Золотой шанс

– Что ты собираешься делать, Элайя? – спросила она, пытаясь заставить свой голос звучать спокойно.

– Сначала я хочу наказать тебя за то, что ты все испортила. Я сделаю тебе больно за то, как ты поступила. Очень больно, так, как мы делали женщинам-заключенным, когда я работал наемником. А когда ты начнешь плакать и молить о прощении, я убью тебя.

– Ты дурак. И что ты потом будешь делать? Куда побежишь? Тебе придется скрываться до конца своей жизни, потому что на этот раз все будут знать наверняка, что ты убийца. Мужчина, с которым я живу, будет охотиться за тобой по всему свету. Он очень сильный человек, Сполдинг. Гораздо сильнее, чем ты.

– Ты просто его шлюха, а не жена. С какой стати ему беспокоиться о том, куда ты делась? Я буду в безопасности.

– Ничто не убережет тебя от Ника Лайтфута. Ты будешь оглядываться назад до конца своих дней.

– Заткни пасть, сука. Я могу сам о себе позаботиться.

– Нет, Сполдинг. Я хочу, чтобы ты знал, чем рискуешь, если убьешь меня. Ты не забыл, что однажды я уже засунула тебя в тюрьму? И ты снова угодишь туда благодаря мне.

– Я сказал, заткни пасть, сука. Ты не понимаешь, что говоришь. – Он дотащил ее до двери спальни и втолкнул внутрь. Отпустив, он сделал шаг назад и так сильно ударил ее тыльной стороной ладони, что Фила упала на кровать.

Она почувствовала вкус крови на губах. Открыв глаза, увидела нависшего над ней Сполдинга, каждую черту лица которого искажало маниакальное желание. Однажды она уже видела такое выражение на лице мужчины, когда подверглась нападению в приюте. Но сейчас рядом не было Крисси, которая пришла бы ей на выручку. Она в ужасе смотрела, как

Сполдинг принялся расстегивать молнию на своих грязных брюках.

– Нет. – Она вспомнила предыдущий раз, вспомнила лампу, которую использовала Крисси.

Без передышки на размышления она вытянула руку и схватила за основание лампу на ночном столике. Лампа слетела со столика и ударила Сполдингу в бок.

– Сука. – Элайя инстинктивно отпрянул назад, услышав звон разбитого стекла. Он поднял руку с пистолетом, чтобы прикрыть лицо от осколков.

Фила перекатилась на край кровати и открыла ящик ночного столика. Пальцы ее сомкнулись вокруг такого знакомого теперь револьвера. «Просто прицелься и нажми курок».

Наполовину лежа на кровати, она выхватила пистолет из ящика и навела его на Сполдинга, как раз отводившего руки от глаз. И выстрелила.

Грохот револьвера оглушил ее. Сполдинг вскрикнул, отпрянул к стене и шумно упал. Из его плеча полилась кровь, окрашивая брюки и рубашку. Рука его дергалась, но сам он не шевелился.

Несколько секунд спустя, когда в ушах у Филы еще звенело, Ник, окруженный знакомыми лицами, ворвался в спальню.

– Черт, – сказал Тек Шерман. Сполдинг застонал.

– Он жив, – заметил Рид. – Ей следует продолжить тренировки.

– Я работаю над этой проблемой, – произнес Ник, беря дрожащую Филу в руки и крепко прижимая ее к себе.

– Я рада, что он не умер. Он, конечно, заслуживает этого за то, как обошелся с теми детьми, но я рада, что мне не предстоит жить, зная, что я убила человека. – Фила содрогнулась, отпивая бренди из бокала. Полицейский допрос измучил ее. Последствия стрельбы, даже в целях самообороны, были значительными.

Но вокруг находились Каслтоны и Лайтфуты; они готовили ей чай, защищали ее от бесконечных вопросов полицейских, беседовали с экспертами-криминалистами, впускали и выпускали медиков. Они все толпились рядом с Филой, а Ник не отходил от нее ни на шаг.

– Все могло бы быть гораздо проще, если бы ты выдала ему билет в один конец, – проговорил Рид. – Судя по этим либеральным законам, которые сейчас действуют в нашей стране, не исключено, что этот мерзавец предъявит тебе иск прямо из тюрьмы, когда придет в себя.

– Мы разберемся с любым иском Сполдинга, – сказал Ник, подливая в бокал Филы еще бренди. – Ведь мы все-таки можем позволить себе лучших адвокатов, чем Сполдинг. А ты же знаешь, как это обычно бывает: выигрывает тот, у кого самый дорогой адвокат.

