Страница 88 из 122
— Филиппа была совсем худенькой, такой хрупкой. И хоть я знал, что она уже давно не девочка, но все равно для меня она оставалась девочкой. Мы поженились в 1920-м. Познакомились в доме моих родителей, представляете? Она пришла в гости со своей овдовевшей матерью знавшей мою матушку то ли по Женскому институту, то ли по Цветочному комитету.
Седжвик смотрел на сад, словно ожидая, что в любой момент по дорожке перед домом может пройти его покойная жена. Мейси знала, что он вызвал в памяти воображаемый образ Филиппы. И перед ее мысленным взором возник силуэт девушки в легком бледно-зеленом платье, которая, спрятав нежные руки в зеленые хлопковые перчатки, подрезала розы всевозможных цветов и складывала распустившиеся бутоны в корзинку у ног. Затем она подняла глаза, услышав шаги мужа: он отворил калитку и приблизился к ней.
— Думаю, на самом деле нашу встречу организовали матушки. — Седжвик натянуто улыбнулся своим воспоминаниям. — И мы прекрасно поладили. Поначалу она робела — видимо, еще не пришла в себя после войны, — но вскоре оживилась. Говорили, все благодаря любви.
Мейси отметила про себя, что надо бы не забыть получше разобраться в причинах беспокойства Филиппы. А пока хотела, чтобы Джон чувствовал себя раскованно и доверился ей, и потому не перебивала.
— Некоторое время после свадьбы мы жили с ее матерью. Небольшой домик за городом, никакой роскоши. Потом пару лет снимали квартиру. А в 1923-м здесь началась застройка, и мы сразу же купили дом. Филиппа получила от отца небольшое наследство, у меня тоже нашлись кое-какие сбережения и немного акций. В общем, мы не слишком издержались.
Седжвик замолк и некоторое время сидел, глубоко дыша.
— Конечно, такой дом покупают для семьи, но Бог не дал нам детей, — произнес Седжвик и повернулся к Мейси. — Господи, вы ведь совсем не это хотели услышать, мисс Доббс! Простите.
— Прошу вас, продолжайте, мистер… Джон. Пожалуйста, расскажите о вашей жене.
— В общем, она страдала бесплодием. Она была не виновата, конечно. А лечение оказалось напрасным: врачи уверяли, что не в силах помочь. Первый врач, седой трясущийся болван, ляпнул: дескать, пара бокалов шерри — и все само пройдет. Вот же идиот!
— Джон, мне так жаль.
— В конце концов мы вроде как смирились, что останемся вдвоем. Между прочим, незадолго до… до гибели…
Седжвик закрыл глаза, силясь отогнать нахлынувшие ужасные образы. Мейси понимала, что его снова преследовали воспоминания. Джон опять глубоко задышал, пытаясь овладеть собой.
— Незадолго до ее гибели мы собирались купить щенка. Думали, так ей будет веселее, пока я на работе. Филиппа, кстати, тоже не бездельничала: раз в неделю читала детям в местной школе, все время чем-то занималась. А еще обожала свой сад. И неизменно винила себя.
— Винила? — Мейси смотрела Джону прямо в глаза.
— Да, в бесплодии. Говорила, что посеешь, то и пожнешь.
— Она объяснила, что имеет в виду?
— Нет. Мне казалось, что Филиппа припомнила все свои старые грехи и разом взвалила на себя всю вину. — Седжвик пожал плечами. — Девочка моя, Пиппин.
Мейси наклонилась к Джону поближе, чтобы ему стало теплее и — подсознательно — спокойнее.
— Не подскажете, беспокоило ли вашу жену что-нибудь еще? Она ни с кем не ссорилась?
— Пиппин не любила изливать душу и не бегала сплетничать к соседям. Но была такой доброй и внимательной к тем, кто нуждался в помощи, и всегда останавливалась на улице поболтать со знакомыми. Но… вы ведь спросили «вообще», мисс Доббс?
— Понимаю, Джон, вопрос не из легких.
— Знаете, по-моему, до нашего знакомства Филиппа встречалась всего с одним мужчиной. Она так робела в обществе мужчины. Во время войны ей было всего лет семнадцать, не больше. Если я правильно помню, они познакомились в Швейцарии. Он обратил внимание не только на Пиппин, но и успел поухаживать за всеми ее подругами. В итоге на одной и женился, хотя она, по-моему, намучилась с этим ловеласом. — Вдруг Седжвик нахмурился. — Знаете, забавно, но сейчас вспомнилось: а ведь он разыскал ее спустя много лет. Не помню точно когда. Примерно в конце прошлого года. Я напрочь забыл об этом.
