ТИК

— Само изобретение кино — это тоже его часть, конечно… — Разлив до конца, Виталь сунул бутылку под стол.

— Конечно. Тем более, что там тоже странная вышла история. Ты же в курсе, что Люмьеры, строго говоря, первыми не были… С изобретателями этими, между прочим, предостаточно детективного происходило: знаешь о таком Луи Леперенсе?..

— А что с ним?

— Неважно, потом расскажу. Исчез бесследно… Короче, наш герой становится невольным расследователем этого заговора…

— Так ты лучше книжку напиши…

— Нет! Это должен быть именно фильм! Картинка! Какой период в истории кино герой «раскапывает» — под тот она и должна быть заделана. Под конкретные знаменитые фильмы. Под соответствующую стилистику. Соответствующий уровень спецэффектов… Копается в пятидесятых — все черно-белое. Немецкий экспрессионизм — немое и в шизоидных декорациях. Заря кино — все на скорости 16 кадров в секунду… Ну и цитаты, разумеется: если эротические сцены — то под «9 1/2 недель» или «Последнее танго в Париже», если трупы (что за конспирология без трупов?) — то под культовые ужастики…

— Ну так а все-таки — в чем суть заговора?

— Хер знает, — он осклабился. — Не придумал еще… Но придумаю. Чем-то мне самому эта параноидальная идея понравилась.

— Ну да… — фыркнул Виталь. — А потом мы все узнаем, что известный кинокритик и сценарист Игорь Гордин найден зверски убитым — точь-в-точь как один из героев Хичкока. Или лучше Эда Вуда! И бесследно исчез его рабочий компьютер, на котором, как утверждают знакомые, он дописывал новый сценарий…

Они чокнулись и синхронно выпили.

11

— Ну, формально Гордин вообще типа ни при чем. Бабки-то — если по документам — не он получал.

— А кто? — Аркадий раздавил в пепельнице окурок.

— Никто. Какой-то Лотарев, — словно собираясь с мыслями, Знарок разглядывал «мятый» стакан со скотчем. — Просто на левый паспорт все оформили. Краденый или покойника, — хлебнул как микстуру. — Гастарбайтера какого-то…

Аркадию казалось, что Знарок с некоторого бодуна — впрочем, утверждать бы он не взялся: сколько алкоголя нужно, чтоб укачать майора с его характером и габаритами, он себе представить не мог; к тому же некоторая усталая подрасхлябанность ментом вообще культивировалась.

— Иностранца?..

— Гражданина Латвии, что ли. Регистрация в Москве липовая — по адресу, где о нем не слышали…

— Сколько там в итоге бабок-то было?

— Больше семисот кусков.

— Так что — не нашли их?

— Нет.

— Правда, значит, он их увез, — ухмыльнулся Аркадий, таща новую сигарету. — Как, интересно?

— Как сам Гордин свалил, у погранцов тоже не зарегистрировано. И билеты никакие на его имя не покупались.

Они помолчали.

— Между прочим, эта баба его бывшая, Назарова, странную историю мне рассказала… — Аркадий выпустил дым косо вверх. — Где-то под конец декабря она зашла к нему домой, к Гордину… — Он воспроизвел вкратце назаровскую телегу.

— А сам Гордин тогда уже успел свалить? — прищурился майор.

— Хрен знает. Она точную дату не помнит, и когда он срыл, тоже же не известно.

— А на хера это было делать?

— Она думает, пугали ее этим звонком. Девка и правда перессала… — Аркадий хмыкнул.

— Ее пугали или его?

— Тоже непонятно. Она якобы не очень долго в его квартире пробыла. Так что либо просто случайно кто-то в это время попал…

— …Либо за ней следили? Или за квартирой?

Аркадий пожал плечами:

— Она тогда подумала, что это сам Гордин. Ну, он же у нас знаток кино… Кстати! — Он затянулся. — По этому поводу еще слухи ходят. Есть какой-то сайт в Рунете, «Синефобия.ру», где на форуме собираются как раз такие вот фаны. Какой-то херней там занимаются, не то виртуальный ужастик придумывают, не то теорию заговора сочиняют. Все анонимно — интернет, сам понимаешь. Так вот: те, кто знал Гордина, говорят, что очень похоже, что он туда тоже постоянно наведывается под одним из ников.

