Страница 14 из 112
Конечно же, в сугубо личном плане охраняемые отличались друг от друга. Кто-то папку просил донести, кто-то даже чемодан... но это несущественные детали. Если охраняемый был до этого более-менее как-то изучен, мы учитывали и эти его личные особенности. Брали в расчет и чисто технические детали. К примеру, министр обороны Павел Грачев, как и подобает десантникам, был здоровый, крепкий и подтянутый мужчина. Соответственно, и людей к нему пытались подобрать таких же масштабных, чтобы они не терялись на фоне министра.
— Сегодня Вы продолжаете заниматься охранной деятельностью. Но уже как владелец нескольких ЧОПов. Охрана частных лиц, бизнесменов технологически и психологически отличается от охраны государственников?
— Если быть точным, то сегодня я занимаюсь «охранной деятельностью» в качестве депутата Госдумы, осуществляющего законотворческие инициативы. Но имею и опыт охраны частных лиц в качестве владельца ЧОПов. Безусловно, разница, о которой вы спрашиваете, есть. Когда я обеспечивал охрану государственного деятеля, я понимал, что на меня работает целая система. Я поднимал телефонную трубку, говорил, что через два часа буду там-то... И все! Дальше начинал работать слаженный механизм. Если же ты охраняешь человека частного — неважно, политика или бизнесмена, — ты должен полагаться исключительно на свои силы. Ни один человек, даже самый богатый, не может позволить себе содержать структуру охраны, подобную государственной. Это относилось и к таким любителям собственных служб безопасности, как Гусинский и Березовский. Даже им, при их тогдашних деньгах, на аналог госохраны сил и средств не хватало.
— Вы упомянули Березовского. Сложно было работать у Бориса Абрамовича?
— Мне обычно ошибочно приписывают, что я работал в группе охраны заместителя секретаря Совета безопасности России Бориса Березовского. Или даже возглавлял его службу безопасности. Ничего подобного! Березовскому, когда он находился на этой должности, госохрана положена не была. Кроме того, в то время я уже был начальником службы безопасности Общественного российского телевидения (ОРТ). Соответственно, ни в какую другую группу охраны входить не мог. Другое дело, что люди, которые охраняли Бориса Абрамовича, были подобраны по моей рекомендации и при моем непосредственном участии. А в дальнейшем охранные предприятия, с которыми у Березовского были заключены контракты на его охрану, были моими предприятиями. Кроме «Атола». С «Атолом» была связана какая-то аферистичная история, которая к нам и к охране, в принципе, не имела никакого отношения. «Атол» — личный проект Березовского, и я не знаю, чем он закончился... Может, загнулся, как большинство проектов Бориса Абрамовича. Но быть рядом с Березовским мне доводилось часто. К примеру, служба безопасности ОРТ провела много времени на Северном Кавказе в 1999 году, когда Борис Абрамович баллотировался от Карачаево-Черкесии в депутаты Госдумы. Его везде сопровождал Бадри Патаркацишвили (в то время исполнительный директор ОАО «ОРТ», в 2008 году скоропостижно скончался сразу после встречи с Березовским. — Прим. авт.). Березовского там охраняли охранные предприятия, которые тоже имели к нам отношение, но мы, служба безопасности ОРТ, охраняли Бадри. Это было достаточно тяжелое время начала второй контртеррористической операции в Чечне.
Березовский обращался ко мне и во время трагедии, происходившей с Литвиненко. Он попросил, чтобы мое охранное предприятие занялось охраной журналистки «Коммерсанта» Елены Трегубовой. Якобы ее безопасности угрожал нынешний режим в России. Думаю, что это была очередная провокация Бориса Абрамовича. Уж как-то все слишком на руку складывалось Березовскому: сначала убили Политковскую, потом погиб Литвиненко... После этого я заявил, что больше всего в России в охране нуждаются либеральные политики типа Касьянова и Лимонова. Слишком часто знаковые убийства правозащитников и политиков в России осуществляются с целью провокации.
— Кого из звезд телеэкрана Вам доводилось охранять? Кто и как себя при этом вел?
— Одно время политическому обозревателю ОРТ Михаилу Леонтьеву стали поступать угрозы. Естественно, это раздражало журналиста и создавало дискомфорт в работе. Мы охраняли его в течение года. Наверное, в течение пяти-шести лет охраняли телеведущего Сергея Доренко. Для чего ему тогда нужна была охрана, я до сих пор не могу понять. Доренко очень некрасиво вел себя с охраной, и только по большой просьбе Бадри Патаркацишвили мы продолжали выполнять свой профессиональный долг.
