Страница 67 из 90
— Ну и что же вы от меня хотите? — спросил я у лося (его взгляд казался наиболее осмысленным), что качал головой на расстояние вытянутой руки от меня. — Не съесть же?!
Ответом служил дружный, хоть и не слаженный, хор лесной братии.
На плечо села синичка и кивком маленькой головки указала, куда следует смотреть: на поваленное и пустотелое дерево. Уж только я хотел спросить "и что дальше?", как из пня показалась задняя часть двух крупных хомяков, а следом и передняя их часть. В крошечных лапках они тащили, что—то, блеснувшее на солнце металлом. Но потом металлический блеск померк. Вещь облепили со всех сторон различные мелкие животные и помогли хомякам нести ношу. Ее тащили непосредственно ко мне, и когда уже кучка маленьких грузчиков оказалась около моих ног, то я увидел вещь во всей ее красе и величии.
Это меч. Даже скорее Меч.
Отчего—то воины этого мира мечи уважают меньше, и отдают предпочтение или древковому оружию, или различного вида дубинам. Так что близко с мечами я сталкивался не часто. Думаю, не совру, если скажу, что мне встретился всего один меч, да и тот волшебный, да еще и в хранилище, окруженный толпами мертвецов (еще двуручник у Ранциля, но воспринимать ту рельсу за меч, я как—то не могу). Тем удивительнее встретить такое оружие, да еще и в окружении всяких зверьков, зверей и зверищь.
Но предоставленный Меч прекрасен. Полностью белый, словно его выточили из единого куска слоновьего бивня, но обладающий при том блеском присущим только металлу. На поверхности лезвия узор, напоминающий мне (человеку, совершенно незнакомому с металлургией) узор дамасской стали. На нем нет никаких украшений, никаких инкрустаций или камней, но сам Меч целиком просто великолепен.
Я залюбовался оружием, отпечатавшимся в сознание, и спохватился, лишь ощутив его тяжесть у себя на поясе. Не ведая, как оно туда попало, я дотронулся до шероховатой поверхности рукояти и понял, что это оружие поручено мне. Лучше не гадать, зачем и почему звери дали мне этот Меч — все равно от немногословных жителей леса я ничего бы не добился, но вот само оружие ясно поведало одно слово: "поручено". И это слово значило, что звери перепоручили этот предмет мне по своей воле и преследуя свои цели. Но не думаю, что передали его насовсем. Скорее я должен победить какого—нибудь дракона и срубить его паршивую голову, спасти принцессу, а затем вернуть артефакт обратно в лоно природы к этим милым пушистым созданиям.
Ну что ж так и поступлю.
— Спасибо за вашу помощь мои дикие подданные, чью речь я не понимаю. Теперь будьте добры проводите меня до моих товарищей, а то я сам дорогу не найду...
* * *
Однажды темной—темной ноченькой, в одном темном—темном месте, собрались темные—темные люди и стали обсуждать свои темные—темные делишки... Обсуждали долго, громко, жалко... Все эти темные—темные люди ненавидели темной—темной ненавистью одного еще более темно—темного человека, по совместительству правителя одного темного—темного мира ...
Явный перебор с темнотой...
Все эти люди высказали свое негативное отношение к нелегитимной власти злобного тирана — излили душу в кругу единомышленников — и пришли к выводу, что нужно сию власть сменить.
Революция! Viva la libertà![3]
И пусть в среде этих единомышленников никто великим умом не отличался, но совместными усилиями они составили план неожиданного нападения всем скопом... и на этом успокоились.
Когда—нибудь они решат напасть на своего врага и кому—то не поздоровится!!! У—ха—ха—ха—ха!
Глава 24
Знакомство со столицей колдунов
Россыпь драгоценных камней, каждый из которых буде предоставлен оценщику из моего мира, отправит несчастного либо в больничку с приступом, либо в тюрьму, потому как с подобной красотой тот ни за что не захочет расставаться; килограммы, тянущего во грех, золотого металла, которого хватило бы на отлив многих саркофагов несчастных фараонов; целая гора мрамора, размером лишь немногим уступающая пьедесталу небезызвестного медного всадника.
