Карман полный ржи

— Крамп, проводите, пожалуйста, сержанта Хея и покажите все, что ему понадобится.

Крамп и Хей ушли. Мэри Доув пригласила инспектора Нила в дом.

Открыв дверь в комнату, она вошла первой. Это оказалась курительная, довольно безликая — панельная обшивка, богатая драпировка, большие набивные кресла, на стенах, как водится, — гравюры на спортивные темы.

— Пожалуйста, садитесь.

Он сел, Мэри Доув заняла кресло напротив. Лицом к свету, тут же отметил про себя Нил. Необычный выбор для женщины. Тем более необычный, если женщине есть что скрывать. Но вполне возможно, что скрывать Мэри Доув как раз и нечего.

— Так неудачно, — заговорила она, — что никого из членов семьи нет дома. Миссис Фортескью может вернуться с минуты на минуту. И миссис Валь тоже. Мистеру Персивалю Фортескью я послала несколько телеграмм — в разные места.

— Спасибо, мисс Доув.

— Вы сказали, что мистер Фортескью умер, потому что кое-что съел, может быть, за завтраком. Вы имеете в виду пищевое отравление?

— Возможно. — Он внимательно смотрел на нее.

— Едва ли, — сказала она, храня полное спокойствие. — Сегодня утром на завтрак подавали яичницу с грудинкой, кофе, тосты и мармелад. Еще на буфете стоял холодный окорок, но его нарезали вчера, и никто не жаловался. Никакой рыбы не было, сосисок тоже — ничего такого.

— Я вижу, вы точно знаете, что подавалось к столу.

— Естественно. Заказ делаю я. Вчера на обед…

— Не нужно, — остановил ее инспектор. — Вчерашний обед здесь ни при чем.

— Мне казалось, что пищевое отравление иногда наступает с задержкой даже на целые сутки…

— В нашем случае — нет… Скажите, пожалуйста, что именно мистер Фортескью ел и пил сегодня утром перед выходом из дома?

— В восемь утра ему в комнату был подан чай. Завтракали в четверть десятого. Как я уже сказала, мистер Фортескью ел яичницу с грудинкой, кофе, тосты и мармелад.

— Какая-нибудь каша?

— Каш он не ест.

— Сахар для кофе — кусковой или песок?

— Кусковой. Но мистер Фортескью пьет кофе без сахара.

— У него нет привычки принимать по утрам лекарства? Какие-нибудь соли? Тонизирующие средства? Что-нибудь для улучшения пищеварения?

— Нет, ничего такого.

— Вы завтракали вместе с ним?

— Нет. За столом сидят только члены семьи.

— Кто был за столом?

— Миссис Фортескью. Мисс Фортескью. Миссис Валь Фортескью. Мистера Персиваля Фортескью, само собой, не было.

— А миссис и мисс Фортескью ели на завтрак то же самое?

— Миссис Фортескью выпила кофе, стакан апельсинового сока, съела тост — вот и все. Миссис Валь и мисс Фортескью всегда завтракают плотно. Кроме яичницы и холодного окорока они иногда едят кашу. Миссис Валь пьет не кофе, а чай.

— На минуту инспектор Нил погрузился в раздумье. По крайней мере, круг сужается. Завтракали с умершим всего три человека и только они: его жена, дочь и невестка. Любая из них могла добавить ему в кофе токсин. Токсин — штука горькая, так ведь и кофе тоже. Мистер Фортескью мог ничего не заметить. Правда, был еще утренний чай, но Бернсдорф говорил, что как раз в чае привкус был бы особенно ощутим. Хотя, с другой стороны, человек только проснулся, организм еще не так восприимчив…

Инспектор Нил поднял голову и увидел, что Мэри Доув наблюдает за ним.

— Ваши вопросы насчет тонизирующих средств и лекарств показались мне довольно странными, инспектор, — сказала она. — Подтекст такой: либо лекарство было бракованным, либо в него что-то добавили. Но ни то, ни другое не назовешь пищевым отравлением.

Нил пристально посмотрел на нее.

— А я и не говорил, что мистер Фортескью умер от пищевого отравления. Он умер от отравления. Просто от отравления.

— От отравления… — негромко повторила она. Она не удивилась, не вздрогнула от испуга, просто в глазах ее появился интерес. Так человек осмысливает нечто для себя новое.

