Фауст

Ещё одним историческим свидетельством является купчая, составленная в Книтлингене в 1532 году по случаю продажи дома, в которой при описании объекта сделки было упомянуто немецкое имя Fausten. В документе значилось, что объект сделки был расположен по соседству с домом, в котором родился Фауст. Подлинность купчей, обнаруженной в ящике на чердаке здания муниципалитета, засвидетельствована лично мэром Книтлингена 3 марта 1934 года. Оригинал документа пропал во время Второй мировой войны, и в настоящее время в музее Фауста в Книтлингене выставлена копия.

В описании из купчей говорилось о «доме, в котором родился Фауст», и упоминался его умерший владелец Иорген Герлах. Это наводит на мысль, что Герлах был отцом Фауста. По мнению авторитетного издания Neue Deutsche Biographie, этот факт, наряду с другими деталями, свидетельствует о том, что вероятным отцом Фауста был зажиточный фермер Иоганн Кристиан Герлах. От недостатка информации в Книтлингене распространилось мнение, что Фауст был незаконнорожденным сыном помещика и служанки и из-за своего низкого происхождения отличался вздорным характером{32}.

С тех времён Книтлинген почти не изменил своего облика. Квадратные прочные дома, выстроенные наполовину из дерева, с подчёркнуто чёрными балками на белых стенах и высокими, спасавшими от зимнего снега крышами, кучно расположились на склоне горы вдоль действовавшего со времён Рима торгово-почтового тракта. При жизни Фауста город находился на главном пути, соединявшем земли нынешних Голландии, Бельгии и Люксембурга с Италией. О значении города в прошлом свидетельствуют размеры старой почтовой станции, доныне стоящей у дороги. Теперь здесь можно вкусно поесть и выпить добрый стакан гипокраса – напитка из вина, смешанного с водой и приправой из сахара и всевозможных пряностей. К 1500 году население города составляло около 2000 жителей, так что Книтлинген был довольно значительным поселением своего времени{33}.

Несмотря на неоднократно бушевавшие здесь пожары, на месте, где когда-то родился Фауст, стоит дом. На доме висит табличка, с гордостью сообщающая, что это «место рождения доктора Фауста». Владельцы дома показали мне интересные руны в рамке из дуба, по их мнению, доказывающие, что дом связан с именем Фауста. За дверной рамой был найден странный кусок пергамента, покрытый магическими знаками; гордостью экспозиции был загадочный ящик, одну из стенок которого покрывали алхимические символы. В отсутствие датировки столь неожиданные и уникальные подробности считают доказательствами того, что дом был местом рождения «печально известного доктора Фауста».

Рядом с домом расположено здание «Архива Фауста». Через дорогу находится музей Фауста. Чуть дальше по улице, за старой почтой, расположена «Аптека Фауста». Городская средняя школа переименована в «Школу доктора Иоганна Фауста». С 1954 года перед городским магистратом стоит впечатляющая статуя Фауста работы Ганса Шорп-Пфлюмма. Изображённый во время магической церемонии, с поднятыми руками, Фауст произносит обращённую к высшим и низшим силам герметическую мантру. Сегодняшние обитатели города твёрдо убеждены в том, что Фауст родился в Книтлингене.

Но все эти слухи родились благодаря Манлию и другим специалистам, по очереди повторявшим слова Меланхтона – до тех пор, пока они не стали неоспоримым фактом. Если даже Манлий точно передал сказанное Меланхтоном (хотя в прошлом Манлий не всегда был точен{34}), эта информация ничем не подтверждена, а в ряде случаев – явно ошибочна. Так, не доказано, что помещики из Нельмштадта владели крепостными в Книтлингене – потому, что крепостные, как правило, не учатся в университете. Налоговые ведомости и другие документы, сохранившиеся с первой половины XVII века, донесли до нас записи о трёх «Фаустах», живших в Книтлингене{35}. Мы уже показали, что Фауст – это псевдоним, и поэтому вероятнее всего, что имя Fausten из купчей принадлежало человеку по фамилии Фауст – и никак не магу{36}.Важно понимать, что запись из дневника Килиана Лейба сделана не для публикации – и, в отличие от Меланхтона и Манлия, Лейб не мог сфальсифицировать информацию о Фаусте ради научной полемики. Информацию Меланхтона можно считать признанием того факта, что Фауст был его конкурентом, а это вполне укладывается в логику сообщения Манлия. Примечательно, что Меланхтон или Манлий также исказили имя Фауста, назвав мага Иоганном. Важным доводом в пользу альтернативной теории оказывается то, что упомянутый Лейбом термин helmstet весьма близок к данному Муцианом определению Helmitheus. Указание Hedelbergensis (или «выходец из Гейдельберга»), сделанное Муцианом, дополнительно подтверждается записью из документов Ингольштадта от 1528 года, где значится Haidlberg, что совпадает с вариантами названий Гейдельберга.

