Черная река

Сегодня, однако, у Розалин набралось прилично новостей, чтобы написать сестре достойный ответ. На острове Скеллиг-Колумба определенно творится нечто необычайное. Об этом Розалин узнала из достоверного источника — от родного папочки.

Розалин припомнила, не забыв указать в письме, как год назад на остров отправился старик по имени Мэтью, сопровождаемый рыжей ирландкой (та внезапно сделалась настоятельницей у бедных кларисс). А на днях в Портмаги прибыла компания почище тех двоих: девочка-китаянка, темнокожая женщина, парень-американец и девушка, говорившая с британским акцентом. Отец отвез их на остров, а через день его попросили забрать новоявленную аббатису с американцем обратно на материк.

«У нас, может, и не Дублин, — писала Розалин сестре, — но таинственные события тоже случаются».

Тем временем внутри компьютера проснулся «червь» — точно таким были заражены миллионы машин по всему миру. «Червь» таился, подобно змее на дне лагуны, и вот дождавшись, когда в переписке появилось определенное слово, скопировал в себя сообщение и уполз в Сеть, обратно к хозяину.

Вики Фрейзер с радостью просыпалась в спальне хижины-кухни. Лицо мерзло, но остальное тело надежно укрывал плед. В углу спала Элис, а рядом — Майя; меч лежал у нее под боком.

Вики любила смотреть, как в тишине в окно под особым углом проникает первый луч солнца и движется по полу.

Она думала о Холлисе — пыталась вообразить, что любимый лежит рядом, вспоминала его покрытое шрамами тело. Холлис — превосходный боец, но как бы самоуверенность не подвела его.

Часов в шесть пришла сестра Джоан и, гремя чайниками, стала заваривать чай. Через полчаса подошли остальные три монахини, и все сели завтракать. В середину стола поставили большой кувшин меда. Элис взяла его обеими руками и, наклонив над своей тарелкой каши, принялась выводить вязкие узоры.

Девочка по-прежнему не разговаривала, но жить на острове ей нравилось. Она помогала монахиням по хозяйству; собирала цветы, ставила их в пустые банки из-под джема. А еще исследовала остров, вооружившись палкой, словно Арлекин — мечом. Однажды она отвела Вики по узкой тропке, которая спускалась по самому краю скалы к берегу, где о склон бились волны.

Оказывается, Элис нашла пещерку, а в ней — покрытую мхом каменную скамью и алтарь с кельтским крестом.

— Похоже на пещеру отшельника, — сказала Вики; девочка мысль оценила. Обе сели прямо у входа в пещеру, и Элис стала кидаться галькой в воду.

К Вики девочка относилась, будто к старшей сестре, доверяла ей расчесывать себе волосы. Монахинями восхищалась, любила, когда те читают ей приключенческие книжки и пекут кексы. Однажды вечером Элис даже заснула на лавке в часовне, положив головку на колени сестре Джоан. Майю она воспринимала совершенно по-особенному: считала не матерью, не сестрой и не другом, но когда Арлекин с девочкой смотрели друг другу в глаза, Вики замечала в их взглядах странное понимание, словно обе чувствуют себя совершенно одинокими, даже если рядом полно народу.

Дважды в день Майя спускалась в подвал кладовой проведать, как Мэтью Корриган. Остальное время она была предоставлена самой себе — ходила к пирсу, вглядывалась вдаль. Вики не стала спрашивать, что случилось, но, похоже, Майя совершила нечто такое, что позволило матушке Блэссинг забрать Габриеля.

На восьмой день пребывания на острове Вики проснулась очень рано. Майя наклонилась к ней и прошептала: «Идем со мной. Надо поговорить».

Обернувшись черной шалью, Вики спустилась за Майей в трапезную. Арлекин затопила печь, в комнате стало чуть теплее. Сев на скамейку, Вики прислонилась спиной к стене. Майя ходила по комнате, а пламя свечи в середине стола отбрасывало ей на лицо странные тени.

— Помнишь, как в первый же день в Портмаги мы с Габриелем отправились к капитану Фоули? На обратном пути мы присели на скамейку. Там я поклялась, что всегда — несмотря ни на что — буду рядом с Габриелем.

