Страница 204 из 232
Отчасти печальный комизм этой ситуации в том, что из оного явственно вытекает, что Жуков так и не понял, почему после летней Ржевской операции он стан замом Верховного Главнокомандующего, а после зимней первым получил звание маршала![804]
Тем не менее, несмотря на это и невзирая на все неправедные «критические стрелы» в адрес Ржевских операций 1942 г., никакого убоя там не было — была просто страшная война, как ни ужасно писать такие слова.
И поэтому, не обращая внимания на «феноменальные способности» Жукова как с того света править свои мемуары и не стремясь стращать общество на манер вдрызг охамевших псевдоисториков типа Резуна-Брехуна и иже с ним, надо всего лишь честно назвать все равно очень горькие, но подлинные цифры безвозвратных потерь в Ржевских операциях 1942 г.: количество павших в боях за Родину на ржевском направлении в течение 1942 г. вместе с попавшими в плен и без вести пропавшими составило не 1 109 149 человек[805], а 362 664 человека, т. е. более чем в три раза меньше![806]
А если к тому же ориентироваться на такой показатель, как среднесуточные безвозвратные потери — есть и такая горькая строка в военной статистике, — то, учитывая, что все три операции в 1942 г., продолжались в общей сложности 167 дней, это 2172 человека в сутки.
Да, хорошо понимаю, что и одна человеческая жизнь бесценнее любой цифири, но ведь, во-первых, и война-то, подчеркиваю, была страшная, особенно по целям агрессора. А во-вторых, это без малого в 7 (6,985) раз меньше того количества жизней, которые тот же Жуков «укладывал» в землю Германии каждый из 16 дней Берлинской операции 1945 г. Надо полагать, разница-то все-таки ощутима…
В Ржевских операциях Жуков сковывал и постепенно перемалывал не просто абстрактную 1/6 часть всех дивизий вермахта на Восточном фронте, а ударную мощь 31 пехотной и 11 танковых дивизий вермахта[807] (почти столько же рвалось к Москве в ходе гитлеровской операции «Тайфун»), т. е. ударную мощь как минимум 1 018 629 гитлерюг при 15 221 орудии и миномете (в т. ч. и 3875 противотанковых) и 5332 танках! Как можно было, тем более с того света, менять оценки их целесообразности — ведь, не приведи Господь, что было бы, ежели эта сила хлынула бы либо на Москву, либо на Юг?!
Что вообще это за страсть-то такая у некоторых историков охаивать подвиг предков, когда высшими законами сердца и памяти с седых библейских Бремен прописано стоя на коленях чтить память ушедших в Бессмертие ради нашей жизни?!
Неужели ни Жукову, ни другим было (а возможно, и есть) непонятно, зачем на ржевском направлении, особенно в ноябрьско-декабрьской 1942 г. операции, с нашей стороны были сконцентрированы громадные силы — 1,9 млн. чел., 24 тыс. орудий, 3,3 тыс. танков и 1,1 тыс. самолетов, в то время как под Сталинградом 1,1 млн. чел., 15,5 тыс. орудий, 1,5 тыс. танков и 1,3 тыс. самолетов?![808]
Ведь даже выжившие, к сожалению, гитлерюги, и те открыто называют подлинный смысл тех операций. Так, известный германский генерал Курт Типпельскирх накатал свои мемуары еще при жизни Жукова и четырежды Герой Советского Союза вполне мог бы поинтересоваться, сколь же положительно гитлерюга оценил его летнюю Ржевскую операцию (30.07.— 03 08.1942): «Прорыв удалось предотвратить только тем, что три танковые и несколько пехотных дивизий, которые уже готовились к переброске на южный фронт, были задержаны…»[809]
Приводя эту цитату на страницах своей книги «Россия. Век ХХ. 1939 — 1964 гг.», к сожалению, ныне покойный В. Кожинов сопроводил ее таким комментарием: «Танковые дивизии врага потеряли во время тогдашних боев под Ржевом более 80% машин и уже не годились для переброски в направлении Сталинграда и Кавказа»![810] Неужто такое мажет быть непонятно?!
А тот же Х. Гроссман в своей указанной выше книге отмечал, что наступление советских войск под Ржевом во второй половине 1942 г., (июльско-августовское) «должно было помочь Южному фронту (нашему — А. М.) остановить наступление немцев на Сталинград — Кавказ, во всяком случае уничтожить немецкие военные части, которые могли бы быть переброшены на Юг», и что возникшие тогда очень опасные моменты немцам удалось предотвратить только доставкой к Ржеву тех самых трех танковых и нескольких пехотных дивизий, предназначенных для ГА «Юг»![811] Что, и это может быть непонятным?! Но ведь точно такой же смысл был и у ноябрьско-декабрьской операции!
