Искушение

— Как вы изящно выражаетесь, мадам!

— Я очень расстроена, милорд, — оправдываясь, отвечала она, — затронуты мои деликатные чувства, вы же знаете…

— Да уж, знаю, — усмехнулся виконт.

— Гидеон, что вы сделали с мистером Морландом?

Успокойтесь, он заслужил гораздо большего.

Гарриет взяла его за локоть:

— Милорд, мне нужна правда.

Гидеон пожал плечами. Он прекрасно понимал, что его жена обо всем узнает сегодня на балу, самое позднее — завтра утром. Все будут обсуждать предстоящий поединок, о чем, несомненно, позаботятся его секунданты.

— Я поступил так, как поступил бы в подобной ситуации любой джентльмен. Я вызвал его на дуэль.

— Я знала! — вскричала Гарриет. — Я знала и боялась этого! Когда вы сказали, что Морланд еще жив, у меня сразу возникли опасения, что вы совершите этот идиотский поступок. Так знайте, Гидеон, я не допущу никакой дуэли!

— Угомонитесь, дорогая моя. На сей раз вам не удастся отговорить меня. Однажды я уже пошел на поводу у вас, отказавшись от поединка с Эпплгейтом, — невозмутимо отвечал Гидеон.

— Нет-нет, разумеется, вы позволите мне отговорить вас. Драка с Морландом отменяется. Я категорически запрещаю вам участвовать в дуэли. Вас, в конце концов, могут ранить или даже убить. К тому же, совершенно очевидно, мистер Морланд не будет сражаться честно.

— У меня почтенные секунданты, которые проследят за этим.

Гарриет схватила его за руку:

— Ваши секунданты?!

— Эпплгейт и Фрей. Ирония судьбы, не находите?.. Оба с готовностью согласились помочь.

— О Господи, я не могу в это поверить. Гидеон, прошу вас, только не говорите, будто нет иного выхода. Я не позволю вам поступить опрометчиво.

— Гарриет, доверьтесь мне, и все будет в порядке.

— Помнится, однажды вы уже грозились застрелить лорда Эпплгейта. Я не собираюсь терпеть подобной манеры поведения. Это слишком рискованно. Все может пройти не так гладко. Вы рискуете серьезно пострадать, или погибнуть, или вам придется скрываться от властей. — Она выпрямилась, вздернув подбородок:

— Я запрещаю дуэль.

— Но, дорогая моя, я уже бросил ему вызов. — Гидеон разложил на умывальнике бритвенные принадлежности. Взбив пену, он покрыл ею подбородок. Бриться холодной водой было неприятно, но ему не хотелось терять время, приказывая, чтобы принесли горячей воды из кухни. — Вы должны предоставить это дело мне.

— Нет, — отрезала Гарриет, — я не позволю вам заниматься подобной чепухой.

— Гарриет, все образуется. — Вновь встретившись с ней взглядом в зеркале, он прочел в ее прекрасных бирюзовых глазах беспокойство и страх. Беспокойство и страх за него. Это глубоко тронуло Гидеона. — Даю вам слово, что не позволю себя убить.

— Но, Гидеон, вы не можете знать наверняка. Я не переживу, если с вами что-нибудь случится. Я люблю вас.

Гидеон медленно опустил бритву, повернув к жене покрытое пеной лицо.

— Что вы сказали?

— Вы же слышали, — ответила Гарриет. — Я не понимаю, почему вы так удивлены. Я уже давно люблю вас. Как вы думаете, почему я отдалась вам в пещере?

Гидеона охватил восторг. На какое-то время он лишился способности ясно мыслить.

— Гарриет…

— Да, да, понимаю, услышать такое вам неприятно, и я вполне уверена, что вы-то меня не любите, — быстро продолжала она. — Это не главное, главное вот что: если мы стали мужем и женой, то вам следует считаться иногда с моими чувствами и желаниями.

— Гарриет…

— А это как раз такой случай, милорд! — в сердцах воскликнула она. — Я не позволю драться на дуэли, защищая мою честь. Все равно кто-нибудь будет ранен.

— Гарриет, не окажете ли вы любезность немного помолчать?

— Хорошо, — согласилась она. — Я замолчу. Больше того, я обещаю вам полное молчание, раз вы этого так желаете, милорд.

— Превосходно.

— То есть я не буду разговаривать с вами, пока вы не покончите с этой глупостью. Вам понятно, милорд?

Гидеон прищурился:

— Не будете со мной разговаривать? Вы? Помолчите более пятнадцати минут? Интересно.

— Вы слышали, что я сказала. Ни слова больше. С этой минуты, сэр, я с вами не разговариваю.

Повернувшись на каблучках, Гарриет гордо удалилась из комнаты.

Гидеон смотрел ей вслед. Он разрывался между безумным порывом кричать от радости и не меньшим по силе желанием высечь эту маленькую упрямицу.

Она любила его.

Это ее признание согрело сердце Гидеона, как это бывало ночами, когда он прижимал к себе Гарриет.