Страница 6 из 16
– А как вы догадались? – лениво поинтересовался Конрад и выпустил дымное колечко. Отсветы камина золотились на его парчовом халате и багряных ковровых туфлях, бросали отблески на невозмутимое лицо и янтарный чубук трубки. Вокруг седеющей головы Конрада плавали сизые клубы слоистого дыма. Что и говорить, картина эта подавила бы своим великолепием кого угодно, но только не рассерженного Филина, который привык к королевскому дракону и его манере рисоваться. Волшебник лишь скривился и помахал перед лицом рукой, разгоняя дым – он в очередной раз бросил курить.
– За дурака меня держишь? – со вздохом сказал Филин. – Дверь в башню была заговорена и заперта изнутри, так что сам понимаешь…
– Не подумал, не подумал, – благодушно покивал Конрад, довольный тем, что затея его удалась. – Что же вы стоите? Располагайтесь, в ногах правды нет… – он кивнул на кресло и потянулся.
– Конрад, а Конрад, – спросил Филин, – откуда девочка? Твоя?
– Мы, драконы, потомство на произвол судьбы не бросаем! – возмущенно замахал дымящейся трубкой Конрад, ведать не ведавший, что пройдет время – и он опровергнет собственные слова. – Уверяю вас, Глаукс, я к этому младенцу не имею ни малейшего отношения, – просто нашел и все – так в силу роковой случайности сложились обстоятельства.
– Подробней, – велел Филин.
Конрад помолчал и вдруг так посерьезнел, что в комнате словно сделалось темнее.
– Не буду ничего рассказывать, – нахмурился он. – Никакой романтики, Филин, ни малейшей, право слово, чудовищная история. Мать ребенка погибла у меня на глазах, а отец неизвестен. Здесь, у нас, малышке будет лучше. Там бы она пропала ни за грош или очутилась в приюте, а вы же знаете, что это за ад – приюты. Рассчитал я все правильно – как раз успел перед вашей вечерней прогулкой.
– Молодец, ловко провернул! – Филин саркастически поаплодировал. – Не свою же репутацию тебе портить, в самом деле. А отдуваться пришлось мне. Ты бы слышал, в чем меня винила Таль! Я у нее чуть ли не похититель младенцев! Не говоря о прочих версиях!
– Вам не впервой отвечать, а ее величество вас легко прощает, – пожал Конрад широченными плечами. Халат зашуршал. – И я по опыту знаю, вы легко найдете объяснение для чего угодно. Словом, по моему глубокому убеждению, это не предмет для спора.
– Спасибочки, – вздохнул Филин, по опыту зная, что дракон всегда бросает «это не предмет для спора», когда хочет увильнуть от ответственности.
– Пройдет время, и Таль остынет, – пообещал Конрад, – а поскольку все женщины обожают детей, она еще будет вам благодарна. – (На это Филин недоверчиво хмыкнул). – Кроме того, вы через неделю уезжаете, а я остаюсь…
Филин впервые улыбнулся.
Мысль о скором отъезде подействовала на него, как теплая ванна. В самом деле, вот сбежать от этих дворцовых интриг, и пусть сами разбираются, как хотят, и пусть думают о нем что заблагорассудится. И посмотрим, удастся ли Таль дрессировать нового придворного волшебника! Нет, право же, она злоупотребляет давностью их знакомства…
В глубине души Филин прекрасно знал, что уедет ненадолго и, конечно же, вернется. Он не мог бросить Радинглен… и его обитателей.
– Какие вы славные, драконы, – пробормотал Филин. – Добрые и заботливые.
Я бы попросил вас обойтись без иронии, Филин. Согласитесь, главное – что теперь ребенок пристроен в хорошие руки, – проникновенно отозвался Конрад. – Не желаете ли угоститься трубочкой? Ах, бросили? Жаль, у меня такой табачок… А как назвали малютку?
Уна.
Звучно. Запоминается. Да и с королевским титулом сочетаться будет неплохо…
– Ты, я смотрю, еще и будущее прорицаешь? – съязвил Филин. – Ладно, пойду я. Спокойной ночи, Конрад.
– И вам приятнейших сновидений! – В низком голосе королевского дракона звучало нескрываемое торжество.
А в это время в королевском будуаре шестилетний наследник престола рассматривал крошечную девочку, тонувшую в белых кружевах.
– Ой, какая она красивая, – сказал принц Инго, – и рыжая, как мы… Мама, это моя сестренка, да?
– Не совсем, – обреченно ответила Таль, – но она будет теперь жить с нами.