– Ты меня сильно успокоил. – Филадельфия слабо улыбнулась, поднимая глаза на окружавшие ее лица.

Там были все, кроме Хилари. Даже Элеанор, позвонив в полицию, приехала на такси. Тек Шерман довольно улыбнулся.

– Конечно, с выстрелом вы поторопились, поэтому немного промазали, но, учитывая обстоятельства, вы очень хорошо справились, мэм. Этот мерзавец выживет; но вы свой след на нем оставили, будь я проклят, если это не так.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Виктория, раздавая всем чашки с блюдцами. – В голове стучит?

– Кажется, постепенно прихожу в норму благодаря всем вам. Честно, не знаю, что бы я без вас делала. Я едва могла соображать, когда приехала полиция.

– Следователь шепнул мне, что дело выглядит довольно чисто. Начнем с того, что Сполдинг – сбежавший заключенный. За ним уже охотятся, – сообщил Рид. – А то, что ты в него выстрелила, – это чистейший случай самообороны.

– Хочу сказать, – тихо произнесла Фила, – что должна поблагодарить вас, джентльмены. Я бы не имела представления о том, как защитить себя, если бы вы не занудствовали так сильно, обучая меня стрелять из этого жуткого пистолета.

– Премного благодарен, – пробормотал Ник. – Пей бренди, Фила. Оно поможет тебе заснуть.

– Сомневаюсь. Я сегодня ночью и глаз не сомкну.

– Сомкнешь, – пообещал он.

Однако вопреки заверениям Ника, в час ночи Фила все еще лежала без сна. Ее бередили разные эмоции. Настроение менялось практически мгновенно, то поднимаясь, то стремительно падая. Одну минуту она испытывала почти эйфорическое облегчение, в следующую уже находилась на грани слез.

– Успокойся, милая. Все будет хорошо. Ты поспишь и почувствуешь себя лучше. Это просто нервы. – Голос Никодемуса был тихим и успокаивающим. Он осторожно прижал ее к себе. – Ты будешь в порядке.

– Надеюсь.

– Сейчас было хуже, чем в первый раз?

Она застыла.

– Ты о чем?

– Я говорю о первом разе, когда тебе пришлось иметь дело со Сполдингом.

– О!

Его пальцы нежно перебирали ее волосы.

– Когда же ты будешь достаточно мне доверять, чтобы рассказать, что в тот раз случилось на самом деле, Фила?

– Я все тебе рассказала. Ты ведь и сам все проверил. Я нашла у тебя копию этой газетной статьи, которую ты получил, пока был в Сиэтле. Кроме того, почему я должна испытывать желание рассказать тебе о суде? Меня расстроила стрельба. – Казалось, она не может правильно выстроить свои мысли, как делала каждый раз, когда обсуждала суд над Сполдингом.

– Может быть, ты пытаешься слишком многое оставить внутри себя. Знаешь, тебе не стоит хоронить это в себе. Больше не стоит. Ты теперь не одна. У тебя есть я. И я люблю тебя, Фила.

– Я тоже тебя люблю, Ник.

– Тогда скажи мне правду, и тебе станет легче. Она неподвижно лежала в его объятиях.

– Было бы несправедливо перекладывать эту ношу на другого человека.

– Для меня это не будет ношей. Я не вижу ничего дурного в том, что ты дала ложные показания, чтобы упрятать этого мерзавца Сполдинга в тюрьму. Ты не забыла, что я не такой уж совестливый либерал? Я Лайтфут.

Она широко раскрыла глаза.

– Так ты знал?

– Что знал? Что в инциденте со Сполдингом было больше, чем ты мне рассказала? – Он пожал плечами. – Просто интуиция. Речь идет об обвинении его в хранении наркотиков, так?

Фила кивнула головой ему в грудь.

– В то время как я боролась с ним на стоянке у ресторана, я подсунула ему героин. Я подставила его, чтобы его арестовали, Ник, поскольку я не могла придумать ничего лучшего. К тому времени он уже убил одного ребенка. Я так боялась, что он может убить еще одного. Он насиловал их всех. Я должна была его остановить.

– Понимаю.

Теперь слова лились из нее рекой.

– Я знала, что каждое утро полицейские останавливаются у этого ресторана, чтобы выпить по чашке кофе. В таком маленьком городе, как Холлоуэй, быстро запоминаешь местные порядки. В 10.15 утра перед рестораном всегда было припарковано несколько патрульных машин. Народ обычно шутил, что, если кто-нибудь решит совершить ограбление банка в нашем городе, он обязательно сделает это около 10.15.