Нечаянный обман

От такого множества безжалостных новостей у Олимпии все кружилось перед глазами.

– Вы – наследник графского титула? Вашим прадедушкой был мистер Райдер, о котором пишет Клер Лайтберн?

Ее возлюбленный мистер Райдер, вспомнила Олимпия.

– Да.

Мой возлюбленный мистер Чиллхерст.

С каждым новым открытием Олимпия все глубже погружалась в бездну отчаяния. Она напомнила себе, что с самого начала знала, что не в ее силах долго удерживать рядом своего мистера Чиллхерста. Однако невозможно было отрицать, что в глубине души она надеялась побыть с ним подольше, чем две короткие недели.

Слишком быстро развеялись ее грезы. Слишком быстро.

Она должна найти возможность спасти свою мечту, пусть хотя бы ненадолго.

«А что же ощущает Джаред?»– подумала она с растущим чувством безнадежности. Олимпия не могла заставить себя поверить, что их разделенная страсть ничего для него не значила, что, даже обнимая, он обманывал ее. Возможно, Джаред не любил, а лишь хотел ее. В этом она была почти уверена. Олимпия заставила себя мыслить логически.

– Неудивительно, что вы хотели найти дневник Лайтберн, мистер Чиллхерст. У вас, безусловно, есть на это право. Без сомнения, вы годами стремились к цели и, вероятно, пришли в крайнее раздражение, узнав, что я первая обнаружила его местоположение.

– Если вы не можете заставить себя называть меня Джаредом, то обращайтесь как к Чиллхерсту.

– Ну что ж, что случилось, то случилось. – Олимпия изо всех сил постаралась изобразить оживленную, жизнерадостную улыбку. – Должна сказать, что в таком случае перед нами открывается новое направление для поисков.

Джаред кинул на нее озадаченный взгляд:

– Неужели?

– Конечно. – Олимпия вскочила и подошла к окну, сложив руки за спиной и вглядываясь в крошечный огороженный садик. Она решилась пойти на тщательно взвешенный риск и знала, что должна быть очень осторожной.

– Мне не так легко постичь смысл ваших слов, Олимпия.

Та глубоко вздохнула:

– Ваше знание семейных легенд может дать мне несколько полезных ключей к разгадке тайны, сэр. То есть помочь расшифровать дневник.

– Сомневаюсь в этом. Мое знание семейных легенд не простирается дальше нескольких историй о Капитане Джеке и его сумасбродствах.

Олимпия впилась ногтями в ладони. Она обязана убедить Джареда разрешить ей продолжать работу над дневником.

Это был единственный предлог, позволявший поддерживать с ним связь.

– Кто знает, сэр, – сказала она. – Возможно, из этих историй я извлеку информацию, которая прояснит смысл нескольких странных фраз, содержащихся в дневнике.

– Вы так думаете? – неуверенно спросил Джаред.

– Да, я в этом убеждена. – Олимпия обернулась, чтобы взглянуть на его лицо. – Мне очень хотелось бы продолжить работу над дневником, сэр. При этом мне доставит большое наслаждение поделиться с вами своими открытиями и выводами. Я прекрасно понимаю, что секрет спрятанного сокровища принадлежит вашей семье.

Лицо Джареда окаменело.

– Олимпия, меня совершенно не интересует секрет дневника Лайтберн. Я старался втолковать вам эту мысль.

– Не правда, он вас интересует, – стояла она на своем. – Вы приложили немало усилий, чтобы разыскать дневник и проникнуть в этот дом, дабы узнать секрет. Хочу для ясности заявить, что я совершенно точно понимаю, почему вы обманули меня.

– Вы уверены?

– Да. И должна заметить, считаю ваш план чрезвычайно умным, сэр. Он превосходно сработал бы, если, бы сегодня утром вы не столкнулись с леди Бомонт.

– Лишь вы способны найти оправдание моему поведению.

– Едва ли, сэр. Теперь, после того как я узнала истинное положение вещей, ваши действия стали совершенно ясны мне, сэр.

– Вас, конечно, должно удивлять, почему я не удовлетворился ролью скромного учителя, – тихо сказал Джаред. – Вы, без сомнения, спрашиваете себя, почему я соблазнил вас.

Олимпия сплела пальцы и вздернула подбородок.

