Собака Метцгера

Они проследовали в здание с вывеской «Аквариум» и двинулись по темному коридору со стеклянными стенами. Мимо парила в воде какая-то крупная рыба, скользя по ним немигающим глазом, где-то внизу оживленно трепетали цветные рыбешки, танцуя перед курсирующим чудищем. Коридор поднимался вверх, окружая аквариум спиральными кольцами. Кое-где родители поднимали детишек на руки, показывая им подсвеченную воду, и детские личики приобретали тускло-голубой оттенок.

Наверху было три двери, Китайчик вошел в одну с буквой «М». Когда появился Грихалва со товарищи, Кеплер устроился у двери, пробурчав:

— Прослежу, чтобы нам не помешали.

Китайчик Гордон уселся на унитаз.

— Привет, Джордж. Извините, так уж вышло.

— Ладно, покончим с этим. Покажите кокаин.

Китайчик задрал рубашку, демонстрируя приклеенные к телу пластырем пластиковые пакетики.

— Теперь вы.

Один из мужчин сунул руку в карман пиджака, но ему в горло тут же уперлось дуло пистолета. Держа палец на спусковом крючке, Кеплер свободной рукой распахнул его пиджак, и взорам открылась заплечная кобура.

— Копни поглубже, — посоветовал Гордон. — Лучше бы деньги лежали ближе, чем оружие.

— Да вот они, — успокоил Грихалва.

Китайчик Гордон подождал, пока Кеплер достал конверт, изучил содержимое, затем нашел еще два.

— Порядок. Выгружайте.

Все четверо извлекли из карманов по шесть конвертов каждый и швырнули их на пол. Тщательно проверив содержимое, Гордон запихал их в рюкзачок, который выкинул из дверей туалета. Тут же из дамской комнаты выпрыгнула Маргарет, подхватила его и исчезла в темноте коридора. В это время люди Грихалвы собирали с пола брошенные Китайчиком мешочки с кокаином.

— Что дальше? — не без раздражения поинтересовался Грихалва.

— Мы славно проведем послеобеденный часок, — сообщил Китайчик. — Дельфинов Перки и Джерки мы уже видели, теперь посетим еще одно представление, а далее наши пути разойдутся. Вперед!

Гуськом они поднялись на верхнюю площадку, где ряды кресел окружали еще один круглый бассейн, на краю которого также стояла веселая пара молодых людей и громко вещала в микрофон:

— Напоминаем вам, что здесь работают не дрессированные животные! Вы увидите естественное поведение изумительных морских созданий — китов-убийц!

Из воды высунулась огромная черно-белая морда, затем гладкое блестящее черное туловище. По воде хлопнул плавник размером с дверцу легковушки, обдав каскадом брызг хохочущих зрителей в первом ряду. Но Китайчик Гордон всем этим не интересовался, он смотрел куда-то вдаль, поверх головы клоуна-проказника Джо-Джо, в сторону автомобильной стоянки. Там по серой ленте прибрежного шоссе двигался крошечный ярко-желтый «фольксваген».

Глава 13

— Будьте любезны, капитана Расина, — сказал Портерфилд, слыша в трубке, как полицейский проговорил «Капитан, к телефону» в гулкое пространство, заполненное различными шумами.

— Расин слушает.

— Здравствуй, Джон, это Бен Портерфилд. Когда встречаемся?

— В полвосьмого, у «Массо и Фрэнка». Обед — на твое усмотрение.

Стены, обшитые полированным деревом, заканчивались где-то в темноте, намного выше уровня светильников. Портерфилд в одиночестве сидел в кабинете ресторана, который напоминал ему многое из прошлого. Официанты в ярко-красных пиджаках почти бегом бесшумно сновали по проходам, таская нагруженные подносы, так что весь вытянутый в длину ресторанный зал казался дорогой к месту назначения. Вместе с тем путники попадали именно туда, куда нужно, в иное временное пространство, в 1925 год. Но отнюдь не интерьер ресторана вызывал образы прошлого — там не было ничего старинного и антикварного. Просто здесь присутствовало чувство вечности. В последние шестьдесят лет здесь ежедневно в один и тот же час зажигались плиты, официанты наряжались в алые пиджаки и отпирался парадный вход. Когда изнашивалась красная кожа на сиденьях стульев, приходили обивщики и заменяли на точно такую же, всякий раз успевая к утру следующего дня, чтобы завсегдатай ничего не заметил, и так шло уже много лет, независимо от того, что происходило за дверями, выходящими на бульвар Голливуд.

