Страница 78 из 86
Из-за угла здания показался джелийский горожанин, остановился над двумя убитыми, лежащими лицом вниз. Осторожно, готовый к немедленному бегству, он вытащил нож и ногой перевернул одно из тел. На него уставился мертвый глаз делизийского солдата. Второй был выбит. Джелиец долго смотрел на труп, потом с теми же предосторожностями перевернул другое тело.
Сестра-легионер еще дышала. Из живота торчала рукоять солдатского ножа.
Она взглянула в лицо горожанина, на купол, почерневший от копоти. Ее губы беззвучно шевельнулись. Из темной щели рта рвались немые стоны.
Горожанин опустился на колени, выдернул нож из живота раненой, плюнул на него и, подождав, пока она осознает свою участь, перерезал ей горло.
Один из наблюдавших эту сцену гедов заскулил, как ребенок. Четверо сородичей, хотя им тоже было не по себе, придвинулись к нему и попытались успокоить, но тело бедняги перестало повиноваться разуму, он был в генетическом шоке. Человек уничтожает человека. В этом морально и биологически извращенном убийстве отсутствовала даже искусственная мотивировка, деление на два подвида, ибо «джелиец» убил «джелийку».
Оказывается, это искусственное деление, хоть как-то оправдывавшее кровожадность подопытных, защищало разум гедов гораздо лучше, чем они думали. Теперь защита рухнула, и генетическое отвращение — такой же важный механизм эволюционного выживания, как и отстоящий большой палец — вызвало сбой: разумные особи уничтожают сородичей! Немыслимо! Гед утратил контроль над своими феромонами и источал ужасающую вонь.
— Важные данные, — объявил Энциклопедист. — Важные данные. Исходный уровень.
60
Эйрис схватила руку СуСу, словно боялась, что та опять скроется, но девочка не порывалась бежать. Ее белая туника покрылась черными полосами гари, на плече зияла дыра. В руке СуСу все еще сжимала прядь рыжих волос.
Дождь перестал.
— СуСу, откуда ты знаешь, что Дахар с Лахабом ушли с гедами? Ты сама видела?
— Да.
— Гракс увел их насильно?
СуСу покачала головой.
— Где они вошли в Стену? Через дверь на восточной стороне?
СуСу снова покачала головой:
— Дерутся.
— Тогда где?
— Там же.
Эйрис попыталась сообразить, что она имеет в виду.
— Там, где Дахар и Гракс несли твоего великана? В том же месте?
СуСу кивнула.
Эйрис дотронулась до пучка волос в руке девушки.
— Ты должна мне помочь, СуСу. Передай Джехан…
— Нет.
— Что свободно дано…
— Нет! — Черные глаза, снова ожив, засверкали.
Эйрис вцепилась в край ее туники, но девочка и не пыталась ускользнуть.
Как расшевелить ее, как найти нужную струну в скользкой темноте ее сознания? В прошлый раз это была искаженная клятва легионеров, засевшая в воспаленном мозгу. Эйрис пыталась что-нибудь придумать, пыталась скрыть свой страх и понимала, что ей это плохо удается.
— Ты ведь отправилась ради меня за Дахаром, который брал тебя как проститутку. Куда же хуже? А тут отказываешься идти к сестре-легионеру, которая никогда не спала с тобой и вообще пальцем не тронула. СуСу, Дахар в опасности, как когда-то твой друг.
На мгновение Эйрис показалось, что ей удалось ее убедить. Что-то отразилось в темном взгляде; СуСу посмотрела на волосы, зажатые в руке, будто впервые их видела. Если бы только она привела Джехан…
СуСу подняла глаза. Они снова были непроницаемыми. Один за другим она разжала пальцы Эйрис, сжимавшие ее тунику.
— Тогда я приведу другого твоего мужчину.
— Другого?.. СуСу, ни в коем… — Но рядом уже никого не было, она исчезла в зарослях.
Келовар. Она могла намекать только на Келовара, СуСу ведь слышала слова Ондар, слышала делизийку, отнявшую кресло, слышала сплетни, которые, как все считали, ей не понять. Но ей не добраться до Келовара. Он сейчас сражается бок о бок с Калидом. СуСу туда и близко не подойдет. Впрочем, девочке не откажешь в смелости.
