Собиратель зла

— Сперва пообедаем. Сумеете накормить мою свиту?

Старший из раамперльских братьев оправился и — снова с многочисленными поклонами — предложил располагаться. Он велит накрыть стол в большой зале, но если высокий гость проголодался, можно подать легких закусок… Хагней любил поесть, но решил не портить аппетит наспех собранной снедью.

— Пусть ваши люди поторопятся. Я подожду обеда. Ну а уж после и поговорим. На пустое брюхо разговор не ладится.

Стол накрыли с похвальной поспешностью, да и приготовлено все оказалось отменно. Гостям подали свинину под острым соусом, пирог с дичиной, вдоволь было и вина. Здешние края славились виноградниками, так что старший из раамперльских братьев, по имени Астус, щедро подливая в кубки гостей, сопровождал трапезу занятными рассказами — он прекрасно разбирался в сортах вин, мог красочно и увлекательно описать, из какой местности доставлен тот или иной бочонок, какие легенды бытуют в помянутых краях и каковы традиции тамошних виноделов. Обед удался на славу, настроение Хагнея улучшилось, и, насытившись, он заговорил вполне благодушно:

— Меня привели сюда жалобы, направленные в Дом Света.

— А, волк-оборотень! — кивнул Астус, снова подливая магистру вина. — Попробуйте, добрый Хагней, этого. Легкий приятный сорт, к мясу я бы не советовал, а на сытый желудок, к славной беседе — то, что требуется! Так вот, что касается волка… Видите ли, добрый Хагней, у меня просто не хватает людей, чтобы уследить за всем. Честно сказать, с ног сбился. Больше всего хлопот с переселенцами.

— С переселенцами?

Магистр прежде занимался делами на севере, здешних проблем не знал.

— Ну да, — принялся объяснять Астус. — После того, как пал Кордейл, тамошний край остался без господина, и Ордену пришлось взять на себя заботу о восточной области. Наше отделение осуществляет протекторат над областью Кордейла… Когда я принял здесь дела, ситуация была крайне запущенной. Если б вы знали, с каким трудом мне удалось навести порядок…

Братья, подчиненные Астусу, с жаром принялись поддакивать — мол, в самом деле, их добрый предводитель ночей не спит… да и вовсе не ведает покоя, зато на востоке власть Ордена наконец-то установилась полностью! Хагней отметил, что здесь знают, как угодить начальству, — вон как своего главу нахваливают!

— В самом деле, — продолжил Астус, — ведь некоторые общины области Кордейла вздумали оказать неподчинение! Захотели сами управлять! Это прислужники Лорда Тьмы-то! Представляете?

— Не подчинялись воле Ордена? Ай-яй-яй, как глупо, — покачал головой Бремек. — Ведь наш доблестный магистр одолел Крыло Ночи! Как же вассалы Графа посмели после этого не слушаться приказов победителя! Впрочем, я понимаю… после этой славной победы силы Ордена были подорваны… воистину, эта славная победа едва не погубила братство. Смутьянам могло показаться, что удастся отстоять свою самостоятельность… Да, брат Астус, я понимаю — вам нелегко пришлось.

Хагней поморщился — слишком уж прытко берется за дело ловчий. Астус отнес недовольную гримасу магистра на свой счет и торопливо принялся оправдываться:

— Разумеется, мы вколотили в бунтовщиков почтение к новым господам, но это потребовало времени и сил. Теперь мы постепенно заселяем восточный край, отправляем отсюда, из Раамперля, конвои беженцев — во главе с нашими людьми и под нашей охраной. Сюда сходится народ из северной и западной четвертей Круга. Зима наступает, солдаты Капитана Ройнгарда тоже, знаете ли…

— Знаю, бился с ними не раз, — кивнул магистр.

— Стало быть, представляете, что тамошние людишки бегут сюда, надеются прокормиться… О наших краях идет добрая слава… но она преувеличена! Раамперль не в силах дать работу всем желающим, а округа заселена достаточно плотно. Беженцам приходится туго, они голодают… я слыхал, иногда отцы продают сыновей и дочерей в рабство, чтобы прокормить семью!

Хагней припомнил крики Элины на невольничьем рынке и снова помрачнел.

— И Орден, разумеется, приходит на помощь беднягам, — закончил Астус. — Мы даем беженцам возможность поселиться во владениях поверженного Графа Кордейла, под нашей опекой. Я писал об этом в Дом Света… просил помощи…

Астус развел руками.