— Вы знаете, кто он? И почему снова нашел вашу супругу?
— У меня ужасная память на имена, но этого звали как-то необычно. Знаете, не так обыденно, как Джон! — Седжвик вяло улыбнулся. — Вроде бы его жена, как я уже говорил, подруга Пиппин, крепко выпивала. Он узнал наш адрес и позвонил Филиппе с просьбой поговорить с женой и попытаться вразумить ее. Но они не виделись долгие годы, и сомневаюсь, что Пиппин хотела ввязываться. Она отказала, и на этом все закончилось. Насколько я знаю. Потом сказала, что, возможно, ее подруга пила, чтобы забыться. И не придала этому большого значения. Сказала только: «У каждого есть средство забыть прошлое, правда? У нее — бутылка, а у меня — сад»-Грубовато, конечно, но я бы не хотел, чтобы Филиппа с ней связывалась.
Мейси решила не обременять Седжвика своими подозрениями.
— А вы не припомните имя того мужчины? С какой буквы оно начиналось?
— О Господи, мисс Доббс… начиналось с буквы… — Седжвик потер лоб. — Э-э-э… по-моему, с буквы М. Да, точно! Ма, Ми, Мэ, Мах, Маг… Магнус! Да, верно, Магнус Фишер. Теперь вспомнил.
— А жену его звали Лидия?
— Да, да! Мисс Доббс, вижу, вы все знали с самого начала!
— Джон, в последнее время вы читаете газеты?
— Нет, этого мне ни за что не понять! Они вечно тычут пальцем, и, пока фото Пиппин на первой полосе, тычут пальцем в меня!
Мейси решила копнуть еще глубже:
— С прошлой недели полиция больше не появлялась?
— Нет. Конечно, они периодически проверяют, на месте ли я — до окончания расследования мне запрещено уезжать, или как это правильно называется.
Мейси удивилась, что Стрэттон не наведался к Седжвику снова, когда обнаружили тело Лидии Фишер.
— Джон, на прошлой неделе Лидию Фишер нашли мертвой. Ее убили. Результаты вскрытия указывают на некоторое сходство между убийствами вашей жены и миссис Фишер. Подозреваю, полиция пока с вами не говорила на эту тему, ведь расследование еще идет. Пресса переусердствовала с подробностями гибели вашей супруги. И поскольку всегда найдется желающий повторить чужое злодеяние, полиция, вероятно, решила пока не привлекать к этому внимания. Но я уверена, что полиция, да и пресса тоже, вскоре к вам снова явится.
Седжвик некоторое время сидел, покачиваясь и обхватив руками плечи. Потом встал и принялся расхаживать По комнате.
— Они подумают на меня. Они подумают на меня…
— Успокойтесь, Джон, успокойтесь. Они не станут вас обвинять. Полагаю, все будет ровно наоборот.
— Ох, бедная, бедная женщина… и бедная моя Пиппин.
Седжвик опустился в кресло и расплакался. Мейси присела рядом на колени, подставив ему плечо. Она направила на Седжвика всю свою душевную силу, и тогда формальная вежливость между женщиной и незнакомым, ей мужчиной улетучилась. И он вновь с трудом овладел собой.
— Не понимаю. Что это значит?
— Еще не знаю, но собираюсь выяснить. Джон, вы ответите еще на пару вопросов?
Седжвик вынул из кармана перепачканный платок и вытер глаза и нос.
— Да. Да, я постараюсь, мисс Доббс. Простите…
Вернувшись на свое место, Мейси жестом перебила его:
— Не извиняйтесь. Горе нужно изливать, а не зарывать. Вы, случайно, не знаете, ваша супруга была знакома с женщиной по имени Шарлотта Уэйт?
Седжвик взглянул на Мейси.
— Дочкой Уэйта? Ну конечно. Хотя, как я уже говорил, давно это было. Задолго до нашего знакомства. Скажите, в чем тут дело, мисс Доббс?
— Я пока не знаю точно, Джон. Я лишь собираю оборванные ниточки.
— Шарлотта и Лидия были в одной… компании, что ли. Думаю, вы бы так это назвали. Ну, знаете, девушки вместе проводят время по субботам, пьют чай, покупают на карманные деньги разные безделушки, все в таком роде.
Мейси кивнула. Хотя у нее в те годы не было ничего подобного: ни посиделок, ни безделушек, одни лишь поручения и рутинные заботы на кухне, и все приходилось выполнять как можно быстрее и лучше, чтобы выкроить время на учебу.