Эйрис стиснула кулаки. Нельзя пассивно ждать, пока она вернется.
Девочка еще ребенок, а искры разума, время от времени вспыхивавшие в ее глазах, слишком недолговечны. Их слабый свет лишь на мгновение освещает темную долину ее сознания. Нельзя рассчитывать только на СуСу.
Держась самого края дорожки, Эйрис поползла к Стене.
61
— Это «воздушный костюм».
В маленькой, только что выгороженной комнате в северной части периметра Гракс вручил Дахару и Лахабу прямоугольные пластинки прозрачного врофа размером не больше человеческой ладони. Они с опаской держали их в руках.
— Приложите их к груди, — сказал Гракс, — и они превратятся в костюмы, точно облегающие ваши фигуры. Сначала нажмите на углы, вот так… Нет, Лахаб, указательным пальцем и большим. Мизинец лишний, держите его подальше от контактов.
Если люди захотят, на корабле пятый палец можно будет ампутировать.
Впрочем, Гракс не думал, что они согласятся. Он намеренно усложнил манипуляции с врофом, чтобы избежать случайных превращений. На корабле людям придется носить скафандры почти не снимая, только в их личных каютах будет поддерживаться атмосфера, пригодная для жизни людей. Людям придется привыкать к сложной последовательности манипуляций. У Дахара получается лучше.
Гракс почуял собственный запах и отвернулся.
Он отключил связь с Энциклопедистом, приказав не вмешиваться, пока ничто не угрожает его жизни. Он сложил в уме легенду, которая, будь Дахар ребенком, могла бы стать частью процесса нового обучения. То была ужасная и поучительная повесть об одиноком геде, затерявшемся в черноте космоса.
Его партнеры по Единению погибли, и даже его феромоны одиночества пропали даром, ибо не осталось никого, кого они могли бы растрогать. Единства не бывает без его осознания, а без единства нет и самой реальности.
Дахар никогда не испытает радость феромонного общения, никогда не войдет в транс Единения, никогда не запоет в гармонии солидарности.
Мышление Дахара — логичнее, чем у всех остальных, но мозг не детеныша, а взрослого, такой уже невосприимчив и неподатлив.
Физике Вселенной присущи парадоксы, они присущи даже конфигурациям уверенности, это понятно. Лишь конфигурация Единения и солидарности свободна от парадоксов. Наблюдая за уродливым, подвижным лицом Дахара — слишком много лицевых мышц, слишком много подкожного жира, — Гракс учуял запах собственного стыда. Стыда за желание, неосуществимое, да и непристойное, — разделить транс Единения с человеком, которого он так многому научил. Сейчас все, чему гед учил Дахара, казалось в сравнении с Единением таким мелким и незначительным.
Гракс наблюдал, как Дахар с нетерпением и любопытством перевернул пластинку, и встретился с ним глазами. Он продолжал считать этого человека просто смышленым животным.
— Вот так, — сказал Дахар, и его пальцы без запинки повторили все необходимые манипуляции. Его тело очутилось в скафандре.
62
Эйрис проползла половину расстояния до Стены, когда наступила темнота.
Не медленные искусственные сумерки Эр-Фроу, не угрюмая мгла, которая заменяла здесь ночь, а внезапная полная темнота. Огонь уже не отбрасывал отблесков на купол — наверное, дождь все же погасил пламя. Слева, на внешней стене Дома Обучения, горели оранжевые глаза соглядатайских кругов.
Где-то вдалеке перекликались испуганные люди.
Для чего темнота? Чтобы прекратить резню? Но схватка продолжалась уже давно и, должно быть, сама собой прекратилась. Если годы надеялись прекратить убийства, почему не погасили свет сразу, как только вспыхнул бой? Или свет исчез по другой причине, из-за какой-то поломки в сложном механизме купола?
Сломанная нога пульсировала от боли. Эйрис расслабилась на жесткой сухой траве и продолжала размышлять. Если искусственный свет испортился оттого, что аппаратура гедов не приспособлена к таким пожарам, если СуСу проникла внутрь Стены потому, что гедийская аппаратура не рассчитана на безумства людей… если это действительно так, то гедов нельзя назвать непобедимыми.