Кивнув, Вики мягко сказала:

— Тяжело, наверное, было? Ведь Арлекины, кажется, не любят давать обещаний…

— Совсем наоборот, не трудно. Я больше всего на свете хотела пообещать это Габриелю. — Майя уставилась на пламя свечи. — Я дала обещание и намерена его исполнять.

— Это ты к чему?

— Я возвращаюсь в Лондон, найду Габриеля. Никто не защитит его лучше меня.

— А что с матушкой Блэссинг?

— Она напала на меня в часовне, но только затем, чтобы привлечь внимание. Больше я себя запугать не дам. — Распалившись, Майя вновь принялась мерить комнату шагами. — Сражусь с ней, с Линденом — со всяким, кто попытается разлучить нас с Габриелем. Слишком много Арлекинов мною командовали. Хватит, то время прошло!

«Матушка Блэссинг тебя убьет», — подумала Вики. Лицо Майи пылало яростью.

— Если сдержать обещание для тебя столь важно, тогда — да, поезжай в Лондон. О Мэтью Корригане не беспокойся. Когда он вернется в наш мир, рядом буду я.

— Мое решение — сознательно. Я хочу быть рядом с Габриелем, охранять его.

— На острове безопасно, — заверила Вики. — Матушка Блэссинг это признала. Она прожила здесь полгода и ни разу не видела даже орнитологов.

— Что, если возникнут проблемы?

— Решу их. Я ведь, как и ты, больше не маленькая девочка.

Майя перестала расхаживать по комнате и слабо улыбнулась.

— Да, ты тоже изменилась.

— Завтра Фоули привезет припасы, уплывешь с ним. Но как ты найдешь Габриеля?

— Скорее всего он попытается связаться со Свободными бегунами. Я была в их доме на южном берегу Темзы. Отправлюсь туда, переговорю с друзьями Габриеля.

— Забери все деньги у меня из сумки. На острове их так и так не потратишь.

— Майя… — прошептал слабый голосок. Удивленная, Майя обернулась — у лестницы стояла Элис Чен. Она заговорила впервые с тех пор, как вошла в жизнь беглецов. Девочка беззвучно открывала и закрывала ротик, будто не в силах поверить, что это она сейчас говорила. — Пожалуйста, не уходи. Не оставляй меня.

Лицо Майи превратилось в маску, какую носят все Арлекины. Потом ее черты вдруг смягчились, и новые эмоции взяли верх над гневом. Столько раз на глазах у Вики Майя проявляла мужество, однако по-настоящему мужественно поступила только сейчас: подошла и обняла Элис.

С Буном в Ирландию прилетели несколько наемников. Один из них подошел к вертолету и открыл дверцу грузового отсека, где Бун, сидя на стальной скамье, работал с ноутбуком.

— Прошу прощения, сэр, вы просили доложить, когда прибудет мистер Харкнесс.

— Верно. Благодарю.

Надев куртку, Бун вышел на площадку. Чуть в стороне пилот и двое наемников курили, обсуждая предложения работы в Москве. На маленьком аэродроме близ города Килларни они пробыли три часа; давно разъехались по домам пилоты-любители, отрабатывавшие заход на посадку при боковом ветре. Сам аэродром располагался в сельской местности, среди лугов: в северной части щипали травку овцы, в южной пасся молочный скот. В воздухе приятно пахло скошенной травой.

Прямо посередине въездных ворот припарковался тентованный пикап. Завидев Буна, из машины выбрался мистер Харкнесс. С бывшим служителем зоопарка Бун работал в Праге, где они поймали, допросили, а затем и прикончили отца Майи. Бледный старик с плохими зубами носил спортивную твидовую куртку и заляпанный полковой галстук.

Бун повидал всяких людей, но Харкнесс вызывал неприятное чувство. Старик любил работать с гибридами. Да, кто-то должен выполнять грязную работу, но Харкнесс получал от нее удовольствие: только напомни о выведенных Братством мутантах, как он сразу придет в возбуждение. Этот получил в руки орудие смерти, хоть и не обладал властью. Буну он казался нищим, который жонглирует боевыми гранатами.

— Добрый вечер, мистер Бун. Рад снова встретиться. — Харкнесс уважительно кивнул.

— В аэропорту Дублина проблем не возникло?

— Нет, сэр. С бумагами все в порядке, спасибо нашим друзьям в Дублинском зоопарке. Таможенники и не подумали заглянуть в коробы.