Однако, к глубокому сожалению, выходит, что действительно может оказаться непонятным. Возьмите, например, точку зрения того же, выше уже цитировавшегося Ю. И. Мухина. При всей едва ли не феноменально редкостной по объективности оценке войны и особенно тяжелейших поражений первого ее периода Юрий Игнатьевич тем не менее совершенно необъяснимым образом сделал вывод, что наши военачальники даже и не заметили изменения характера войны, ибо сие и вовсе не от них зависело.
Частично оно действительно так, потому что изменение характера войны на самом деле не зависело от военачальников периода 1941 — 1942 гг. Оно не зависело от них даже и в 1943 — 1945 гг., о чем, между прочим, сам Жуков умудрился проболтаться все тому же «властителю душ К. Симонову. В одной из приватных бесед с писателем он проговорился, что, начиная с 1943 г., особенно после Курской битвы, Сталин все время требовал от генералитета поменьше увлекаться операциями на окружение и перенести основное внимание на операции по скорейшему изгнанию гитлерюг с родной земли, потому как надо скорей освобождать Родину для мирного труда, для созидания[812].
По сути-то дела, призывал их переориентироваться на стратегию фронтального вытеснения из страны всей этой тевтонской сволочи вместе с иными приблудившимися к гитлерюгам ходячими «нечистотами» со всей Западной и Восточной Европы в лице т. н. «союзничков» поганого Третьего рейха. И при этом прямо указывал генералам, что все эти их окружения на уничтожение надо делать на территории врага!
Фактически же это означает, что Жуков проговорился о том, что в основной своей массе генералитет попросту не понимал, что коренной перелом в войне уже свершился и теперь нечего из родной земли устраивать театр военных действий для операций на окружение, надо просто гнать эту сволочь из страны и добивать ее уже там, в зарубежной Европе! Как то и было определено в советской военной доктрине.
Более того, сие означает, что даже десятилетия спустя до многих из них просто не доходило, по какой такой причине и в силу чего они так лихо, всего-то за 2 года 4 месяца и 9 дней от берегов Волги и предгорий Кавказа, совершили невероятный, но закономерный марш-бросок в самое сердце Западной Европы, освободив от гитлерюг не только свои земли, но и фактически всю Западную и Восточную Европу! У Гитлера на все виды агрессии, т. е. от т. н. «мирной», но незаконной реоккупации Рейнской зоны в марте 1926 г., до вооруженной, вплоть до ее крайней точки, сиречь до берегов Волги, и предгорий Кавказа, ушло примерно 6 с половиной лет.
Нашим же, тем более после таких-то, беспрецедентно тяжелейших потерь и неудач, хватило всего 2 лет 4 месяцев и 9 дней, чтобы очистить от тевтонской погани не только свою родную землю, но и Восточную, Юго-Восточную, Центральную, большую часть Западной Европы, а также частично и некоторые территории других стран (Финляндия же попросту была выведена из войны дипломатическими средствами)!
Так вот, судя по всему, Ржевские операции не случайно были вычеркнуты государством и официальной наукой (как прошлого, так и настоящею) из истории войны и даже из истории страны (такова, например, точка зрения ржевского историка Светланы Герасимовой). И многие военачальники в немалой степени поспособствовали этому, сознательно поспособствовали — они понимали что делают. Потому что только путем навешивания всех без исключения «собак» за трагедию 22 июня 1941 г., за потери в неплохо подготовленных операциях 1942 г., в т. ч. и Ржевских, можно создать гнусный миф о якобы глупом Сталине, необъяснимым чудом поумневшим только после Сталинградской битвы! Маршалы хотели создать впечатление, что-де все плохое в той войне от якобы глупого Сталина, которого они, видите ли, с трудом научили военному уму-разуму, да и то после Сталинграда! Наивные люди: хотели все спихнуть на него, но получилось-то как всегда — что на поле боя терпели поражению от герров генералов, пока своими упоминавшимися выше директивами Сталин не вдолбил им, как нужно лупить фрицев, что в не от великого ума затеянной схватке с «мертвым львом» потерпели сокрушительное поражение! Не будь Сталина, хлебали бы они баланду в каком-нибудь из нацистских концлагерей да работали бы от зари до зари на господ «арийцев»! Тот же Жуков, к примеру, не очень-то распространялся об операции «Марс» (ноябрьско-декабрьская Ржевская операция 1942 г.), за которую, между прочим, ему первому из военачальников той поры присвоили звание Маршала Советского Союза. Соответственно и советская история «легально забыла» о ней[813]. Однако, если встать на позицию такой, в высшей же степени идиотской «слепоты» и «забывчивости», то ведь и вовсе выйдет оголтело патологический кретинизм: Великая Победа, включая и ее пролог в лице Славной Победы под Сталинградом, выходит, не только родом из ниоткуда, но и к тому же от дури Сталина (с этим связана также одна подлая фальшивка, о которой см. в гл. «К истории одной фальшивки»).
