Страница 37 из 232
В свою очередь, это совпадало и с мнением Кремля, также склонившегося к мысли о необходимости поиска наиболее реальных и адекватных союзников в неизбежно предстоящей войне с Германией[171].
Такова вкратце политико-дипломатическая предыстория, она же и подоплека аналогичного характера появления Сообщения ТАСС, особенно же его англосаксонской ориентации по адресатам.
Все свое искусство геополитика, полтика и государственного деятеля Сталин бросил на весы, чтобы, не унижаясь и не унижая достоинства представляемого им государства, заранее заручиться согласием США, а под их нажимом — и Великобритании, на установление союзнических отношений в случае нападения Германии на СССР.
Именно поэтому всеми особенностями содержания текста Сообщения ясно и четко было показано, что, во-первых, в Москве абсолютно точно знают, что процессом стравливания Берлина и Москвы в своих уэкокорыстных целях «дирижирует» именно Великобритания. Вот откуда эти самые нападки антибританского характера в тексте Сообщения!
Во-вторых, Москва не вступила и не намерена вступать ни в какие новые переговоры с Германией, ложью о чем, собственно говоря, и прикрывались Англия, ведя переговоры с Гессом, но при этом «втирая очки» Вашингтону. Хотя в mo же время из текста Сообщения вытекало, что Москва как бы и не захлопывала двери к диалогу с Берлином, что следует расценивать как определенную угрозу Западу с намекомс на то, что пора бы и одуматься.
В-третьих, Москва знает о содержание переговоров с Гессом — именно из-за этого-то бедолаге С. Криппсу, британскому послу в Москве, так сильно и «досталось» прямо в преамбуле Сообщения, потому как Криппса вызвали в Лондон как раз накануне «миттельшпиля» в переговорах с эмиссаром Гитлера, т е. для уточнения ситуации с СССР. Именно этим и обусловлен пассаж о том, что «еще до приезда английского посла Г. Криппса в Лондон, особенно же после его презда…», коим Сталин прикрывал свое знание о содержании переговоров с Гессом, взвалив все на голову бедного Криппса. Но послы-то, как известно, политику не вершат, это прерогатива руководства государств, а послы только осуществляют дилломатическое оформление политики верхов.
Кстати, в Лондоне все прекрасно поняли, и когда США оказали свой благотворный для СССР нажим, то с Даунинг-cmpum, 10, последовала команда направить именно Криппса к Майскому, чтобы сообщить о нападении Германии. Тем самым Лондон как бы «отмывал» своего посла в глазах Сталина, хотя по всем международным правилам такое сообщение обязан был сделать министр иностранных дел (в крайнем случае его заместитель) и с обязательной оговоркой, что действует по прямому указанию своего правительства. Американцы, например, именно так сообщили сведения своей разведки послу Уманскому. Но что поделаешь, Англия — есть Англия, Perfidious Albion, понимаете ли…
В-четвертых, СССР, выражаясь в терминах самого Рузвельта, «находится под непосредственной угрозой германских, чисто империалистических, m.е. территорнальных стремлений», что войска Германии сосредоточены у гранац СССР и ждут приказа о нападении.
В-пятых, если произойдет разрыв Договора о ненападении между СССР и Германией, то только по вине Германии, так как СССР не давал для этого никакого повода. Ко всему прочему Cmaлин заранее пригвоздил Германию именно за вероломное расторжение Договора, ибо уже не сомневался, чтo все произойдет именно так. Одновременно была предупреждена и Япония.
В-шестых, Советский Союз не сидит сложа руки, а перебрасывает свои войска к западным границам, что, однако, носит чucmo оборонительный характер, так как он не намерен omxoдить от своей политики мира.
В-седьмым, на виду у всего мира этим Сообщением Германии предлагается также на виду у всего мира высказать свое мнение, m.е. либо разделить позиции Советского правительства, либо не разделить, в зависимости от чего весь мир может объективно судить, кто на самом деле вероломный агрессор.
В Вашингтоне все прекрасно поняли и не случайно, что утром 14 июня 1941 г. именно аккредитованные при германском МИДе американские корреспонденты яростно атаковали заведующего отделом информации и прессы МИДа Германии П. Шмидта на пресс-конференции, однако mom, естественно, отказался даже хоть как-то прокомментировать Сообщение ТАСС[172].
Короче говоря, Вашингтону все стало окончательно ясно и послу Уайнанту было приказано по возвращении в Лондон довести до сведения Черчилля, что Президент США поддержит любое заявление, которое может сделать nремьер-министр Великобритании, приветствуя Россню как союзника!
Черчилль подчинился, послал Криппса предупредить посла Майского, а 22 июня действительно сделал свое знаменитое заявление.
