Львы и Драконы

— Разумеется, ваше импера… — осмелился вставить маршал.

Алекиан, не обращая внимания на реплику рыцаря, продолжал все так же монотонно:

— …И найти тела батюшки с архиепископом. Очевидцы утверждали, что они были убиты вместе. Должно быть, они…

Император шумно сглотнул, затем продолжил с усилием:

— Должно быть, и лежат где-то поблизости… вместе. Непременно разыщите. Покойного императора следует похоронить с почестями. Я хочу быть уверен, что отец покоится с миром в фамильной усыпальнице.

Ок-Икерн снова кивнул. Теперь он не решался вставить слово. Пока Алекиан отдавал распоряжения, они дошли в тронный зал. Повсюду виднелись следы запустения и грабежа. Кое-где двери оказались сорваны с петель, в проемах виднелась переломанная мебель. Несколько гобеленов в галереях, сорванные с крюков, лежали на полу, скомканные и отброшенные с дороги. Можно было предположить, что наемники либо сантлакские дворяне, хозяйничавшие во дворце, нарочно портили обстановку — будто хотели привести великолепный дворец в более привычное им ничтожное состояние… Сейчас повсюду суетились гвардейцы — торопливо проверяли помещения по пути следования его величества, нет ли засады. Но Валлахал оказался пуст — должно быть, впервые со времени постройки во дворце не было ни души.

Вот и зал. Алекиан снова, как и во дворе, поднял ладонь, останавливая маршала — и один прошел к императорскому трону, неторопливо ступая по запачканному ковру. Медленно поднялся по ступеням… Сел, звякнув алыми доспехами. Ок-Икерн невольно отступил на шаг — до того непривычным и… даже… пугающим был вид Алекиана, глядящего поверх головы рыцаря — куда-то в видимую одному лишь молодому императору даль.

Ингви оглядел собравшуюся в коридоре толпу и развел руками:

— Я не знаю, с чего начать… А внизу — еще много народу дожидается?

— Не только внизу, твое демонское величество, — подтвердил Никлис, — снаружи толпа собралась. Полдворца просителей — купцы энмарские с жалобами, слышь-ка, на рыцарьков, сами рыцарьки эти, да цеховые наши, да писари с грамотками, да эльфы с орками, да…

— Постой, постой! — король поднял руки, останавливая Никлиса. — Сперва отправь кого-то в Замок Вампиров за Мертенком, потом — завтрак… ну а потом…

Ингви тяжело вздохнул.

— Потом… начнем принимать всех в тронном зале.

— Завтрак ожидает ваше величество. А Мертенк, может, побоится ехать. Не поверит, — подсказал пожилой слуга. — Он теперь никому не верит.

— Ну, отправьте за ним эльфа с орком, — велел Ингви, — это его убедит. Кстати, где сэр Валент? Он тоже явился?

— Нет, ваше величество, — поклонился старик, взявшийся отвечать королю, — говорят, остался в имперской армии.

— Ах, да, мне вчера кто-то говорил. Досадно… Ладно. На, идем перекусим.

Толпа слуг расступилась перед королем и вампирессой, образуя коридор несмело улыбающихся лиц, за спиной Ингви толпа снова смыкалась. Демон, держа за руку Ннаонну, двинулся в трапезную. В самом деле — вереница желающих поглядеть на него тянулась по лестнице, много народу столпилось на первом этаже. Когда король приближался — приветствовали, кланялись… Несколько орков и эльфов держались особняком, но желали пообщаться с его величеством не меньше, чем люди. Вот-вот должны были появиться их сеньоры — Филька с Кендагом. Ингви, кивая и улыбаясь, прошел в трапезную, где ожидал накрытый стол.

— А почему столько вина?

— Простите, ваше величество… при злом короле такой порядок заведен был… Наши сопляки забыли уже, как надо…

Пожилой слуга подтолкнул кухонных мальчишек, те торопливо кинулись убирать лишние кувшины. Они не забыли, они просто не знали, каковы были порядки прежде, до Кадор-Манонга. Этих ребят набрали в прислугу уже после Альдийской войны, взамен тех, что укрылись с Мертенком в Замке Вампиров.

Никлис, который сам себя назначил мажордомом, не впустил никого следом за королем и Ннаонной, решительно оттолкнул особо настырных, и закрыл дверь. За стенами слышался гул разговоров, люди и нелюди с нетерпением ожидали приема.

