Проводник

Твердо уверовав в это, я убрал ментальную защиту и тронул машину по улице.

Номером двадцать семь оказался симпатичный двухэтажный коттедж. Почтовый ящик на белом столбике, полуподвальный гараж с подъемными воротами… Перед домом зеленел ухоженный газон, на нем стояла статуя — печальный ангел со сломанными крыльями. Над ним раскинулась старая акация. К ее ветвям были подвешены качели.

В окнах первого этажа горел свет. Пройдя по дорожке из шлифованного камня к двери, я нажал на кнопку звонка. В коридоре послышались быстрые шаги.

— Рауль! — отворяя, воскликнула Таня. — Оказывается, сами того не зная, мы пережили с тобой вчера самое настоящее приключение!

Одновременно с ее словами ко мне прикоснулось телепатическое щупальце — осторожно, будто боясь обжечься. Его хозяин находился на втором этаже.

Я не подал и виду. Переступая порог, я думал исключительно об этой девушке, о ее приветливой живой улыбке, не менее красивой, чем та, которой она сверкала с экрана.

— Приключение? — удивился я. — Ты о той полицейской проверке?

— Да нет. Я о другом. Только что звонил Разгром и все мне рассказал… Но давай ты сперва снимешь свой мокрый плащ и выпьешь кофе. На улице такой дождь…

— Намок самую чуть, только перед твоим домом, — улыбнулся я. — Я на машине. Но от кофе не откажусь.

Повесив плащ, я последовал за ней в гостиную. Опустившись в предложенное кресло, я воспользовался тем, что она упорхнула на кухню, и принялся изучать обстановку.

Освещение было неярким. Камин потрескивал поленьями, его огонь отражался от блестящего паркета. Под моими ногами был мягкий ковер. В тон ему стены были расписаны узорами теплых оттенков и завешаны рамками с фотографиями, благодарностями, наградами и музыкальными партитурами. В книжном шкафу стояли самые разнородные книги — от Роберта Хайнлайна до «Словаря психологических терминов», от Мэри Шелли до «Современной энциклопедии рок-музыки». Мой взгляд зацепился за корешок «Средневековых гримуаров», но поспешно перевел его на поэтические сборники. Думать в направлении колдовских трактатов я избегал, поскольку мои мысли не переставали читать.

Со стены бормотал телевизор — показывали какой-то рок-фестиваль. На диване лежала стопка раскрытых глянцевых журналов. Разглядев там фотопортреты музыкантов, я задумался над их закулисной жизнью. Одно дело, когда они выступают перед публикой или отвечают на вопросы журналистов — затянутые в черную кожу с заклепками, шипами и цепочками. Совершенно другое — в обыденной жизни. Дома у всех этих мрачных тру-блэкарей наличествует любимая жена, возня с детьми, собака, посиделки с друзьями, барбекю… Проблемные ситуации с семьей, связанные с гастролями…

— У тебя очень мило, — сообщил я возвратившейся Тане. — Красиво, уютно и аккуратно.

— Спасибо, — она протянула мне чашку с кофе. — Приходится создавать контраст с тем, что я пою со сцены, — иначе дом походил бы на склеп вампира, да и сама бы я не смывала белый грим и густой черный макияж.

— В домашнем виде тебе тоже хорошо, — признал я, разглядывая ее джинсы и свитер. — А кофе отлично контрастирует с дождем снаружи. Ты обещала рассказать мне о приключении.

— Да! — опомнилась она. — Оказывается… Мы очень вовремя уехали с кладбища. Там произошло ужасное побоище. Представляешь! Той ночью там побывал Ангел Смерти. Куча убитых, Маркус говорил мне о статистике — найдено более двух десятков… Ужасно! Он убивал их, убивал, убивал…

Глаза ее были расширены, она жестикулировала, словно рассказывала некую сенсацию. Или — как один ребенок рассказывает другому страшную историю. В принципе для нее это так и было, она-то не знала, что… Об этом я, естественно, в тот момент не думал. Ублюдок следил за каждой моей мыслью.

— С ума сойти, — пробормотал я. — Получается, мы действительно могли попасть в один из тех немыслимых переплетов, которых так опасается Маркус. А я, признаться, смеялся про себя над его мнительностью… То есть… Какое счастье, что все так обошлось!

