Баженов

Баженов вернулся в Москву в твердой уверенности, что ему удалось крепко связать Павла с масонским движением.

В это время в Москве находилась и Екатерина.

Поросшие лесом холмы, живописные пруды с плавающими лилиями и кувшинками, извилистая речка Городенка, протекающая по цветочным лужайкам, и прячущиеся в тени ветхие строения усадьбы «Черная грязь» — самое красивое и живописное место под Москвой.

Усадьба эта приглянулась Екатерине. Здесь она мечтала по временам уединяться от шума и блеска столичной жизни.

Про усадьбу Екатерине впервые рассказал Потемкин; она приказала купить усадьбу и переименовать ее в Царицыно.

— Мы здесь создадим свое Царское село, — заявила Екатерина.

Потемкин увлекался в это время романтическими руинами замков, монастырей. «Приелись все одни и те же формы, казавшиеся каким-то заколдованным кругом, и в поисках острых ощущений, а главным образом, благодаря постоянной возне с классическими руинами, набрели на руины готических соборов, не менее, если еще не более живописных» (И. Грабарь).

После того, как в Москве отпраздновали Кучук-Каннарджийский мир, Екатерина со свитой отправилась в Коломенское, а оттуда в Царицыно — на «сельский праздник», устроенный Потемкиным. Для поездки Екатерины была устроена специальная дорога — тысячи крепостных, согнанных плетями с окрестных деревень, мостили и засаживали ее березками. По этому «Московскому проспекту» проследовал поезд Екатерины.

«Блестящая карета императрицы, — рассказывает современник, — запряженная осьмью кровными, неаполитанскими лошадьми, головы которых были украшены кокардами; на ремнях кареты ея сидели пажи — впереди бежали прыткие скороходы, по бокам двигались тяжелые кавалергарды и кирасиры в белых мундирах, сверкая серебряными кирасами, а сзади галопировали легкие уланы с цветными флюгерами на пиках; усатые кучера и форейторы, распудренные, с длинными косами и бичами… В Царицыне императрицу ожидал роскошный полдник».

Разомлевшая и потная Екатерина, с оплывшими румянами на дряблых щеках, добралась до шалаша из сена и цветов и наслаждалась «сельским праздником».

Ловкий и хитрый режиссер Потемкин еще накануне приказал согнать множество крестьян и крестьянок, выбрав наиболее миловидных и статных. Перепуганным парням и девушкам приказали одеть самое лучшее платье, а у кого его нет — взять у соседей: мужчины должны нарядиться в кафтаны, женщины — в цветные сарафаны и кики, украшенные стеклярусом… Всем приказано взять косы. Путаясь в длиннополых кафтанах и сарафанах, изнемогая от жары, косцы вышли в поле, ожидая сигнала начать сенокос…

Когда Екатерина отдохнула от дороги, дали знать старосте, и тот скомандовал:

— Начинай! Петь весело, а него запорю на конюшне…

Засверкали на солнце косы… Люди, привыкшие работать в домотканных полотняных рубахах, ошалело косили и пели старинную хоровую «закатную песнь»:

Скоро Екатерине наскучило слушать поющих крестьян, и она отправилась осматривать свое владение. Сопровождавший ее Потемкин вкрадчиво сказал:

— Ваше величество, здесь дивно будет возвести замок в мавританском вкусе.

Потемкин еще находился, повидимому, под впечатлением баженовских мавританских павильонов на Ходынском поле. Екатерина, неоднократно говорившая, что желает видеть все «в римском духе», быстро согласилась с фантазией неуравновешенного, без определенных вкусов, Потемкина.

— Поручить моему архитектору Баженову составить прожект дворца…

Получив царицын указ, Баженов приступил к проектированию ансамбля дворцов. Сперва мастеру была непонятна причуда Екатерины. Вся его предыдущая работа шла в области чистой классики. Но он был богато одаренным художником широкого диапазона, и эта экзотическая затея увлекала его. Но и здесь Баженов пошел не по пути голого подражания готовым образцам, а решил создать свое, новое, сочетав старое русское зодчество с высоким западным искусством.

