Страница 71 из 98
Трудно подобрать слова, чтобы передать своеобразную атмосферу этого места. Во всяком случае это не Шотландия! Не похоже оно ни на Норвегию, ни на Швейцарию… Оно вообще не похоже ни на какое другое место.
Я стал одеваться — еще не догадываясь о том потрясении, которое ожидало меня снаружи!
Гостиница выстроена под таким углом, что с крыльца не видно, что творится справа. Поэтому я застыл у входа, в тени Гламэйга, и, как зачарованный, созерцал совершенные очертания горы. Она не только повторяла форму Везувия, но и выглядела так, будто в любой момент может загрохотать и извергнуть сноп белого огня. Я сделал шаг вперед и краем глаза уловил нечто огромное, зловеще темневшее справа. Обернулся… и невольно отшатнулся, потрясенный открывшимся видом «Черных» гор Кулинз. Это было как молния, как взрыв под ногами!
В прошлом мне доводилось ночевать в Синайской пустыне и в египетской Долине Мертвых; я наблюдал, как поднимается солнце на вершиной Сильвреттахорна в Швейцарии; а как-то раз попал в сильнейший шторм у берегов Крита. Я многое повидал и пережил на своем веку, но никогда еще я не видел ничего подобного. Вид «Черных» гор Кулинз — молчаливых исполинов темно-лилового цвета, застывших в рассветных лучах — оказался для меня настоящим шоком.
Я задохнулся от изумления! У меня, что называется, дух захватило. Мы так часто употребляем эти два выражения, что даже не задумываемся об их смысле. Они давно уже превратились в фигуру речи. На самом деле мы редко испытываем проблемы с дыханием, но в тот миг, когда я впервые увидел Кулинз, у меня действительно открылся рот и перехватило дыхание.
Представьте себе вагнеровский «Полет валькирий», запечатленный в камне и подвешенный на небо в виде огромного экрана. Вот что такое Кулинз! Такое впечатление, будто Природа ваяла их и приговаривала: «Я сотворю горы, которые станут воплощением все самого ужасного, что только есть в горах. Я вложу в них все самые устрашающие тайны земных высот. Я придам им миллион самых причудливых и пугающих очертаний. Угрюмые безжизненные ущелья, в которых ничего не растет, будут вести к неприступным вершинам, и будут те вершины усеяны острыми обломками, упирающимися в самое небо. И будут сделаны те горы из особого, ни на что не похожего камня, который постоянно меняет свои качества и очертания. А посему горы мои будут то голубыми, то серыми, то серебряными, будут они сегодня наступать, а завтра отступать… Но всегда им суждено нести на себе печать тайны и ужаса».
Человеческий разум не в состоянии сразу воспринять Кулинз, ему требуется какое-то время, чтобы подстроиться к ним, осмыслить самый факт их существования. Мне кажется, что некоторым, особо нервным людям это так и не удается. И через месяц, и через год им будет казаться, что у них под боком живет ужасный призрак. Немудрено поэтому, что неврастеники бегут от Кулинз, как от дьявола.
Я понимаю и ощущаю те чары, которые Кулинз накладывают на других людей.
Немного оправившись от потрясения, я решил прогуляться по долине. Впрочем, не совсем правильно называть Глен-Слигахан долиной. Скорее уж это горное ущелье, темное углубление в мрачных горах. Здесь повсюду разбросаны скалы, даже на пустошах среди зарослей вереска торчат зловещие осколки. Зато вереск в эту пору просто прелестен — своим серебристо-серым цветом он напомнил мне оливковые рощи на авиньонских равнинах.
Солнце поднималось все выше. Бледные облака над Кулинз наполнились огнем и заиграли новыми красками. Небо над зазубренными пиками Сгурр-нан-Гиллеан теперь было окрашено в абрикосовый цвет. Над горой Гламэйг солнце и вовсе выкинуло удивительный фокус: лучи его били из-за вершины удивительным гигантским веером. Я шел по заколдованной лощине. Тишину нарушали лишь доносившиеся с болота птичьи крики да журчание ручья, весело перекатывавшегося по лазурным камешкам.
