Золотой шанс

– Нора всегда говорила, что у тебя пунктик насчет воспитания, – промолвил Рид. – Я знаю, твое воспитание было очень шикарным, но не забывай, что мое нет. Как и воспитание моего сына. Мы простые люди, Элеанор, даже несмотря на то что все эти годы ты очень над нами трудилась. Простым людям незачем смотреть назад. Там ничего нет. Такие люди, как мы, обычно смотрят в будущее, а не в прошлое.

Элеанор чувствовала, что не может больше этого вынести. Она поставила свой бокал с бренди и поднялась.

– Пожалуйста, подумай как следует о том, как ты поступишь со всеми нами, если поддержишь Ника.

– С Дэрреном все будет в порядке, даже если Ник и займет этот пост, – мягко сказал Рид. – Тебе не стоит волноваться по поводу своего сына.

Эта реплика заставила Элеанор остановиться на полпути к двери.

– Откуда ты можешь это знать? – прошептала она.

– Я знаю его так же долго, как и моего собственного сына, ты не забыла? Дэррен гораздо тверже, чем когда-то думал Бэрк. Или же, может, Бэрк это осознавал и боялся признать, что сын может добиться большего, чем добился он сам. Не знаю, как именно это было, но уверен, что, если Дэррен действительно хочет стать губернатором, он тем или иным способом добьется своего. В нем есть все сильные черты его отца и ни одной из его слабостей, слава Богу. В нем также очень много от тебя. Поэтому он любой ценой добьется своей цели.

Элеанор почувствовала, как внутри нее разливается странное тепло.

– Бэрк никогда не думал, что Дэррен добьется чего-то в политике или в чем-либо еще, – добавила она, понимая, что хочет услышать новые заверения.

– Я не собирался плохо говорить о том, кого с нами больше нет. Бог свидетель, Бэрк был моим лучшим другом и партнером более сорока лет. Но не стану тебе врать, Элеанор. В некоторых отношениях он был редким дерьмом.

Элеанор вздрогнула.

– Да, действительно, – услышала она свои слова и взялась рукой за дверную ручку. – Спасибо тебе, Рид. Спасибо, что ты веришь в моего сына.

– Элеанор?

– Я рада, что тебе нравится эта комната, Рид, – быстро произнесла она, прежде чем он смог продолжить. – Я очень старалась ради тебя.

– Я знаю. – Он встал и посмотрел на Элеанор с другого конца красивой комнаты. – Мне всегда было здесь удобно.

– Хорошо.

– Почему ты потратила на мою библиотеку столько времени, Элеанор?

– Разве тебе не ясно? Я продумывала дизайн этих комнат… погоди, когда это было? Тридцать лет назад?

– Тридцать один год назад.

– Да. В общем, не важно. Понимаешь, к тому времени я уже поняла, что вышла замуж не за того. Я знала, что попала в ловушку и что никогда не получу того мужчину, которого люблю. Он уже был счастлив с другой. Но мне хотелось что-нибудь для него сделать. Чтобы ему было удобно и чтобы он знал, что ему удобно благодаря мне. Я хотела, чтобы он задумывался обо мне хотя бы на пару секунд каждый раз, когда садится в это кресло со спинкой в форме крыльев.

Она вышла за дверь.

– Ты уверен, что я нормально выгляжу? – Фила стояла перед зеркалом во всю стену в спальне Ника в его квартире в Сиэтле и в сотый раз рассматривала свое отражение. – Я так странно чувствую себя в черном. Как будто собираюсь на похороны или что-нибудь в этом роде.

Платье было узким и подчеркивало тонкую талию Филы. Оно было скроено в утонченно-простом стиле.

Ник стоял позади нее, с привычной легкостью поправляя свой галстук-бабочку.

– Должен признать, это не самый удачный для тебя цвет.

– Я действительно ужасно выгляжу, – плаксиво сказала Фила, получив подтверждение своим худшим опасениям. – Так я и знала. Я пыталась объяснить это Вики, но она настаивала, чтобы мы его купили.

Мужчина улыбнулся ее отражению в зеркале.

– Да я просто тебя поддразниваю. Ты выглядишь потрясающе. Вики права. Платье очень элегантное. Черт возьми, да я буду страшно горд, когда войду сегодня вечером в этот зал и ты будешь держать меня под руку.