Наконец, мы имеем независимое подтверждение того, что человек по имени Георгий, как-то связанный с Гельмштадтом и учившийся в университете, впоследствии начал карьеру мага. Подтверждение исходило от того же Шоттенлохера, изучавшего университетские документы и обнаружившего данные о студенте, который значился под именами Georgius Helmstetter, Jorio de Helmstat, Jeorius de Helmstat, Georio de Helmstadt и Jeorius Halmstadt.

Существенно новые данные о «выходце из Гельмштадта» опубликовал в 1989 году профессор Фрэнк Бэрон из Канзасского университета. Профессор Бэрон обнаружил в Парижской национальной библиотеке переписку доктора Петруса Сетера (возможно, Сутера или Суиттера) и Николауса Элленборга. Сетер был выпускником университета в Гейдельберге и работал адвокатом в Кемптене. Он дружил с монахом из монастыря Оттобойрен по фамилии Элленборг (ок. 1480–1543), который интересовался идеями гуманизма и учился в Гейдельберге с 1497 по 1502 год. Хотя письмо Сетера было датировано 1534 годом, в нём говорилось о Гейдельберге начала 1490-х годов – и о гороскопе, составленном «магистром Георгием гельмштеттенским» (или «гельмштеттским»), астрологом, хиромантом и физиономистом. Как мы увидим, именно такими видами предсказаний занимался магистр Георгий Сабеллико Фауст{37}.

Сопоставление «гельмштадтца» и Фауста не только даёт нам возможность утверждать, что Сабеллико Фауст-младший – это псевдоним, взятый выходцем из Гельмштадта, но также позволяет решить вопрос о месте его рождения. Документы показывают, что «выходца из Гельмштадта» зачислили в университет в 1483 году и он до 1487 года ждал магистерской степени, которую получил лишь в 20-летнем возрасте либо в 21 год. То есть этот человек должен был родиться не в 1478 году, а в 1460-х, что вместе с рассуждением о совпадении Солнца и Юпитера в знаке Тельца приводит нас к дате 23 апреля 1466 года!

После таких рассуждений мы оказываемся в 46 километрах от Книтлингена, в Гельмштадт-Баргене, где нет никаких памятников, нет музея, нет магазинов, нет школ, носящих имя мага, – и где лишь расположена ничем не примечательная деревня, совершенно не претендующая на громкое звание «место рождения Фауста». Неужели молодой «Георгий из Гельмштадта» действительно родился в этой глуши, где было от силы несколько сотен жителей, – и смог пробиться в университет, чтобы впоследствии сделать впечатляющую карьеру в качестве «мага Фауста»?

Высказывалось предположение, что студент, зачисленный в университет в 1483 году, назвался по месту рождения потому, что хотел скрыть свою настоящую фамилию. Однако существует семья, фамилия которой происходит от названия «Гельмштадт», – это знатный род фон Гельмштатов. Род фон Гельмштатов ведёт начало от рыцаря короля Генриха I по прозвищу Рабан, карьера которого достигла расцвета около 930 года. Ветви этой семьи жили в районе Крайхгау, включавшем Гельмштадт и Книтлинген.

Так что в дневнике Лейба буквально записано «Георгий Фауст Гельмштет», а вовсе не «гельмштедтец», как считал Шоттенлохер. Лейб записал не место рождения Фауста, а полное имя, причём приставку «фон» он опустил потому, что писал на латыни. Даже если Муциан (по словам Урбана) написал Georgius Faustus Helmitheus Hedelbergensis, в этом определении только последнее слово обозначает место происхождения, и Hedelbergensis – это именно «гейдельбергский» либо «выходец из Гейдельберга», а вовсе не указание на какое-либо другое место близ Гейдельберга.