Страница 84 из 232
Не следует полагать, что и это навет на Жукова — в конце-то концов, Рокоссовский еще тогда был его командиром и знал Георгия Константиновича как облупленного. На и после войны Жуков сам открыто признавался, в т. ч. и тому же Симонову, что штабная работа не для него.
.. В нескольких беседах (13.06.1973 и 24.02.1974) с писателем Ф. Чуевым Главный маршал авиации А. Е. Голованов достаточно красочно описал Жукова на посту начальника Генерального штаба. Ниже приводится запись Ф. Чуева под названием Генштаб» из книги «Несписочный маршал» (запись от первого лица): «Не раз мы говорили о Генеральном штабе. Особенно после книг Штеменко и Василевского. Однажды я заметил:
— Василевский пишет, что Сталин не придавал значения роли Генштаба…
— А как он мог придавать, — откликнулся Голованов, — если до Сталинграда Генштаб был такая организация, которая неспособна была действовать и работать. Какое значение можно было придавать этому аппарату, который не в состоянии был собрать даже все необходимые материалы! Все основные предложения о ведении войны были от Сталина — я там каждый день бывал, а иногда и по нескольку раз в день.
Генеральный штаб войну проморгал — вот что такое Генеральный штаб!
И я, между прочим, пишу так: «Генеральный штаб в первый год войны особой роли не сыграл» (Голованов тогда работал над рукописью своих мемуаров[317]. — А. М.).
Жуков командовал дивизией, корпусом, округом. А что такое начальник Генштаба? Это человек, который все суммирует и докладывает без своего мнения, без навязывания идей, а когда все доложат, обсудят и спросят его мнение, он скажет.
А Государственному комитету обороны решать эти вопросы. Как бы там ни было, Жуков показал бы документы, вот то, что происходит, а вот мнение Генерального штаба, и расписался бы: начальник Генерального штаба такой-то. А почему этого не делали? Не делали потому, что Сталин говорил: смотрите, это провокация! (между прочим, Сталин-то был более чем прав! И эти его слова следует расценивать как предупреждение, а не как обоснование запрета на какие-то действия. — А. М.) И все хвосты поджали, к ядрене бабушке!
Жуков — вон Василевский пишет: решение о боевой готовности приказали отдать в 8 часов вечера, а они только в час ночи передали, а в 4 часа уже немцы напали. С восьми до часу ночи! Это, знаешь что, за одно место нужно подвесить за такие вещи? Василевский пишет: конечно, мы запоздали с этим делом.
Но мы же знаем, кто был начальником Генштаба. Каждый должен быть на своем месте. Когда козел ест капусту, а волк — ягненка, это одно дело, а когда волк начинает капусту жрать, ничего не получается. Жуков полгода не просидел, наверно, на этом деле, его поставили на свое место — командовать фронтом, замом Верховного — вот это его место… Все встало на свои места, когда начальником Генштаба опять стал Шапошников. Жуков никаким начальником Генштаба не был я быть им не мог — для этого надо иметь не такой характер…»[318]
При ничем неоправданной, упорной ставке на «жесткую оборону», тем более на линии госграницы, к тому же через пень-колоду реализованной ну просто на редкость крайне неадекватными самому понятию «жесткой обороны», а потому-то и заведомо негодными силами и средствами, дуэт Тимошенко — Жуков, подменив, по сути дела, официально утвержденный замысел, но, как увидим из дальнейшего, откровенно подделываясь под него, упорно протаскивал одну из самых фатально не адекватных реальности идей.
Идею захвата сразу трех мощнейших группировок отмобилизованного, прекрасно оснащенного, маневренного, обладающего хорошим боевым опытом в нацелившегося на блицкриг вермахта в гигантские клещи по сходящимся направлениям немедленным (т. е. по факту нападения) встречно-лобовым контрнаступлением советских войск непосредственно с флангов советско-германской границы!
