Король драконов

Медведь постепенно распалялся.

Толпа отозвалась согласным гулом. Сундуки и обозы не были для них пустыми словами — как для меня, например. Нюхач раздраженно шевельнулся, но уже было ясно — этот маленький бой остался за большим и волосатым противником. Остроносый принял маленький кубок, присел напротив меня у костра, но сидел неспокойно, что-то бормотал, трогал висящие на нем побрякушки и продолжал внимательно за мной наблюдать — я это чувствовала. Рядом с Нюхачом пристроился опозоренный из-за меня дозорный орк и тоже не очень радовал теплым взглядом. Ему не досталось ни мяса, ни питья — наверно, в наказание. Ну вот, одним моим горячим почитателем в лагере стало больше. Первая партия хмельного напитка исчезла в глотках собравшихся, десятки ножей принялись кромсать оленину. Кто-то сбоку забренчал песню о ночевке под кустами в ожидании купцов. Становилось все веселее. Но не всем.

— Ты не ведьма, случаем? Порчу наводишь? Взглядом молоко у коров портишь? — вдруг спросил меня Нюхач, сверля внимательным взглядом.

— Нет-нет, что вы! Солнцем клянусь! — Я на мгновение задумалась, стоит ли возмутиться и обидеться, но решила не пугать собравшихся и лишний раз улыбнулась. Надо же, как он угадал про мои приключения с коровами! Услышав мою клятву, Нюхач недовольно хрюкнул. Бывший дозорный согласно засопел.

— Да ладно, Нюхач, чего ты привязался к девчонке, вечно тебе ведьмы мерещатся! — тут же заступился за меня Медведь, за что и получил от меня еще одну улыбку. Младенцу понятно — соперничающие вожаки были готовы спорить по любому поводу, и таким поводом в этот раз была я. Нюхач ополчился на меня — Медведь тут же принялся защищать. Ох уж эти мужчины!

— Так вы — бродячие торговцы? — Я решила поучаствовать в беседе и обратилась к Медведю. Здоровяк от неожиданности закашлялся:

— Бывает, и продаем иногда, и… э-э-э… покупаем. — Отчего-то он смутился и заерзал.

— Все больше оружие, наверно? Дубины, мечи всякие? — уточнила я, оглядев поляну. Топоров, дубин и копий здесь и правда было многовато, если считать общей кучей.

Медведь промямлил, что без топоров в их деле никуда, и совершенно смолк. Мой простой вопрос почему-то загнал бородача в глухой тупик. К счастью для него, рядом завязалась маленькая ссора между двумя орками. Они не поделили кусок мяса, несколько раз повыхватывали его другу друга из пастей, потом одному надоело, и он цапнул соперника за лапу. Оба уже вовсю рычали и размахивали ножами. Медведь тут же принялся на них покрикивать и грозить собственным здоровенным клинком с наколотым куском мяса.

— А что это у тебя за железка, девица?

Я непонимающе повернулась. Оказалось, гномья кочерга-погонялка, которую я засунула в мешок, проколола дыру и почти целиком торчала наружу. Надо же, я и не заметила, а остроносый углядел! Стоило ее только тронуть, и она сама скользнула в ладонь, удобно легла рукоятью.

— Эта? Да так, нашла. — Отвечая на вопросы Нюхача, я старалась быть предельно краткой.

— Знатная работа! Такой штукой и человека, и орка пополам разрубить можно, правда?

— Не знаю, — угрюмо ответила я. Вскрикивать «ой, что это» или «да это моя шпилька, волосы закалывать» было уже поздно.

— Да, убийце такая штука в самый раз, — с удовольствием продолжал Нюхач, — Слышь, Медведь, ты не Сестру Смерти привечаешь?

Его слова были встречены взволнованным бормотанием. Ну чего он ко мне привязался?

— Да какая из нее Сестра! Как же ты потерялась, красна девица? — раздраженно посопев, решил переменить тему здоровяк.

— Да с Восточного Тракта два дня назад сбилась, — чистосердечно ответила я.

— Два дня назад? — резанул голос Нюхача.

— Да, два дня, — подтвердила я.

Кто-то рядом хохотнул:

— За два дня так умчать? Вот это конь! Ему цены нет! Наверно, по облакам скакал. То-то его дозорные не заметили!

— Гы-гы-гы! — прокатилось по толпе. А пострадавший орк радостно воспрянул:

— Таких коней, я слышал, человечиной кормят. Вы за ее лошадью поглядывайте! — снова уколол тонкий голос — и снова в цель.

