкой с надписью: «Новое пристанище: только члены клуба и их гости».
Когда Портерфилд входил, хозяйка заведения смотрела в меню, которое держала на вытянутых руках, как певица — ноты. При виде гостя ее полноватое лицо сделалось пасмурным, затем она очень широко раскрыла рот и очень тихо произнесла:
— Пожалуйста, проходите.
Она провела его по коридору по скользкому восточному ковру вдоль стен, обшитых деревянными панелями, в комнатушку с круглым столом, за которым свободно разместилась бы дюжина гостей. Однако Портерфилд обнаружил лишь два стула с высокими спинками и бутылку белого вина в серебряном ведерке со льдом.
— Здравствуйте, Бен! — радостно вскричал директор, направляясь к нему от камина. Ровно через шесть шагов он с чувством пожал протянутую руку Портерфилда. — Как я рад, что вы смогли прийти!
— Счастлив увидеться.
Левая директорская рука сжала его предплечье:
— Вам уже доводилось здесь бывать?
— Нет.
Поколебавшись, директор пояснил:
— Здесь можно расслабиться, не покидая города. Я так увяз в делах, что три недели сидел только на казенной пище, поэтому имею честь предложить вам ленч.
— Очень любезно с вашей стороны.
— Хотелось бы также в приватной обстановке посоветоваться с вами. Думаю, сейчас самое время обратиться к старой гвардии.
Портерфилд молча кивнул.
— Буду откровенен с вами, Бен. Решения, которые я принял, не сработали. Оправданием мне служит лишь то, что я никому не передал дело Донахью, а взял его на себя — слишком оно серьезное, чтобы перепоручать кому-то. Это крупная ставка.
— Что от меня требуется?
— На данный момент — совет. Вам известно наше положение. Как нам удержать позиции? — Директор разлил вино по бокалам и подал один Портерфилду. Тот без раздумья ответил на вопрос:
— Проблемы все те же, что и неделю назад: как отделаться от этих людей и уменьшить потери Компании в случае неудачи. На данном этапе соотношение несколько изменилось: следует сосредоточиться на уменьшении потерь.
— Но как именно?
— Для начала следует вывезти наших людей из стран, упомянутых в бумагах. Я говорил об этом с заместителями, но, кажется, они недооценили серьезности момента. Возможно, теперь поймут. Далее следует устроить краткое совещание с президентом и ввести его в курс дела, чтобы он мог действовать с целью сохранения дружественных отношений с правительствами этих стран.
Директор, казалось, не может проглотить глоток вина, застрявший в горле. Наконец, он выдавил:
— Это чересчур.
— Верно, — пожал плечами Портерфилд.
— Ладно, ладно, Бен. — Директор аж весь подался вперед. — Я подумаю об этом. Беда в том, Бен, что все это отзовется нам лет через двадцать, и мы просто разоримся, Бен, если сейчас не сумеем удержать все в своих руках. И тогда я кончу тюрьмой, Бен.
— Вы спрашивали совета — я его дал. Помимо сказанного, предлагаю еще раз серьезно рассмотреть вопрос о выплате выкупа этим людям.
— Звучит обнадеживающе, — слабо улыбнулся директор, — но какую выбрать стратегию?
— Без всякой стратегии, ловушек и обманов. Вы даете им деньги и надеетесь на лучшее. Думаю, десяти миллионов хватит.
Казалось, что глаза директора слегка увлажнились. Портерфилд увидел, что он колеблется между гневом и отчаянием. Он устало смотрел перед собой:
— Я не могу этого сделать. Они — преступники и шантажисты.
Портерфилд отхлебнул вина:
— Надеюсь, что так, а если это не так, то, боюсь, все возможности уже исчерпаны.
— О каких возможностях идет речь? У нас не осталось никаких альтернатив, мы потерпели поражение. Из ваших слов следует, что я не смогу сделать ничего, что позволило бы удержать в своих руках контроль над учреждением…
— Если бы в Компании задумали избавиться от вас, вы бы ничего от меня не услышали. Президент может попросить вас подписать прошение об отставке, но не более. Возможно, это наилучший выход, поскольку когда-нибудь один из агентов, которых вы сейчас обрекаете на гибель, придет навестить вас.