— А с чего они решили? — Знарок, показалось Аркадию, заинтересовался.

— Он когда-то несколько статей написал про… ну, — хмыкнул, — как насилие в жизни отражается на экране и как, наоборот, экранное насилие провоцирует реальные преступления. Ну и вообще любитель и знаток всяких мрачных баек из истории кино. Так вот, кто-то из посетителей сайта вдруг начал на форуме базар как раз обо всем этом — и много информации стал вываливать. Причем он почти буквально повторяет гординские статьи.

— Может, кто-то просто перепечатывает их оттуда, где они вышли.

— Я с его близким приятелем разговаривал — Гордина. Так он сказал, что на форуме появились отрывки одной статьи — про каких-то маньяков, — которую Гордин давно, года, может, четыре назад, написал, но так нигде и не напечатал.

— Он уверен? — Знарок чуть подался вперед. — Этот его приятель?

— Практически да. Он сам коллекционер таких историй. Ему Гордин в свое время давал ее, статью, почитать. Которую он в какой-то журнал писал, но журнал как раз загнулся — в общем, так она и не вышла.

— То есть он думает, что Гордин бывает на этом сайте?

— Подозревает. — Аркадий затушил бычок. — При желании можно же узнать, откуда зашли в Сеть? Тем более, провайдер-то российский…

— Наверное… Управление «К», которое по борьбе с электронными преступлениями, этим занимается…

— Я просто к тому, что если это вдруг и правда он — он же тоже должен это понимать… — Аркадий сделал знак официанту: посчитай, мол. — Ну, что его могут так найти. Так что если он в Рунете спокойно шарится, то тогда он сам точно где-то за бугром.

Знарок скептически посмотрел в стакан, залпом опорожнил его, скривился:

— А ты спроси своего знакомого, под каким именем там этот якобы-Гордин бывает. Если это действительно он…

— Пообщаться с ним хочешь? — осклабился Аркадий, доставая лопатник. — Спросить, как он так ловко с бабками утек?

— Просто проверить, — майор сделал неопределенную (похмельную) гримасу. — Как, ты говоришь, адрес сайта?

Ксения горбилась перед компьютером, поставив на сиденье стула правую ногу, положив на коленку локоть и уткнувшись в него носом, дула вторую кружку зеленого чая подряд и бессмысленно таращилась на экран, где нетронуто белел свежесозданный Microsoft Word Document. Когда на экране менялось время суток и наступали потемки скринсейвера, она протягивала руку, касалась пальцем мышки и продолжала разглядывать белого дракона на белом фоне.

Собраться с мыслями было совершенно невозможно — хотя никакого серьезного интеллектуального усилия от нее сейчас не требовалось. От нее как раз требовалось избегать мозговых нагрузок. Когда она, не уследив за собой, случайно напрягала извилины, продюсер — кем бы он ни был — всегда скучнел лицом, иногда поджимал губы, едва заметно кивал самому себе, некоторое время возил глазами по распечатке, уже явно не вникая в написанное, потом откладывал листы, делал, глядя внутрь себя, какую-нибудь быструю гримасу и нейтральным, как бы слегка задумчивым тоном начинал: «Понимаешь…»

Ксения давно все понимала. Она давно научилась халтурить — более того, уже перестала чувствовать при этом не гадливость даже (она никогда не преувеличивала значения своей творческой индивидуальности) — а серую шероховатую скуку, от которой першит в горле и тянет то ли чихать, то ли плеваться. Не первый год она работала так же, как пылесосила или мыла посуду, — совершала несложные, привычные, докучные, механические действия с пустой головой. Правда, совсем отключить сознание было невозможно, требовалась минимальная фантазия: самая минимальная, просто чтоб комбинировать штампы — и вот тут-то она чем дальше, тем чаще стала впадать в полный ступор. Дело было, конечно, не в сложности задачи — та была совершенно элементарна: просто Ксению словно выдергивали из розетки.