— И ваши письма, разумеется, осели где-то в канцелярии великого магистра, — злорадно заметил Бремек. — Добрейший Могвид чересчур озабочен судьбами Круга, ему не до мелочей.

— Не мне судить, к чему обращены думы добрейшего, — осторожно откликнулся глава раамперльского представительства, — но сами судите, есть ли у меня возможность заниматься этими нападениями? Оборотень — такая трудная добыча…

— Изловить оборотня — задача весьма сложная, — согласился ловчий, — по плечу только настоящему специалисту, да и для него — великий труд.

— Об этом животном поговорите с братом Бремеком, — объявил Хагней, — он отлично разбирается во всяких охотничьих премудростях. И вообще, толковый брат, прислушивайтесь к его словам. А меня больше интересуют доносы относительно собирателя. Давайте поговорим об этом.

— Собиратель… — Астус замялся и неуверенно покосился на соратников. Должно быть, искал поддержки. Доброму брату стало страшновато — а вдруг он зря поднял тревогу, вот даже магистр пожаловал из Дома Света! А ну как он, Астус, принял за собирателя выжившего из ума старикашку? — Понимаете ли, добрый Хагней… в этом деле все так непросто… да и собиратель ли там, у Черной Горы?.. Не желаете ли еще глоточек светлого?

— Не откажусь, — магистр с готовностью протянул кубок, — не смущайтесь, брат Астус, с собирателями в самом деле всегда непросто… Но в важном вопросе куда лучше проявить излишнее рвение, чем проворонить самый невеликий намек! Судьба Круга, быть может, зависит от… г-хм… да, благодарю…

Толстяк сделал «глоточек», наполовину опустошив кубок, и кивнул щедрому кравчему:

— Словом, продолжайте, брат!

Обнадеженный Астус тоже выпил — с облегчением — и заговорил уверенней:

— Дело было вот как. Казнили преступника. Матерый душегуб, попался с поличным… троих зарезал, прежде чем удалось его схватить… а может, и не троих, а более. Но так или иначе, дело заурядное. Словом, короткий суд и длинная веревка, все как обычно. Казнили на площади… народу нравятся подобные зрелища, собралась толпа…

— Понимаю, — кивнул Хагней, с удовольствием прикладываясь к кубку.

— В общем, простая история, — Астус потянулся за кувшином. — И надо же такому случиться, один из наших братьев, вот этот самый Кервин, — рыцарь указал самого молодого из участников застолья, — приметил, что некий старик ведет себя странно. Кервин, расскажи доброму Хагнею, что ты увидел.

Юный воин покраснел от смущения, а возможно, и от выпитого — он старательно подражал старшим товарищам, так что и на хмельное налегал не хуже других. Но, совладав с собой, Кервин заговорил четко и размеренно:

— Этот старик регулярно наведывается на наш рынок, примелькался. Меня иногда отправляют купить дичины к столу, так что я его давно заметил.

— Он продает дичь? — деловито уточнил Бремек.

— Нет, шкуры. Издалека приходит, так что мясо тащить — ему резона нет.

Ловчий удовлетворенно кивнул.

— Так вот, старик со шкурами… Очень приметный, хромает, через все лицо — здоровенный шрам, правого глаза нет.

— Шрам свежий?

— По-моему, старый, — неуверенно промолвил юноша.

Хагней благосклонно кивнул — мол, продолжай. Конечно, откуда молоденькому пареньку знать о шрамах… В здешнем краю не случалось войн полных двенадцать лет.

— В общем, я узнал старика. Он стоял неподалеку от эшафота, а я — наверху, среди стражи. И вот, когда душегуба поставили на скамеечку, я гляжу, а дед-то — единственным глазом так и зыркает на злодея! И руку тянет. Ну, то есть поднял перед собой и пальцы растопырены. А губы шевелятся, что-то бормочет, бормочет… Мне даже не по себе сделалось! Вообще-то, люди, когда на казнь глядят, разное вытворяют — кому нравится, а кому страшно… а этот очень уж пристально уставился. Глаз-то один, и так на убийцу глядел, будто дыру взглядом сверлит. Но тут судья закончил читать, палач скамеечку выбил, все кричать начали… руками замахали… крик поднялся.