— Я всегда подшучивала над его страхами… — кивала Таня. — А теперь мне самой страшно. Страшно даже подумать о том, что могло бы произойти, если бы мы там остались еще ненадолго… Он разрезал их лазером вместе с машинами. А потом пошел и спалил церковь в тех кладбищенских секторах, которые находились ниже…

Телепатическое присутствие покинуло меня — очевидно, он переключился на Таню. Пока что все шло как по нотам — пока удавалось контролировать свои мысли. Следовало продвигать дело дальше.

— Таня, — веско произнес я, смыкая руки на чашке с кофе, — я понимаю, что не могу читать тебе каких-то дурацких нравоучений, и, наверное, я не имею права даже просить. Но…

— Я понимаю, Рауль. Я согласна. Мне не стоит быть такой взбалмошной. Самой, на кладбище… Наверное, я чересчур самоуверенна, чересчур мечтательна. Каждый злодей несет в этом мире наказание, каждое зло возвращается… — она покосилась на книжный шкаф. — Потому что всякое Кольцо Власти сгорает в огне Ородруина и всякий барон Данглар получает по заслугам — так или иначе… — с невеселой улыбкой она вздохнула. — Но наша жизнь не такая.

— Спасибо, что ты ко мне прислушиваешься, — проговорил я, наклоняясь вперед и кладя руку ей на ладонь. — Но не все так плохо в этом мире. Уже то, что ты так рассуждаешь, означает, что ты жила и живешь среди хороших людей. И убийцы наподобие Ангела Смерти останутся вне твоей жизни, ты никогда их не повстречаешь на своем пути… Стоит лишь быть благоразумной.

Глядя в ее синие глаза, я говорил это самым проникновенным тоном — и было бы неправдой утверждать, что мне было жутко не по себе от всей этой лжи. Более того, я не ощущал никаких угрызений совести. Я сам верил во все, что говорил.

Но не стоило переигрывать.

— Знаешь, я пришел на кладбище неспроста… — убирая руку, сказал я. — У всех людей заложено особое отношение к таким местам. Можно говорить на подсознательном уровне, а можно привлекать к объяснению этого какие-нибудь эзотерические категории. Это неважно… Мистик ты или атеист, все чувства на кладбище обостряются. И одновременно там очень спокойно — как раз то, что надо для концентрации. Я тебе говорил, что пришел туда для гадания на Таро?

— Говорил. И сетовал, что оно не удается.

— Да. Чувства мои обострились. Но мне постоянно казалось, что за мной кто-то следит. Я то и дело отвлекался, оглядывался… Так я обнаружил тебя. Я подумал, что ты и была предметом моего беспокойства.

— А разве нет?

— Это чувство не покинуло меня ни до ни после… Словно этот некто продолжал наблюдать тайком. Я постоянно чувствовал присутствие еще кого-то.

— Я помню, время от времени ты оглядывался.

— Не мог успокоиться. Но и это не главное. Чувства чувствами — хотя я им и доверяю… Но это лишь смутные ощущения. А вот когда приехал Маркус, я кое-что увидел. Точнее, кое-кого.

Молния сверкнула за окном, прогрохотал гром — так, что Таня вздрогнула.

— Маркус разворачивал машину, когда я его увидел, — тихо продолжил я. — Свет фар прорезал туман, освещая могилы на десятки метров, и в этом свете промелькнуло нечто. Некто. Он стоял на том самом месте, откуда мы с тобой ушли. В длинном дождевике или плащ-палатке… Туман размывал очертания фигуры, понятно было лишь то, что он высок. Капюшон полностью скрывал его лицо. Но все же фарам удалось на мгновение выхватить его из темноты. Продолговатое… И невыразимо странное. Я не могу его описать. И сколько я ни вглядывался потом в это место — больше ничего не видел. Он исчез без следа.

— Почему же ты нам это не рассказал?

— Я и сам не был уверен… Это был словно двадцать пятый кадр, он промелькнул менее чем на секунду. Черт возьми, это было похоже на все эти фотографии, на которых проявляются не только люди, но и призраки. Слишком кошмарно… Я отнес это к расшалившемуся воображению. Ты знаешь, оно выкидывает иногда такие фокусы… Я не хотел пугать.

— Но ты понимаешь, что это означало? — поражен-но спросила Таня.

— Да, — кивнул я. — Наверное, это был он.