804
Т. е., если следовать его же логике, сие теперь не должно казаться чем-то бесспорным! Так, что ли? Но ведь факт-то бесспорный — Жуков первым был произведен в маршалы, а Сталин зря ничего не делал. За оборону Москвы, например, в т. ч. даже и за контрнаступление под Москвой, Жуков ведь не получил никакой награды, во всяком случае вплоть по Парада Победы было именно так! Подчеркиваю, что Сталин ничего просто так не делал — например, едва ли не весь Генштаб за сторону Москвы получил ордена и медали, а вот Жуков — нет. Забегая вперед, отмечу также, что даже в вопросе о назначении Жукова своим заместителем, а затем и о присвоении ему высокого звания Маршала Советского Союза Сталин не менее принципиально руководствовался тем же дезинформирующим гитлеровское командование замыслом. Проще говоря, активно стимулировал в его сознании убежденность в некоем приоритетом для советского командования значении Западного направления. К слову сказать, именно с этих, практически безукоризненно выверенных пиаровских шагов Сталина зарождались истоки формулы «там, где Жуков, — там Победа». Сталин попросту использовал фигуру Жукова как сильно действующий меченый атом дезинформации.
Впоследствии, сугубо по высшим политическим соображениям, а та страшная война и была сплошь наивысшая политика, Сталин искусно превратил фигуру Жукова в особого национального героя, т. к., искренне отдавая дань исторически беспрецедентным мужеству и героизму русского народа, столь же искренне считал, что поскольку та война была наисмертельнейшим столкновением между Западом и Востоком сугубо цивилизационного, в т. ч. этно-геополитического характера, то и национальным военным героем-символом Победы должен быть именно русский. Абсолютно верная, исключительно уважительная по отношению не только как государствообразующего, но и вынесшему основную тяжесть войны народу — русскому народу — позиция. Именно поэтому-то Жуков и принимал капитуляцию Германии, а затем и Парад Победы, хотя к моменту последнего уже даже и не был заместителем Верховного Главнокомандующего. Как отмечал Главный маршал авиации А. Е. Голованов, «в душе Сталин хотел бы назначить принимать парад Рокоссовского, но умом назначил Жукова». Жуков же, к сожалению, явно не понял кристальной чистоты замысла Сталина, за что вскоре после Победы и напоролся на приказ Верховного о своей нескромности… Сам же Сталин, подчеркиваю это вновь, за Суворова Красной Армии почитал именно Константина Константиновича Рокоссовского.
805
Кожинов В. Россия. Век ХХ. 1939—1964. М., 1999. С. 104.
806
Там же. С. 102, 105.
807
ВИЖ. 2000. № 10. С. 84 — 164.
808
Там же.
809
Типпельскирх К. История Второй мировой войны. М., 1956. С. 24.
810
Кожинов В. Россия. Век ХХ. 1939 — 1964. С 104.
811
Гроссман Х. Ржев — Краеугольный камень Восточного фронта. Ржев, 1996. С 63 и 86.
812
«Сталин придерживался своего собственного подхода к проблемам окружения и уничтожения немецких войск. Ход Сталинградской операции запал ему в память, и он неоднократно возвращался к ее опыту «Не надо его (противника. — А. М.) окружать на нашей территории. Надо его вышибать. Гнать надо, скорей освобождать землю, весной надо будет сеять, нужен будет хлеб. Надо уменьшить возможность разрушений, пусть уходит. Создайте ему такую обстановку, чтобы быстрее уходил. Надо поскорее выгнать его с нашей территории. Вот наша задача. А окружение будете проводить потом, на территории противника» (Симонов К. Глазами человека моего поколения. М., 1988. С. 374 — 375.)
813
Симонов К. Глазами человека моего поколения. М., 1988. С. 374 — 375.