Страница 68 из 90
— Про мощь я уже понял. Зачем он мне нужен?
— Ну как же... Им можно... Это громадная сила!
Первосвященник, как и прочие товарищи, не знал, что может вытворять это орудие, но продолжал восхищаться им и называть могучим. За время пути от старушки—прорицательницы и до Сбора мне уже успело это надоесть до зубной боли.
Вообще я так и не понял, зачем лесные твари дали мне в аренду этот меч. Я же совершенно не умею фехтовать! Не только не умею, но и, что важнее, не хочу! Да и вообще у меня уже этих артефактов накопилось столько, что хоть магазин открывай. Вот только думаю опасно бездумно продавать вещи, способные вызывать восхищение у моих друзей.
А вот лесные зверюшки могли бы и инструкцию вместе с самим предметом выдать! Да и вообще, почему мне все кому ни лень перепоручают на хранение великие (какие же еще) артефакты, но забывают в письменной, или устной форме, изложить правила работы с оными инструментами, и правила техники безопасности. Без предварительного расписывания в журнале ТБ, я чувствую себя неуютно.
Какой бы не оказалась сила меча—артефакта, я подумал так: не трогай и не бабахнет. Я оставил его на поясе... и все. Драться им я не собираюсь, так же, как и использовать Плеть. Правда в отличие от Плети, Меч хотя бы не уничтожает все, до чего коснется.
— Смотри, они возвращаются, — толкнул меня Владик и показал на целую процессию разодетых вельмож. Много важных господ, каждый из которых имеет немалый вес в обществе и, в общем—то, занимается всем тем, чем у такого занятого Феникса как я, не найдется времени заниматься.
— Господин Феникс, мы принесли ваше одеяние и корону! — воскликнул Радим, самый важный представитель процессии, которого я уже имел честь узнать почти сразу по прибытии.
Передо мной, на вышитой подушечке, предстала изысканная корона.
— Надевайте. Просим, — запели елейными голосами подданные.
Вокруг меня столпились совершенно чужие лица и каждый из собравшихся не внушал ни капли доверия. Они смотрят преданными глазами и можно, глядя на эти щенячьи морды, подумать, что вернее и честнее этих людей нет на свете, но отчего—то меня не покидали опасения за собственную шкуру. Уж слишком они заботливые. Эти придворные облепили меня таким плотным кольцом, что куда я ни кидал взгляд — всюду натыкался на эти мордочки и нигде не видел лиц друзей. Я и так задавлен роскошью дворца, а тут еще и эти прихлебатели. Я совсем потерял собственную волю и поддался толпе. Водрузил себе на голову корону, а следом на мои плечи накинули и мантию. Я напряжённо прислушивался к себе и пытался ощутить хотя бы частицу того, что можно назвать "ответственный момент", но, увы, я ощущал лишь помутнение в голове, легкий голод и желание хорошенько вымыться.
— Просим на трон, — вновь подталкивала толпа, и мне ничего не оставалось, кроме как в окружении подойти к пьедесталу, затем подняться на несколько ступеней и с пустой головой присесть на трон. Сразу в голову пришла мысль: "мягко и удобно!". Еще бы. Оказалось, что сидеть пришлось не на голом камне, а на мягкой подкладке, которую заботливые создатели трона не забыли соорудить для покоя и удобства пятой точки правителя. Огонь вокруг меня, кстати, тоже не доставлял проблем.
Вельможи прокричали что—то вроде "Слава!" и склонили головы. Их примеру последовали даже стражи, что с серьёзными лицами и мои товарищи. При таком раскладе стало еще тяжелее. Сразу сдавило горло тугим воротником и от нагретого огнем воздуха, казалось невозможным вздохнуть. Слишком много неосязаемого вещества, которое я назвал бы "парад" или "церемониал" обрушилось на меня в этот час. Оказалось, быть и вести себя Фениксом, правителем всего и вся этого мира, гораздо проще в глухом лесу, в окружении знакомых людей, а не в громадном замке, окруженным золотом и рабской преданностью. Такими темпами я и задохнуться мог бы, но успел взять себя в руки и напомнить себе, что бояться нечего.
— Вольно! — скомандовал я, чтобы люди поскорее подняли головы. — Очень рад, что столь важные господа, как вы, — обратился я к толпе вельмож, — собрались приветствовать своего правителя, вернувшегося из похода...
— И мы... — попытались заговорить вельможи, но я пресек эту попытку.
— Не перебивать! Очень рад, что вы пришли... но обрадуюсь еще больше если вы уйдете. До свиданья.