Но прежде чем послать Криппса с предупрежденаем, и mo буквально за несколько часов до вторжения, Черчилль фактически гарантировал Гитлеру куда больший, чем через Гесса просил Адольф, срок для полностью безнаказанного однофронтового вооруженного разбоя Германии на Востоке, аж до 1944 г.[173]
И надо же, чуть позже — 4 сентября 1941 г. — у такого опытного интригана, как У. Черчигль, хватило ума самолично проболтаться об этом послу Майскому![174] Правда, новостью это уже не было — Сталин и до 22 июня знал об этом, поэтому с первых же дней агрессии яростно требовал от Запада открытия «второго фронта». Но, увы, для Черчилля важнее было сдержать данное Гитлеру слово! Запад есть Запад,, а Англия — Perfidious Albion, понимаете ли!
Вышеприведенный краткий анализ будет явно неполным, если не учитывать некоторые специфические особенности разведывательно-контрразведывательной составляющей политико-дипломатической предыстории — подоплеки Сообщения ТАСС.
Это необходимо хотя бы для того, чтобы как можно точнее рассмотреть весь процесс генезиса возникновения и реализации идеи о Сообщении ТАСС с преимущественной англосаксонской ориентацией.
Дело в том, что скаль бы парадоксально ни выглядел приводимый ниже факт, но впервые срок нападения Германии — «конец июня» — был озвучен британским послом в Москве С. Криппсом. Произошло это 28 февраля 1941 г. во время его неофициальной пресс-конференции в британском посольстве[175].
Судя по всему, Криппс узнал об этом от американского посла в Москве Стейнгарда, который в порядке консультации интересолвался в феврале у британского коллеги тем, как лучше сообщать Кремлю добытые американской разведкой данные о плане «Барбаросса», чтобы Сталин поверил[176].
Трудно, конечно, сейчас судить о том, умышленно ли так поступил Стейнгард и если да, mo no чьему приказу. Тем более трудно судить о мотивах такого разглашения, которыми руководствовался Криппс (заручиться можно только за то, чmo без традиционной британской «подлянки» против России, хотя бы и Советской, не обошлось — уж это-то точно!)
Тем не менее факт остается фактом — Криппс на сутки опередил Госдепартамент, который, как уже указывалось выше, информировал советского посла Уманского только 1 марта.
Естественно, прилива доверия к такой ситуации с наиважнейшей для СССР информацией в Кремле это не вызвало. Все спецслужбы СССР стояли на ушах, прилагая отчаяннейшие усилия для проверки и перепроверки информации, в т. ч. и о позиции Великобритании в этой связи.
Уже в марте с помощью работавшего на Лубянку и американскую разведку американского корреспондента в Москве Г. Шапиро, поддерживаешего близкие отношения с Криппсом, было установлено, что «англичане в случае военного конфликта между СССР и Германией в связи с развитием кризиса на Балканах ни в коем случае не пойдут на мирное соглашение с Гитлером»[177].
171
Там же. Едва ли читатели забыли, что еще 20 мая 1944 г. и сам Жуков об этом же говорил югославскому военному атташе. Между тем практика тех времен была такой, что никаких встреч высокопоставленных представителей советского руководства с официальными представителями иностранных государств не могло быть без предварительного согласия Сталина и его же одобрения вопросов и ответов, которые советский представитель должен был озвучивать на таких встречах. Жуков тогда выражал согласованное со Сталиным мнение советского руководства.
172
PA AA Во
173
Очерки Истории Российской Внешней Разведки. Т. 3. С. 440, Т. 4. С. 263; Мячков М. Союзники-антагонисты. //НВО. 2002. № 19.
174
Там же. Откровенно говоря, то был не первый случай пробалтывания У. Черчилля по самым актуальнейшим вопросам тогдашней современности. В беседе тет-а-тет на время приема в Букингемском дворце 16 ноября 1937 г. Черчилль заявил тому же Майскому, что готовится предательство Чехословакии и развязывание Гитлеру рук на Востоке! Здесь важно вот что. На 16 ноября 1937 г. министр иностранных дел Великобритании лорд Галифакс наметил свой выезд из Лондона для последующей встречи 19 ноября того же года с Гитлером в Германии. Эта встреча действительно состоялась, и действительно тогда же были оговорены основные условия сдачи Гитлеру Чехословакии как плацдарма для нападения на СССР, а также ряд других аспектов совместной англо-германской деятельности против Советского Союза (советская разведка документально доложила о содержание и решениях этой встречи). Но У. Черчилль и тут опоздал, ибо в действительности Сталин знал о таком повороте событий еще к началу марта 1936 г., о чем прямо заявил 1 марта 1936 г. в интервью председателю американского газетного объединения «Скриппс-Говард Ньюспеиперс» Рою Говарду.
175
Hinsley F.Н. et al. British Intelligence in the Second World War. London: HMSO, 1979. Vol. I. Р 480 — 482.
176
Ericksen J. The Road to Stalingrad. London: Weidenfeld & Nicolson, 1975. Р. 58.
177
Воскресенская 3. Под псевдонимом Ирина: записки разведчицы. М., 1997. С. 133 — 134.