Собственно, после минутного размышления именно это она и сказала:

— Мне никогда не приходилось сталкиваться с отравлением.

— Ничего приятного тут нет, — сухо заверил ее Нил.

— Да, наверное…

Она снова задумалась, потом подняла голову и неожиданно улыбнулась ему.

— Я этого не делала, — заявила она. — Но, не сомневаюсь, что то же вам скажут и остальные!

— А кто бы мог это сделать, мисс Доун?

Она пожала плечами.

— Говоря откровенно, он был довольно одиозной личностью. И сделать это мог кто угодно.

— Ну, мисс Доув, одиозный — еще не причина для отравления. Мотив должен быть серьезнее.

— Да, вы правы.

Она погрузилась в свои мысли.

— Может быть, вы мне что-нибудь расскажете об этом доме?

Она взглянула на него. Он даже слегка вздрогнул — в ее глазах была холодноватая насмешка.

— Это, надеюсь, не официальный допрос? Конечно, нет, иначе тут был бы ваш сержант, а он сейчас терзает прислугу. Я готова вам кое-что рассказать, но повторять это в суде мне бы не хотелось. Неофициально — пожалуйста. Как говорится, без протокола.

— Разумеется, мисс Доув. Мы с вами, как вы уже безусловно заметили, говорим с глазу на глаз.

Она откинулась в кресле, качнула изящной ножкой и прищурилась.

— Начну с того, что особой преданности к моим хозяевам я не испытываю. Я работаю на них, потому что мне хорошо платят, и это мое обязательное условие.

— Я слегка удивился, увидев вас здесь, в этой должности. С вашим умом и образованием…

— Сидеть от и до в конторе? Перебирать бумаги в министерстве? Дорогой инспектор Нил, работенка здесь не бей лежачего, а деньги… Люди готовы платить любые деньги, любые, лишь бы у них не было проблем по содержанию дома. Найти и нанять прислугу — дело кропотливое и нудное. Писать в агентства, посылать в газеты объявления, беседовать с людьми, договариваться о встречах и в конце концов вести хозяйство, чтобы все шло без сучка без задоринки — на это требуются определенные способности, которых у богатых людей, как правило, нет.

— А если прислуга, которую вы выбрали, возьмет да и уйдет от вас в одночасье? Такое случается.

Мэри улыбнулась.

— Если надо, я сама и постели застелю, и комнаты пропылесосю, и обед приготовлю, и на стол накрою — хозяева никакой разницы не почувствуют. Конечно, я не трезвоню на всех углах, что я — мастерица на все руки. Мало ли у кого какие мысли могут появиться. Но любую прореху заткнуть могу, это точно. Хотя прорех почти не бывает. Я работаю только на очень богатых, которые за удобство готовы платить сколько угодно. Соответственно и я плачу прислуге по высшему разряду и могу отбирать лучших.

— Таких, как ваш дворецкий?

Она удивленно, оценивающе взглянула на него.

— Супружеская пара — куда тут денешься? Крампа я держу только из-за миссис Крамп — лучших поварих я в жизни не встречала. Настоящее сокровище, чтобы ее сохранить, приходится кое на что закрывать глаза. Наш мистер Фортескью поесть любит.., вернее, любил. Все в этом доме — большие гурманы, а денег куры не клюют. Так что миссис Крамп может закупать что хочет — масло, яйца, сливки. Что же касается Крампа, свое дело он делает, и ладно. Серебряные вилки и ложки всегда начищены до блеска, на стол он подает не хуже других. Ключ от винного погребка я храню у себя, виски и джин тоже у меня под контролем, а как он чистит и гладит одежду, я проверяю сама.

Инспектор Нил приподнял брови.

— Маленькая хозяйка большого дома.

— Я считаю, нужно все уметь делать самой. И тогда делать тебе ничего не придется. Но вы хотели услышать мое мнение об этой семье.

— Если не возражаете.

— В общем все они — публика одиозная. Покойный мистер Фортескью был из разряда мошенников, у которых все всегда шито-крыто. Он любил похвастаться, как ловко провернул какое-то дельце. Изысканными манерами не отличался, был человеком грубым и властным; одним словом, самодур. Миссис Фортескью — Адель — его вторая жена, она лет на тридцать его моложе. Он откопал ее в Брайтоне». Она работала маникюршей и выискивала богатенького кавалера. Она весьма хороша собой, жутко сексапильная.