– Всегда? – с надеждой спросил Инго и от волнения взъерошил собственную огненную шевелюру.
– Да, – ответила Таль и тяжело вздохнула.
* * *
После уроков Лиза догнала Леву на беломраморной школьной лестнице и заговорщически прошептала:
– Ну что, тридцать первого часиков в шесть – а?
Лева ответил не сразу, и у Лизы тотчас испортилось настроение – по его молчанию она поняла, что паж ее высочества откажется. И точно.
– Понимаешь, к родителям приезжает старый друг из Штатов, дядя Кирилл. А у него семейная дача где-то на Карельском перешейке. Там, папа говорит, даже мобильник не берет. Родители хотели, чтобы я с ними поехал, – произнес Лева после тяжелой, как гранитная глыба, паузы.
– Угу, – понурилась Лиза. – Ясно.
– Миледи, – Лева укоризненно покосился на нее. – Не обижайтесь, уже первого я буду у ваших ног.
– Чего?! – оторопела Лиза.
– Первого января приеду и сразу к тебе! – пообещал Лева. – А если не с утра, так после обеда точно. Или, может, второго…
– Ну-ну, – сквозь зубы сказала Лиза, совсем растерявшись от неожиданно нахлынувшей обиды. – Или третьего. Или седьмого. Ты же, кажется, не любитель свежего воздуха?
Лева хотел было что-то сказать и даже приоткрыл рот, но промолчал и насупился. Потом засунул пальцы за широкий ремень с узорчатой пряжкой – подарок гномских сородичей, – и глубоко вздохнул, явно решив вытерпеть все, что ему скажут. Молчал Лева, как только он один умел, гранитным гномским молчанием, и сам был как из камня высеченный. И Лизе вдруг бросилось в глаза, какой Лева стал широкоплечий и совсем не толстый, а просто крепко сбитый. А еще это молчание было очень взрослым, и Лиза сразу почувствовала себя вздорной малявкой.
– Чемодан книжек возьмешь? – продолжала Лиза, сама не понимая, откуда у нее такие запасы язвительности. – При керосинке читать?
– Посмотрим, – неопределенно сказал Лева, – мало ли какие там занятия найдутся…
Лиза так обиделась, что у нее даже в глазах потемнело. Неужели мы ему надоели?
– А кстати, чего это ты вообще в Радинглене не появляешься? – тоненьким от злости голосом спросила она.
– Как это не появляюсь, вчера вот был, – преспокойно возразил Лева.
– Почему я тебя не видела? – обвиняющим тоном вопросила Лиза.
– Потому, твое высочество, что я к тебе и не заходил, – без тени смущения объяснил Лева. – Я только забежал к Гарамонду, взял… – он вдруг замялся… – Одну… в общем, одну важную штуку. А потом домой.
Вот, значит, как! Гарамонд, важные штуки всякие… серьезные взрослые дела, не иначе как хранительские… Ну да, разве тут до нас? Лиза почувствовала, как в носу у нее защипало от обиды.
– Слушай, – задрав нос, чтобы слезы не закапали, спросила Лиза, – А может, тебя из пажей вообще разжаловать? А? Если тебе так некогда…
– Лиз, ты чего? – удивился Лева.
– Ни-че-го! – отчеканила Лиза.
– Ты домой? – подчеркнуто мирно спросил Лева.
– Не-а. Через Мостик.
Лиза махнула рукой и побежала в гардероб, не оглядываясь. Обижаться не было никакого смысла – но что с собой поделаешь, если уже обиделась? Конечно, Новый год – семейный праздник, и если Лева решил встречать его с родителями, это хорошо и правильно. И первого он будет в Радинглене, так что вообще непонятно, что за вожжа ей, Лизе, попала под мантию.
Лева посмотрел Лизе вслед и тяжело вздохнул.
С тех пор, как в прошлом году Лева стал Хранителем Петербурга, у него и вправду появилось множество своих секретов, потому что хранительские ритуалы разглашению не подлежат и обсуждать их нельзя даже с самыми близкими людьми. Родители вот восприняли это спокойно. А Лиза ужасно обижается и, кажется, ревнует. Даже когда догадывается, в чем дело – она ведь знает, что Лева теперь хранитель. А переубеждать обиженную девочку – это не всякому по силам. Лева, конечно, частенько отделывался расплывчатой формулировкой «хранительские тайны», но нынешнее поручение было таким важным, что он не имел права даже намекнуть Лизе, почему так обрадовался кстати подвернувшейся поездке в лесную глушь.