Остров Скай видится мне самым необычным местом на всех Британских островах. Это величайшая драгоценность Шотландии. С того самого мгновения, как я пересек границу этой страны, мне постоянно твердили о его колдовских чарах. Все сходились на том, что Скай — волшебное место. Люди, которых трудно заподозрить в склонности в галлюцинациям, рассказывали мне о сверхъестественных явлениях, которые они наблюдали на острове. Теперь я сам в этом убедился. Все, что мне говорили о Скае, оказалось правдой! Это место просто не укладывается в нормальные рамки человеческого восприятия.
Оно ни с чем не сравнимо. Может быть (только может быть!), я бы поставил в один ряд со Скаем Аран — еще один гэльский остров, расположенный у западных берегов Ирландии. В нем тоже виден проблеск странной дикой красоты и непохожести на окружающий мир. Однако Скай — как величайший эксперимент Природы — остается непревзойденным.
Пока я шагал по ущелью Слигахан, мне пришло в голову, что, наверное, именно такой представляли себе древние викинги Валгаллу. Здесь все насквозь скандинавское. Все названия на Скае представляют собой смесь древненорвежского и гэльского. Это и понятно, ведь в древние времена Скай являлся колонией викингов. И поныне среди жителей Ская встречается много голубоглазых и русоволосых людей — так островитяне платят дань своим далеким предкам. Именно викинги давали имена здешним озерам, холмам и мрачным вершинам. И поныне над узкими морскими заливами Ская нависает тень длинного викингского драккара; а в грозу — когда молнии бьют из одной вершины в другую, а раскаты грома грохочут то на Аласдере, то на Деарге — легко поверить, что это призрак Тора забавляется на вершине Сгурр-нан-Гиллеан.
Да что уж говорить про грозу, если даже в такое славное октябрьское утро долина производила странное впечатление. В ней чувствовалось нечто потустороннее. Я прогуливался в полном одиночестве в совершенно безлюдной местности, и несмотря на это, меня не покидало ощущение, будто за мной кто-то наблюдает. Причем я догадывался, что этот таинственный «кто-то» вовсе не милая фея с западных берегов Ирландии, скорее уж он похож на злобного гнома. Здесь, в Слигахане, вам вряд ли удастся насладиться волшебными звуками эльфийских арф. Зато у вас хорошие шансы услышать перестук подземных молотков, который временами доносится из-под земли. Прогуляйтесь-ка ночью среди странных, поросших вереском холмов, и, может быть, вам повезет: кто-нибудь выйдет из-за камня и вложит вам в руки меч (бьюсь об заклад, это будет меч викинга).
Неудивительно, что на Скае существует множество историй о призраках. Неудивительно также, что жители острова держатся настороженно и предпочитают не откровенничать с чужаками. Вы только послушайте рассказы о тех странных явлениях, которые случается увидеть пастухам на склонах холмов и в долине. Достаточно лишь бросить взгляд на эти скалистые пики, что громоздятся вдоль темной гряды Кулинз, и вы поймете, какие неожиданности поджидают смельчака, рискнувшего в одиночку штурмовать таинственные вершины. Почти наверняка где-нибудь в холмах он повстречается с кровожадным языческим божеством, и неизвестно еще, чем закончится эта встреча! А, вступая в темную горную лощину, вы, скорее всего, наткнетесь на воинов Фингала, которые сидят с мечами на коленях и обгладывают огромные оленьи кости.
Мне кажется, в том и заключается главное очарование этих гор: человек может их видеть, может к ним приблизиться и потрогать, но ему так и не дано их понять. Мы смотрим на вулканические скалы, проводим пальцем по царапинам, которые в незапамятные времена оставили ледники, даже разрабатываем научные теории на сеи счет. Но до сих пор мы имеем смутное представление о том невообразимом извержении, которое некогда выплюнуло здешние скалы, извергло их из огнедышащих недр земли. Мы живем в тени этих загадочных громад и не можем их постигнуть. И тогда наше воображение набрасывает на них полог таинственности и суеверного страха — столь же плотный, как те туманы, что время от времени скрывают их от наших глаз.
Мы пытаемся хорохориться — наступаем на скалы, карабкаемся по ним, воображаем себя их победителями — но всегда, в каждую минуту, понимаем, что они, эти скалы, столь же недостижимы для нашего покорения или понимания, как и горы на луне.