Хотя дворец предназначался только для кратковременных пребываний Екатерины, вместе с ним предстояло построить и другие придворцовые здания.

Баженову указали:

— Все должно быть каменное и отличной архитектуры.

Десять лет своей жизни отдал Баженов этому делу.

Постройка царицынских дворцов не вызвала в московском обществе такого шума, как прежняя затея с Кремлевским дворцом. Зимой дорогу в Царицыно заметало сугробами, и москвичи, не отличавшиеся подвижностью, туда и не заглядывали. Летом же московское дворянство разъезжалось по усадьбам, а трудовое население ограничивалось прогулками в праздничные дни в Сокольники, на Воробьевы горы.

В 1778 году в Царицыно ездила на прогулку с семьей княгиня Куракина и осматривала недоконченное еще строение. Куракина с восторгом рассказывала в московских гостиных:

— Ездили в Царицыно гулять, можно сказать, загляделись на строение, которое беспримерно хорошо.

Несмотря на монументальность сооружений, они производили впечатление изысканной декорации, вернее архитектурно-декоративной игрушки, которая удивительно гармонировала с живописным ландшафтом.

Дворцовый ансамбль в Царицыне (теперь город Ленино) вошел в историю русской архитектуры под названием «псевдоготики».

Выражение «готический» впервые в России употребил Василий Баженов в своей речи при закладке Кремлевского дворца.

В XVIII веке готический стиль понимался на Западе как стиль средневековый, но уже в значительной мере окрашенный романтикой. Готический стиль зародился в конце XII века в феодальных городах Франции и оттуда распространился по другим странам Европы.

Готика — продукт религиозного мышления средневековья. Ярче всего готика выражает свою религиозную природу в строительстве соборов и церквей. Характерные стилевые особенности готического здания — страстный порыв вверх; стенам здания придается легкость, стрельчатые арки создают впечатление устремленности всего здания в вышину, что усиливается еще внешним оформлением: башенками, шпилями и т. д. Сама конструкция здания также подчинена основной идее — устремленности вверх, к небу; лес высоких столбов расчленен на тонкие полуколонны, расходящиеся вверху нервюрами легких арок. Огромные окна с цветными стеклами создают внутри здания эффектную игру светотеней, усиливающих вертикальный ритм сооружения.

В то же время готические сооружения представляют с точки зрения современного нам архитектурного мышления явное насилие над материалом, из которого они построены: камень получал здесь почти кружевные формы и линии, переставая передавать свои отличительные природные особенности — массивность, устойчивость, тяжесть, весомость.

В отличие от западной готики русская псевдоготика — явление самобытное — сохраняла свою природную связь с древнерусским зодчеством. Дворцы в Царицыне — «каменная старорусская архитектурная сказка» (В. Згура) — наиболее ярко выражали этот новый стиль.

По отзыву исследователя творческих особенностей Баженова — В. Згура (первый и единственный советский исследователь творчества Баженова, не успевший из-за ранней смерти развернуть своей работы), сооружения в Царицыне отчасти помогают понять, что, собственно, разумел зодчий под словом готика. Термин «готический» в его понимании определял собой архитектуру, выходящую за пределы старой канонической системы ордеров.

Стилевые особенности царицынского ансамбля остаются спорными и малоисследованными в истории русской архитектуры. Г. И. Котов в докладе «О развитии русской архитектуры в XVIII веке» на II съезде русских зодчих, указывая на зависимость псевдоготики от готической архитектуры, поясняет, что в псевдоготических сооружениях есть «что-то массивное, что-то более напоминающее русские постройки XVII столетия, чем постройки готические». Исследователь архитектуры XVIII века Е. А. Гамбурцев в докладе в Археологическом обществе (1898 г.) «О Баженове и Казакове в их работе в самобытном и подражательном зодчестве» указывал, что самостоятельные постройки этих двух зодчих были сооружены именно в духе псевдоготики, они сохранили свои связи с древнерусским зодчеством, остальные же сооружения этих зодчих, в классическом духе, — подражательны….