Любовница

— Надеюсь, не слишком.

— Я предстала в глазах света вашей любовницей, чтобы войти в круг ваших друзей и деловых партнеров. Мой план состоял в том, чтобы провести тщательное расследование и выяснить, кто из них мог убить вас.

— Очень мило с вашей стороны — приложить столько усилий, чтобы поймать негодяя, лишившего меня жизни!

— Должна признаться, что решилась на обман вовсе не для того, чтобы отомстить за вас…

— Я уничтожен.

Ифигиния испуганно захлопала ресницами:

— Не сочтите меня жестокой, сэр, но вы должны принять во внимание, что, когда я впервые услышала об этом злодеянии, я совершенно не знала вас. У меня тогда даже не было возможности изучить ваш характер.

— В таком случае это несколько извиняет вашу бесчувственность.

— Но я вовсе не бесчувственна, сэр! — быстро возразила Ифигиния. — Как раз напротив. Уверяю вас, я была чрезвычайно огорчена вашей ужасной кончиной. — Она секунду поколебалась и добавила, поддавшись внезапному порыву откровенности:

— В самых общих чертах, если вы понимаете, что я имею в виду.

Маркус едва сдержал улыбку:

— И на том спасибо. Слава Богу, хоть кто-то еще способен на толику сострадания. Большинство людей ничуть не опечалит моя ужасная кончина — даже в самых общих чертах.

— Какие глупости! Все общество, узнав о вашей смерти, пришло бы в ужас.

— Я не советовал бы вам держать пари… И все же что, черт возьми, вы собирались выяснить в качестве моей любовницы?

Ифигиния склонилась к нему, едва сдерживая восторженное оживление:

— Я предположила, что вымогателем мог быть только очень близкий вам человек, милорд. Тот, кто мог знать что-то о вас, какую-то ужасную тайну, и рассчитывал, что вы скорее согласитесь заплатить, чем предать ее огласке.

Маркус изумленно приподнял брови:

— И тот же самый человек должен быть в курсе зловещих секретов вашей тетушки? Я верно уловил нить ваших рассуждений?

— Вы очень проницательны, сэр. Именно так я и рассуждала. Но я пошла еще дальше. Я догадалась, что кто-то был прекрасно осведомлен о ваших планах, поскольку знал о вашем намерении провести месяц в деревне. — Ифигиния многозначительно помолчала. — Последнее письмо с угрозами пришло в тот самый день, когда вы уехали, милорд, понимаете?

Маркус почувствовал старый, давно знакомый зуд любопытства. На какое-то мгновение любопытство заглушило голос здравого смысла, чего еще никогда не удавалось даже чувственной страсти.

— И вы предположили, что круг людей, связанных одновременно со мной и вашей тетей, должен оказаться не слишком широк, я вас правильно понимаю?

— Именно. — Ифигиния с нескрываемым восхищением посмотрела на графа. — Вы действительно сразу схватываете самую суть вопроса. Я так и предполагала.

На сей раз Маркус не позволил себе попасться на соблазнительную приманку вкрадчивых комплиментов своему уму. Сейчас его интересовал только предмет обсуждения.

— Значит, вы притворились моей любовницей для того, чтобы втереться в круг моих ближайших знакомых?

— Это казалось мне единственной возможностью… Хотя, честно признаться, я была несколько напугана взятой на себя ролью.

— Верится с трудом, миссис Брайт, — сухо заметил Маркус. — Сомневаюсь, что вас можно хоть чем-нибудь напугать.

— Здесь вы правы, — тут же согласилась Ифигиния безо всякой готовности к самоуничижению. — Но в этом конкретном случае я прекрасно понимала, что не смогу полностью соответствовать тем ожиданиям, которые свет вынашивает в отношении любовницы графа Мастерса.

— Ожиданиям?

— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. По моим сведениям, ваши предыдущие пассии были обворожительными вдовушками, обладавшими, если можно так выразиться, особым шармом. — Мечтательное выражение появилось в глазах Ифигинии. — Молва единодушна в том, что все эти женщины слыли весьма искушенными особами.

— Неужели все?

— Тетя Зоя в курсе всех последних сплетен. Мне было несложно выудить из нее основные сведения о ваших любовницах.

— Да, такие сплетни вполне способны заставить забыть о сне любого мужчину.

Ифигиния бросила смущенный взгляд на Маркуса:

— Я не была уверена, что смогу оказаться на уровне… если вы понимаете…

Маркус скользнул взглядом по ее скромному белому платью. Не было никакого смысла убеждать ее в том, что молва вечно преувеличивает как число его связей, так и экзотические качества его любовниц.

— Итак, вы решили создать образ, который поразил бы наше общество и тем самым пробудил бы в нем определенные ожидания?

— Я сознательно стремилась к созданию вызывающего образа. Ведь в случае удачи воображение ваших знакомых само дорисует остальное и превратит меня в особу куда более загадочную, чем я есть на самом деле.

— Мои поздравления, миссис Брайт. Вы добились грандиозного успеха.

— До сих пор мой маленький обман работал безотказно, — с нескрываемой гордостью подтвердила Ифигиния.

Если она и прилагает какие-то усилия для того, чтобы выглядеть искренней, подумал Маркус, ей не откажешь в определенном шарме.

— Я восхищен. Более того — объят благоговейным ужасом.

Должно быть, Ифигиния расслышала наконец холодную насмешку в тоне графа. От ее гордости не осталось и следа. Ифигиния сердито посмотрела на Маркуса:

— Так, значит, вы считаете, что я полностью провалилась?!

— Я этого не говорил.

Она опустила глаза на свое простое белое платье. Краска смущения залила ее изящно очерченные скулы.

— Разумеется, я оказалась совсем не такой женщиной, с какими вы обычно имели дело.

— Моя милая миссис Брайт, каждый скажет вам, что меня никогда не привлекало обыденное. Я предпочитаю необычное.

— А вы уверены, что должны отвозить меня домой? — снова спросила она, бросив неуверенный взгляд в окно кареты.

— Вы не хуже меня знаете, что джентльмен должен провожать свою любовницу после всех балов и вечерних раутов. А в нашем с вами конкретном случае это просто необходимо — все были бы несказанно удивлены, если бы я поступил иначе.

— Думаю, вы правы.

— Естественно, все это не относится к юным леди, которых впервые вывезли в свет на поиски жениха. — Маркус пристально всмотрелся в лицо Ифигинии. — Но вы ведь свободная вдова, не правда ли?