Москва, июль 2009 г.
Глава третья. БЕССИЛИЕ СИЛОВИКОВ: ЧЕЧНЯ И ИСТОКИ СЕПАРАТИЗМА
Не знаю, как других, но меня все 1990-е годы не покидало чувство подавленного недоумения, когда в СМИ речь заходила о Чечне. Неестественность происходящего лишала даже возможности как следует осмыслить эту странную войну. Дать ей и ее ходу (что более важно) хоть какое-нибудь рациональное объяснение.
То есть поначалу все казалось очевидным. Чеченская Республика стала (и была на самом деле) рассадником не столько сепаратистских настроений, грозивших перекинуться на весь Северный Кавказ, сколько банального криминала. Фальшивых авизо для Цетробанка, открытых воздушных коридоров для Ирана и Турции, похищений людей с целью выкупа и так далее. Весь этот беспредел никак не пресекался местными властями, а значит, его следовало прекращать федералам. Что и произошло. Решительный Ельцин 11 декабря 1994 года подписал, наконец, Указ «О мерах по обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности на территории Чеченской Республики».
Знать бы тогда, какая бомба замедленного действия подкладывается под всю национальную политику России на многие поколения вперед, не вздыхал бы с облегчением. (С достаточной долей равнодушия, впрочем.) Но, во-первых, кто из витиеватой формулировки президентского указа мог знать, что речь идет о настоящей войне. А во-вторых, даже в самых изощренных фантазиях нельзя было предположить, что эта война со временем перекинется за пределы Чечни, а на стороне врага открыто выступят, например, депутаты Госдумы и журналисты федеральных газет.
Лично я первое недоумение испытал на следующий же день, после того как министр обороны Грачев обещал взять Грозный силами парашютно-десантного полка. Никто, конечно, этим бравым словам Павла Сергеевича особого значения тогда не придал, но за реальными событиями следили внимательно. Помню, мы в компании, узнав о том, что на Чечню двинули танки федералов, стали прикидывать, как скоро они доберутся до места назначения. Выяснилось, никто четко не знает, сколько километров до Чечни. То ли неделю туда ехать, то ли месяц. И тут по радио объявили, что колонна российских войск находится в 60 километрах от Грозного. Горячие головы предложили выпить за успех и не ложиться спать до тех пор, пока наши не займут столицу мятежного генерала Дудаева. Спать все же легли: к чему себя мучить из-за такого пустяка, как Чечня, утром узнаем, как все прошло. И вот на утро следующего дня, когда выяснилось, что в Грозном как ни в чем не бывало по-прежнему царствует генерал Дудаев, и шевельнулось нехорошее чувство, что не все так просто с этим ельцинским указом, раз федеральные танки за несколько часов никак не могут достичь цели.
Виноват в таком упрощенном взгляде на вещи был, конечно, несовременный уже советский менталитет. Все помнили, что Сталин одним махом (и силами 100 тысяч солдат и 20 тысяч офицеров) выслал в 1944 году ненадежный 600-тысячный чеченский народ в Казахстан. Без единого выстрела. Без писка. В условиях тяжелейшей войны. А тут — мир. Армия. Супервооружение[6].
Но тогда откуда брался в телевизоре домогающийся по телефону террориста Басаева премьер-министр, ныне покойный Виктор Черномырдин? (Знаменитую фразу ЧВС: «Шамиль Басаев, ты меня слышишь?!» потом цинично обыгрывал в передаче «Куклы» телеканал НТВ, хотя, казалось бы, вот уж где смеяться грех.) Или откуда брался Ельцин, плетущий байки[7] о 37 снайперах, готовых уничтожить бегущих босиком по снегу боевиков Салмана Радуева? Или. Как было понимать портрет боевика Басаева во всю первую полосу «Московских новостей» с надписью что-то вроде «Горный орел». А уж уполномоченный по правам человека в России Сергей Ковалев, шатающийся среди чеченских боевиков, как по коридорам Госдумы, депутатом которой являлся в тот момент, вероятно, лишил веры в разумность всего происходящего не одну тысячу телезрителей.
6
На самом деле российские войска, участвовавшие в первом походе на Грозный, были плохо подготовлены. Между различными подразделениями отсутствовало взаимодействие. У многих солдат не было боевого опыта. Средства съцзи не были оборудованы шифровальной аппаратурой. Войска имели устаревшие планы городов, да и то в ограниченном количестве.
7
Александр Коржаков в книге «От рассвета до заката» сообщил, что никаких снайперов тогда в станице Первомайская не было и что Ельцин взял их с потолка. Странные, согласитесь, были фантазии у первого президента России.