В широкие окна виднелся нескончаемый поток людей. Раньше всех уходили с работы садоводы, затем киношники, от продюсеров и актеров до гримеров и носильщиков, потом разные оформители и рекламодатели, агенты, водители, наконец, торговцы домами, автомобилями, страховками, одеждой и пищей, а также продавцы наркотиков и женщин. Наконец, шли нищие, которым казалось, что фонари излучают тепло, некоторые из них частенько ночевали на местной автомобильной стоянке, если, конечно, помнили наизусть список патрульных автомобилей…

А внутри ресторана по-прежнему был 1925 год, по-прежнему постоянные клиенты заказывали салат с устрицами, и какой-то толстяк через проход от Портерфилда говорил соседу:

— И пусть мой адвокат походит кругами вокруг его адвоката!

А собеседник отвечал:

— А уж если его бухгалтер свалит по глупости…

Капитан Расин вежливо предупредил попытку официанта проводить его до места и самостоятельно уселся за столик напротив Портерфилда.

— Итак, Бенджамин, — сказал он, опираясь локтями на скатерть. — Я тут недавно прочел, что Уильям Фолкнер показывал здешнему бармену, как готовить мятный джулеп. Может, проверим, хорошо ли они записали рецепт?

— Нет уж, спасибо, — отказался Портерфилд. — Думаю, он и был последним, кто заказывал эту гадость. Виски.

— Мартини, — пожал плечами Расин.

Официант исчез.

— Нет возможности от него отделаться?

Портерфилд посмотрел на проходящего официанта с подносом, уставленным одинаковыми блюдами с жареным мясом, и почувствовал тоску и усталость — сказывалась трехчасовая разница во времени.

— Так вот, мне пришлось взять этот проект на себя до того, как от него окончательно откажутся. Я оказался единственным умудренным опытом человеком, который не сумел вовремя сослаться на занятость, — проговорил он медленно.

— А ты читал его материалы?

Портерфилд кивнул:

— Да, и сразу понял, что его уберут, а для начала вычеркнут из списка получателей грантов. Если не нынешний директор, так следующий.

— Жаль, что они раньше до этого не додумались.

— Что ты узнал об ограблении?

Тихим голосом, сливающимся с окружающими шумами, капитан Расин поведал следующее:

— Пока чертовски мало. Но очевидно, что охотники за кокаином побывали и в офисе у этого придурка. Кто именно — пока неясно, мы лишь знаем, что темнокожая троица разъезжает в фургоне с надписью «Служба ремонта кондиционеров». Наркоты там не так много, чтобы снизить цены на черном рынке, даже если они продали все в тот же день, так что мы мало что узнаем до переправки кокаина в Кентукки.

— А насчет взрыва? Что это было?

— Мы добрались до самого интересного. Взрыва как такового не было. В газеты это не пойдет, так что только мы с тобой сможем насладиться веселенькой новостью; так вот, найдены кусочки взрывчатки для двадцатимиллиметровой автоматической пушки.

— Шутишь!

— Увы, нисколько. — Лицо Расина неожиданно осунулось и постарело. — Наши баллисты обнаружили неразорвавшийся снаряд, который застрял в булыжниках. Вот почему охраннику казалось, что это был взрыв. Он говорил, что будка отлетела назад и развалилась на части.

— Выходит, будку расстреляли из авиационной пушки, установленной в фургоне? — Портерфилд задумался. — А можно узнать, кому изначально принадлежала эта пушка?

— Они взвесят и проверят на рентгеновском аппарате этот снаряд и все медные гильзы, которые были найдены. Видно, бандиты чем-то оснастили фургон, чтобы самих не убило при выстреле.

— Так о снарядах пока ничего не известно?

— С ними работают. Они применялись военно-воздушными силами в 50-е годы во времена треклятых судьбоносных войн. Конечно, люди Голдшмидта могли бы определить страну-изготовителя, но это вряд ли поможет, так как по большей части такие штуки делаем мы, а потом продаем или дарим. Все остальное — ловко сработанные копии, которые делают и русские, и все кому не лень.