В какое чудо все это, соединенное ловкими руками мастеров, может вылиться?!
В трон.
В данный момент команда непобедимых бойцов (и я в их компании), находится в самом главном месте этого мира. С моим утверждением можно поспорить (оборотни точно поспорят), но находясь именно тут, в окружении роскоши и всем том блеске, я могу думать лишь так. Этот зал — самый главный зал этого мира. Тронный зал дворца Феникса, что в Сборе.
Раньше я уже видел этот "стульчик" на картине, показанной мне Владиком. Но тогда было потрясением увидеть на ней самого себя. Так что на это произведение скульпторов я не обратил особого внимания. И теперь, видя данный предмет искусства и власти воочию, я не мог скрыть потрясения — уж столь великолепно представшее предо мной зрелище: в громадном зале с высоченным куполом, поддерживаемым изысканными колоннами, стоит на возвышении трон из слегка красноватого мрамора с отделкой из золота и каменьев; трон плавно перетекает в изваяние громадной птицы, что старается как бы приобнять сидящего на троне и защитить. И вокруг всего этого чуда пляшут языки пламени. Я даже подумал, когда только увидел этот огонь, что находиться там опасно для жизни — ведь и сгореть недолго! Опасная все же это должность — Повелитель Мира!
— Садись на трон, — предложила Миа, когда заметила, с каким интересом я его рассматриваю. — А то бедная каменная птичка смотрится осиротевшей без своего Феникса.
— Боязно мне, — признался я и указал на стоящих возле трона стражей с серьезными лицами и при полном параде. — Как бы они не сказали: "Музейные экспонаты руками не трогать! Особенно грязными... да и вообще ты рожей не вышел!"
Отряд засмеялся, посчитав, что это я так шучу. А мне действительно казалось, что я скорее в музее, чем в своем так сказать особняке.
— Тебя, будь ты даже с ног до головы обмазан грязью, эти бравые вояки не подумали бы остановить. Это же твой трон!
Хоть мне и сказали, что никто и слова не скажет, коли захочу я воссесть, но я все же решил отказаться. Не хотелось пачкать пропыленной одеждой произведение искусства. Ведь я (как и почти все в отряде) уставший и грязный от долгого похода.
Даже и часа, наверное, не прошло, как мы вошли в город. И вот теперь мы стоим в моем огромном дворце, а я даже и не знаю где тут что. Да еще и боюсь, как бы не накричали и не выгнали взашей таких бродяг, какими мы предстали. Даже и не подозревал раньше, что красота и роскошь так повлияют на меня. Я сразу как бы стал ниже ростом, слабее и явно не чувствовал себя Фениксом. Для успокоения нервов я поглаживал шершавую рукоять Белого Меча, который так неожиданно для себя получил от собрания лесных зверушек.
— И все—таки удивительное везение, — заговорил Харимон, посмотрев на клинок. — Заполучить в распоряжение и Черную Плеть, и Белый Меч! Это же какие силы сосредоточены в руках одного, пусть даже и Феникса—На—Хье!
— Что еще за "пусть даже"?! — возмутился я. — Сам же меня называешь На—Хье, что вроде как значит "посланник бога Хье на земле"!
— Все верно, — спокойно согласился первосвященник и включил нудный голос, которым часто за время похода рассказывал притчи и жития из своей религии. — Всевышний Огнеликий Хье пустил лепесток в полет, дабы тот путешествовал по мирам и давал населяющим их существам веру и...
— Хватит. Я все понял! — решил сразу остановить я этого пророка, потому, что если его не остановить он забьет всю голову этими байками. — "Лети—лети лепесток, через запад на восток..." — это я уже видел и слышал. Ты лучше скажи, чем так уж хорош этот Белый Меч, что вы все так на него и уставились, стоило мне только показаться с ним в руках?
— Это воистину великое оружие. Его мощь сравнима разве что с Плетью!
3
Да здравствует свобода (ит.)