Подчеркиваю, идею немедленного — по факту нападения — встречно-лобового контрнаступления, по сути дела, встречно-лобового контрблицкрига с использованием ударных группировок на крайних флангах советско-германской границы при условии, что между флангами «царила» организованная на редкость не адекватными даже самому этому понятию «жесткая оборона» в виде дырок от бубликов или швейцарского сыра!
Ничего более фатально не адекватного реальности выдумать было просто невозможно, даже если и очень стараться!
Генштабовская и публицистическая версия схемы исполнения этой идеи
Помните столь сильно запавший в память Рокоссовского резкий диссонанс в характере дислокации различных частей различных родов войск РККА — одни вроде бы изготовились к прыжку, а другие, напротив, этому никак не соответствовали. Цензура не зря вырезала эти слова Рокоссовского — именно в них подлинный ключ к тайне поражения наших войск в начальный период войны.
Небезынтересно в этой связи отметить один печальный факт, свидетельствующий о том, что тупости вдохновлявшейся дуболомным Агитпропом ЦК КПСС партийно-военной цензуры воистину не было предела. Ибо в то время, как из мемуаров Рокоссовского вымарали даже тень намека на то, что готовился крайне неуместный в тех условиях немедленный встречно-лобовой контрблоцкриг, именно этот же факт открыто фигурировал в художественной литературе!
Так, один из самых выдающихся писателей финального советского периода — Иван Фотиевоч Стаднюк — в своем знаменитом и великолепно экранизированном романе «Война» еще в начале 70-х гг. прошлого столетия открыто писал, что «с началом войны, когда события стали складываться стремительно и в чудовищным несоответствием с тем, как они предполагались в плане прикрытия, когда все преимущества расположения наших армий, имевших задачу в случае агрессии навалиться на врага могучими контрударами, перестали быть преимуществами»[319].
Вот это самое «имевших задачу навалиться на врага могучими контрударами» и есть художественное описание крайне не адекватного реальности замысла дуэта Тимошенко — Жукова учинить немедленный встречно-лобовой контрблицкриг.
Жаль только, что И. Ф. Стаднюк толи не захотел, толи, что более вероятно, был лишен возможности показать, что немедленный встречно-лобовой контрблицкриг против внезапного блицкрига автоматически и мгновенно все превратит в чудовищное поражение! Что, собственно говоря, и случились. Особенно же те самые «преимущества расположения наших армий», под которыми явно имелись в виду Белостокский и Львовский выступы. Потому что при внезапном блицкроге против изготовившихся к немедленному встречно-лобовому контрблицкригу войск, тем более якобы с ударных позиций в лице этих выступов, последние автоматически превращаются в братские могилы. Это истина на уровне наидревнейшей аксиомы в военном искусстве, известной еще со времен сражения при Каннах (216 г. до н. э.)
К глубочайшему сожалению и прискорбию, двухтысячелетней давности опыт не стал уроком для Генштаба в лице Жукова, и трагедия грянула точно так же, как и тогда, в 216 г. до н. э.
Не стал даже невзирая на то, что со стороны военной разведки прозвучало прямое предупреждение, что гитлерюги готовят именно вариант Канн. На стр. 303 недавно опубликованной книги В. Лота «Альта против «Барбароссы» (М., 2004) цитируется одно из сообщений особо доверенного агента ГРУ «Альта» (Ильзе Штёбе) в начале марта 1941 г., в котором говорится, что некоторые высказывают удовлетворение этой концентрацией (советских войск на границе, преимущественно в Белостокском и Львовском выступах. — А. М.), так как считают, что русская армии не в состоянии будет отступать и поэтому… удастся осуществить против нее Канны»!
317
К глубокому сожалению, они так и не были изданы, тем более отдельной книгой. Партийно-военная цензура и тут перестаралась. А все из-за того, что Голованов был не только любимцем Сталина, но и просто порядочным человеком, и своего Верховного не предал и не охаивал.
318
Чуев Ф. Несписочный маршал. С. 22 — 23.
319
Стаднюк И. Ф. Война. М., 1976. С. 344.