Да, шутки шутками, но своими вопросиками и догадками Нюхач потихоньку добивался своего. Капля за каплей, кроха за крохой он отбирал победу у соперника. Все больше народу хмурилось, глядело на меня с прежней опаской, а после слов о конях-людоедах вокруг Мышака образовалось пустое место. Но Медведь уже усмирил орков и выступил на мою защиту:

— Ну ладно, напутала она, с перепугу бывает.

Вот так помог! Я почувствовала, как краска заливает лицо.

— Не вру я! — Вот с детства не люблю, когда сомневаются в моей правдивости, — Там холм расколотый, я его обошла и в гномью Большую Воду угодила!

— Расколотый холм? Врата Прямого Пути? — переходящим на визг голосом спросил Нюхач.

— Гномья дорога? А золото было? — алчно поинтересовался Медведь.

— Не было там золота. Разве что на ящерицах. Я упала в овраг, по нему вышла к каналу с речкой, там еще ворота были большие. По каналу шла, шла, вышла к озеру у горы, а там большущий каменный гном! И каменная ящерица! И живых ящериц много! Оттуда и одежда, и кочерга, и браслет.

Я поддернула рукав и высоко подняла руку, наслаждаясь всеобщим вниманием. Наконец-то нашлись слушатели и ценители! Ценители алчно глядели на украшение, потирали руки, а многие украдкой пытались пальцами вымерять, подойдет ли браслет им самим. Один только Нюхач сплюнул, сделал сложный знак и попытался отодвинуться. Вот вредина! Остальные кто слушал, кто вовсю шептался. Один наклонился к Медведю и долго что-то рассказывал ему на ухо. Я успела расслышать только «панцири рвут» и «стрелами их в воде не достанешь», а напоследок он ткнул старосте под нос шрам на своей руке. Те, кто услыхали и разглядели получше меня, переменились в лице и больше не смеялись. А Медведь, судя по его лицу, отказался от мысли заглянуть мимоходом к увешанным золотом ящерицам Большой Воды.

— Как же ты мимо этих чудищ водяных, коварных, хищных и злобных, прошла? — Вкрадчивый тон остроносого не обманул бы и жеребенка, но я твердо решила говорить одну только правду. Хватит, вчера про лешего наврала.

— Да разбежались ящерицы. Меня испугались.

Многие рассмеялись, но выходило это у них как-то натужно. Один Нюхач сиял.

— Слышишь, Медведь! Зверей не проведешь! Я же говорил — не нравится мне она!

— Да мало ли что девчонка насочиняет, — примирительно проворчал здоровяк и глянул на меня с немым укором.

— Опять не верите? Там еще озеро неподалеку. Я на его берегу с лебедем здоровым подралась!

Кто-то пробормотал про занимающегося целую неделю помолом Емелю и что языком можно и семерых драконов зараз побить. Но я, уже наученная опытом, протянула руку и потянула из-за спины хранившееся между курткой и рубашкой лебединое перо — ни в одном мешке оно бы не поместилось. Все тут же стихли на миг, потом снова зашумели.

— Король плавней, — пробормотал один мужик в нагольном тулупе, сидящий с другой стороны костра. Глянул на меня с почтительным ужасом и тут же начал что-то объяснять вполголоса соседям, вовсю размахивая руками и на пальцах показывая, как переворачиваются от одного удара маленькие лодки и многовесельные корабли. После этого бурного повествования усмешек стало еще меньше, а опасливых взглядов — еще больше. Нюхач сиял всем кончиком носа и толкал Медведя локтем. Тот угрюмо сопел и отмахивался.

— Ну вот, а потом мы у дуба переночевали, там еще кабана с белым пятном встретили и вот, к вам попали, — завершила я наконец свой рассказ. Приятно все-таки поговорить с понимающими людьми, а не с лошадью и молчаливым драконом!

— Белобокий Вепрь! — вразнобой отозвался десяток голосов. Об этом звере здесь знали многие. А потом все уставились на меня. Медведь даже перестал жевать и замер с недоеденным куском во рту.

— Вы чего? — забеспокоилась я. А потом поняла: они ждали, что в доказательство своих слов я достану из мешка или из-за пазухи какую-нибудь часть несчастного кабана. Так хорошо и весело начинавшийся пир безнадежно угасал. — Да не трогали мы этого кабана, не трогали, — поспешила я всех успокоить, — Только на дерево ночью загнали, но утром заставили спрыгнуть, солнцем клянусь!