Вельможи посмотрели на меня с удивлением. Думаю, у меня хорошо получилось обломать любые их планы касаемо меня. Наверняка, они хотели впутать меня в политику, а ведь от одного этого слова у меня начинается аллергия. Важные господа не спешили покидать зал и даже хотели начать возмущаться. Я пресек и это, вовремя посмотрев на стражей, что вначале показались страшными. Они поняли молчаливый приказ и надвинулись на вельмож. Я уже предвкушал редкое зрелище, как стража выкидывает богатеев из дворца, но вмешался Радим и поддерживаемый еще парочкой важнейших господ при дворе, повел вельмож к выходу, на ходу придумывая оправданья моей грубости. Стражники расстроено посмотрели на меня. Видимо они надеялись, что я прикажу догнать вельмож и все же накостылять им, но я вновь же молчаливо приказал вернуться на свои места.
— Настоящий правитель, — восхитился мной Рин. — Прям как герцог, который... впрочем, неважно. Расскажу в другой раз.
— Да ну их! — отмахнулся я, спрыгивая с трона. — Пришли и давай меня в оборот брать! Не думают, что человек только с дороги и ему бы поесть—попить—поспать!
— Все уже готово, господин, — неожиданно слева от меня появился человек с церемониальным жезлом. — Пройдемте за мной.
— А ты кто?
— Фабиус, ваш верный слуга.
Мы пошли за этим Фабиусом почти без раздумий — уж очень с дороги кушать хотелось.
— Господин Феникс, прошу извинить! — по дороге к столовой меня догнал вначале вкрадчивый голос, а затем и сам придворный Радим. — Я объяснил господам, как они оказались неправы, что решили побеспокоить вас сразу по прибытии. Они поняли свою ошибку и сообщили, что прибудут завтра.
— Как по мне, — отвечал я, думая только о сочном куске мяса, запах которого чудился уже всюду, — так пусть и вовсе не приходят.
— Но нельзя же так! Они же цвет общества!
— Ага, — усмехнулся я своим мыслям. — Я даже могу угадать их цвет, потому насколько мне это фиолетово.
Радим расстроился моим словам. Я тоже, ведь шутку никто не понял, и она пропала впустую. Или плохая была шутка?!
— Может, вы пожелаете увидеть их завтра вечером? — настаивал подданный, отчего я даже начал внутренне соглашаться с ним, но влез Восьмой. Он вынырнул словно из моей тени, загораживая путь Радиму:
— Господин сказал, чтобы ему не мешали. Не надоедай, а то лишишься головы!
— П—понял, — заикаясь, ответил богатый вельможа, поубавив прыти.
— Немного грубо, но мне нравится, — поблагодарил я телохранителя за своевременное вмешательство. Восьмой же, исполнив долг, вновь стал незаметной тенью, а вот Рин расстроился. К его разочарованию он не мог действовать также быстро и ловко, как Восьмой, поэтому в этот раз оборотень взял еще одно очко в их негласном соревновании на звание лучшего телохранителя, которое они, несомненно, ведут.
— Скажи, кто те вельможи, что помогли тебе увести прочих из зала? — задал вопрос Харимон.
— Господин Шах с сыном, — поспешно отвечал Радин, продолжая кожей ощущать смертоносную ауру оборотня.
— А кто прочие люди? — решил поинтересоваться и Владик.
— Важные господа из... — начал расцветать вельможа, ведь изо всего отряда лишь от Владика не исходила непереносимая аура огромной мощи, но тут мы подошли к столовой и я приказал всем замолкнуть.
— Я взял на себя смелость пригласить к столу еще нескольких гостей, — произнес Фабиус, когда я уставился на громадный стол, ломящийся от еды, и множество стульев возле него, почти полностью занятых людьми.
— Ничего страшного, — ответил я слуге и поздоровался с гостями. Меня приветствовали бойко и дружно.
Мы начали рассаживаться, и отчего—то так вышло, что меня посадили на центральное место, а около меня оказались знакомый уже командир гарнизона Громи какой—то изможденный сморчок в балахоне расшитом звездами. Моих друзей же предложили рассадить куда придется. Ни меня, ни друзей это не устроило. Я приказал изменить порядок. Поднялся шум, гам. Начались крики, навроде "еще дед моего деда получил вековечное право сидеть за три стула от правой руки Феникса!". Я все эти протесты отмел и предложил недовольным убираться ко всем чертям. Скорее всего, я не прав. Своих подданных нужно холить и лелеять, а то они в спину нож воткнут. Но меня сейчас интересовало то, в какой кусок жареного мяса воткну свой нож я.