Торжественной трапезы не вышло, Ингви жевал и заранее размышлял, кто из просителей чего станет домогаться, и как кому половчее отказать. А ведь отказывать придется многим. Ннаонна несколько раз пыталась завести разговор, но, видя задумчивость короля, отстала и занялась дегустацией многочисленных блюд. Королевский стол при Кадор-Манонге стал богаче, это уж точно. Есть девушке не очень-то хотелось, но интересно было попробовать многочисленные диковинно выглядящие блюда из серебряных вазочек, тарелочек и сосудов, которым и названия-то вампиресса не знала. Постепенно она увлеклась, остановил ее только вопрос Ингви:

— Интересно, сколько вся эта посуда может стоить?

— Посуда? — девушка растерялась.

— Ну да. Поначалу потребуется очень много денег… Это все можно пустить в переплавку, так как художественной ценности утварь не представляет. Ладно, если хочешь, оставайся, поешь, а я…

Ингви встал, отодвинув тяжелый резной стул. Ннаонна торопливо вскочила:

— Нетушки, я с тобой! Ни за что не пропущу это зрелище! И это… слышище!

Король улыбнулся:

— Ладно, идем! Никлис, вели слугам… ну, кто здесь постарше — пусть разыщут какую-то мантию… или что там найдется для торжественного приема. Я совсем забыл…

— Уже, твое демонское, все готово! Я им и слова не говорил, сами притащили — и камзолов, и этих, с мехом таких…

— Мантий, что ли?

— А Гангмар их знает, как называются… Одних только корон четыре штуки! Эта… Твое демонское, слышь-ка… — Никлис опустил глаза, изображая смущение, хотя и не очень старательно. — А можно я себе кой-чего возьму из шмоток королевских?

— Уже стащил что-то, небось, а? — Ингви только теперь обратил внимание на то, что бывший воришка щеголяет в дорогом камзоле, который ему явно узковат в плечах.

— Есть такое дело, — бывший вор перестал смущаться, — но я, твое демонское, чего поплоше взял, чтоб мне лопнуть. А как же? Мне же теперь эта — небось, должность какая при дворе положена? Звание высокое? Могу ли я моего природного государя дрянной своей одежкой — это, опорочить? Что ж тогда послы чужедальних стран скажут? Скажут — вот он, самый, что ни есть, наивернейший слуга, а ходит в обносках! Разве ж мыслимо? Эта…

— Нет, Никлис, немыслимо. Пусть лучше скажут — вот наивернейший слуга, а и тот тянет у его величества все, что плохо лежит. Что уж тогда говорить о прочих, не наивернейших? Все, все, взял — пользуйся. Но впредь чтоб прекратил тащить. Я тебя… — Ингви задумался. — Я тебя начальником стражи сделаю! Будешь ловить воров и прочих преступников.

— Да как же я… Да мне… неможно мне… эта…

— И слушать не хочу! Все, Никлис, вели тащить сюда короны и мантии, а публика пусть собирается у тронного зала. Скажи всех сегодня приму… если выживу.

Пятнадцатью минутами позже король-демон воссел на старинный альдийский престол и аккуратно расправил тяжелые багровые складки мантии. Ннаонна, в неизменном черном наряде, заняла место на широком подлокотнике трона, подтянув одну ногу и свесив другую, положила подбородок на колено и покосилась на короля. Ингви сумел не рассмеяться.

— Впускай их по одному, господин начальник стражи! — велел он Никлису.

В кабинете Гюголана жарко пылал камин. Подле стояло кресло, в нем — небрежно отброшенная отороченная волчьим мехом накидка. Король отшвырнул ее, когда слуги принесли весть о возвращении Гезнура.

Гюголан подобрал накидку, сел в кресло и закутался поплотней.

— Садись, сынок! — король указал стул. — Придвигай поближе, садись рядом… Я все не могу согреться… Возраст, по-видимому. Садись…

Гезнур огляделся, заметил стул, переставил к камину. Сел.

— Я не так представлял нашу встречу, — задумчиво произнес король, — мне бы хотелось, чтоб ты вступил в Геву под звуки труб, сопровождаемый свитой… я принял бы тебя, сын, в тронном зале, окруженный советниками и сыновьями… И чтобы ты предъявил нам оружие древних, способное спасти королевство… А Гева ныне нуждается в спасении! Появись ты таким образом, никто не стал бы покушаться на твою жизнь, и мы вместе…