– Нет, мистер Чиллхерст. Такой вопрос я себе не задаю.

– Почему? – Джаред встал с кресла. – Большинство женщин на вашем месте заинтересовались бы этим.

– Я и так знаю ответ. – Олимпия была уверена, что ей известна вся правда о нем.

– Да неужели? И каков же он, Олимпия? Как вы объясните мое поведение? Мы оба прекрасно понимаем, что оно было недостойно джентльмена. Большинство людей сказали бы, что я воспользовался вами.

– Это совсем не так, – с жаром возразила Олимпия. – Мы воспользовались друг другом, сэр.

Джаред разочарованно присвистнул:

– Разве?

– Да. Мы оба, обладая большим жизненным опытом, знали, с чем имеем дело. Если кого-нибудь и винить за то, что случилось между нами, – это меня.

– Вас? – Джаред был поражен.

Она зарделась, но спокойно встретила его изумленный взгляд.

– Вы – джентльмен, сэр, но я сразу заметила, что вас обуревают необузданные страсти, и, боюсь, воспользовалась благоприятными обстоятельствами.

Джаред закашлялся.

– Необузданные страсти?

– Это, без сомнения, фамильная черта, – дружелюбно заметила Олимпия. – Ведь, в конце концов, вы – потомок мистера Райдера, а из всего, что я о нем прочитала и слышала, он представляется мне человеком с неистовыми эмоциями.

– Позвольте заметить, что на земном шаре вы, вероятно, единственный человек, кто видит во мне мужчину с необузданными страстями, Олимпия. – Горькая усмешка скользнула по его губам. – На самом деле меня считают весьма скучной особой.

– Чушь. Те, кто так говорит, плохо вас знают, сэр.

– Все мои родственники придерживаются такого мнения. И не только они. Леди Бомонт тоже.

Олимпия мгновенно перестроилась:

– Есть еще один вопрос, который я хочу обсудить. Кто такая леди Бомонт? Ваш давний друг?

Джаред повернулся и, ничего не ответив, направился к письменному столу Олимпии. Облокотившись на него, он скрестил руки на груди.

– Леди Бомонт до недавнего времени была мисс Деметрией Ситон, – сказал он без малейших проявлений эмоций. – Три года назад мы были помолвлены, но вскоре я разорвал помолвку.

– Помолвлены! – По какой-то причине эта новость потрясла Олимпию гораздо сильнее, чем все, что она уже к этому моменту узнала. – Понимаю.

– Понимаете ли?

– Она очень красивая. – Олимпия старалась подавить нарастающую волну паники.

Мысль о том, что Джаред когда-то любил прекрасную Деметрию, оказалась совершенно невыносимой.

Олимпия поняла, что до сих пор серьезно не задумывалась о роли других женщин в его жизни. Она знала, что он обладал определенным опытом в отношениях с дамами, но ей не приходила в голову мысль, что он когда-либо был влюблен. И вдруг она узнала, что он любил, так сильно любил, что даже был помолвлен.

– По различным причинам, которыми мне не хотелось бы сегодня занимать ваше внимание, мы с Деметрией решили, что не подходим друг другу.

– О! – Олимпия не могла придумать, что бы ей еще сказать.

– Помолвка была расторгнута вскоре после того, как о ней объявили. Это не вызвало больших пересудов, поскольку все события происходили не в Лондоне, а в моем родовом гнезде на острове Флейм. Через год она вышла замуж за Бомонта, вот и все дела.

– О! – Олимпии опять было нечего добавить. Она инстинктивно чувствовала, что его объяснения не раскрывают истинных причин ссоры, но она не имела никакого права совать нос в чужие дела.

– Ну что же, я так понимаю, сейчас между вами нет абсолютно никаких отношений.

– Совершенно верно.

– Однако, – не собиралась отступать Олимпия, – мы находимся в неприятной ситуации благодаря тому факту, что она сегодня днем узнала вас.

– Я бы не стал употреблять слово «неприятная», – сказал Джаред. – Возможно, лучше будет назвать ситуацию «неловкой».

– Хорошо. Но в любом случае мы должны что-то предпринять.

– У меня есть предложение. – Джаред настойчиво разглядывал ее.

– У меня тоже. – Олимпия начала мелкими шагами обходить по периметру небольшой кабинет. – Ответ очевиден.