– Что ты, собственно, имеешь в виду? – подозрительно спросила она.

– Я имею в виду, что привык видеть тебя в безумно розовом или ослепительно оранжевом цвете, поэтому черное выглядит на тебе несколько спокойно, вот и все.

– Ты хочешь сказать, что меня нельзя назвать элегантной?

– Ты сегодня действительно стремишься поссориться, не так ли?

– Я тебе говорила, что не хочу идти на это мероприятие. – Она отвернулась от зеркала, понимая, что делает много шума из ничего. Ей просто нужно смириться с неизбежным и пойти на этот сбор средств в пользу Дэррена, потому что Ник настоял на этом.

Фила уже начала привыкать, что если Никодемус Лайтфут пытается на чем-то настоять, то становится непреклонным.

Она взяла крошечную черную с серебром сумочку, которая, как заявила Виктория, подходила к ее платью, и надела черные вечерние туфли.

Сегодня вечером у нее были свои причины чувствовать раздражение и нервозность, и как только это мероприятие закончится, она поделится новостями а Ником. Он, вне всякого сомнения, почувствует огромное облегчение. А пока ей придется самой с этим справляться.

– Готова? – Ник взял свой смокинг.

– Абсолютно готова. – Филадельфия повернулась и уставилась на него во все глаза. – Впечатляет, – наконец произнесла она.

Официальный черный костюм с белой сорочкой подчеркивал мощные плечи Ника и крепко сложенную фигуру. Она подумала, что он выглядит одновременно опасным и очень привлекательным.

– Ты смотришь на меня так, как будто видишь впервые, – пробормотал Ник. Фила усмехнулась.

– Собственно говоря, ты похож на гангстера. Тебе не хватает только красной розы в петлице и кобуры.

– А ты похожа на очень сексуальную женщину-вамп. – Ник поднял указательным пальцем ее подбородок и поцеловал в кончик носа. – Пошли, пока я не передумал и не позволил тебе вскочить на меня.

– Я и не знала, что ты рассматриваешь такую возможность, Я считала, что мы вынуждены идти на это мероприятие.

– Перестань ныть. Мы действительно должны туда пойти. – Ник выключил свет в спальне. – Остальное оставим на потом.

Фила простонала, а затем автоматически залюбовалась потрясающим видом из окна гостиной. Позднее летнее солнце медленно скрывалось, освещая залив Эллиотт и острова теплым желтым светом.

– Какой вид! – сказала Фила. – Ты, должно быть, скучал по этому месту, пока жил в Калифорнии.

– Да, я на самом деле по нему скучал. Наверное, до сих пер даже не понимал, насколько сильно.

– Это, конечно, очень роскошный жилой дом. Великолепное месторасположение, прекрасный вид, шикарная обстановка, первоклассный дизайн. Интересно, сколько же домов для более бедных людей было уничтожено, чтобы построить это здание.

Ник хмыкнул.

– Пожалей себя. Я не собираюсь позволить тебе заставить меня почувствовать себя виноватым, что я здесь живу. Я заработал каждый квадратный дюйм этого места. Просто, чтобы ты знала, на месте этого здания раньше был старый, заброшенный склад. Мозолил всем глаза. Теперь ты лучше себя чувствуешь?

– Намного. – Она бросила последний взгляд на безупречно подобранную полированную антикварную мебель. – Лайтфутам и Каслтонам всегда нравился такой стиль.

– Тебе не нравится дизайн этой комнаты?

Фила пожала плечами.

– Темновато. Требуется какой-то цвет.

Выключая свет, Ник оглядел комнату. И улыбнулся.

– Я и сам себе это говорил.

К тому времени как прибыли Ник с Филой, толпа хорошо одетых людей уже собралась в огромной комнате для приемов на самом верху одного из небоскребов делового центра города. Войдя в комнату под руку с Ником, Фила осторожно озиралась. Она обратила внимание, что комната полна гостей. Дэррен должен быть доволен. Легкую болтовню в зале то и дело прерывали смех и позвякивание льда в бокалах.

В углу зала официально одетое трио музыкантов исполняло композиции Моцарта, а сквозь толпу скользили официанты с подносами, на которых стояли напитки и закуски. Далеко внизу, за огромными окнами, раскинулась сказочная панорама Сиэтла и его залива. На Олимпийский стадион падали последние лучи солнца.