Страница 51 из 82
Одновременно с этим в ход пускаются все средства, чтобы воспользоваться ситуацией. Надо торопиться. Большая группа крупных немецких предпринимателей собирается в Берлине, чтобы провести переговоры с представителями правительства. Они напоминают о совместных военных целях, намеченных еще в 1914–1915 годах, и выказывают нетерпение по поводу их выполнения. Где результаты тех усилий, которые они так сильно поддерживали? Когда они увидят угольные богатства Украины и запасы нефти в Баку? На государственного секретаря фон Кюльманна, преемника фон Ягова, оказывают давление, чтобы он совместно с генералом Фон Гинденбургом провел жестокую военную операцию на Восточном фронте. Но фронт подрывной деятельности в этот момент, кажется, сулит больший успех.
Так, детализированное многостороннее секретное сообщение политического совета уполномоченных в Берлине МИДу с прогнозом, соответствующим плану Паруса, гласит:
«Средством республиканской (революционной) партии, дожидающейся своего часа, станет не вооруженное восстание, а всеобщая забастовка железных дорог, связанная с саботажем, который из-за отсутствия запасов продовольствия в крупных городах должен привести к ужасному голоду…»
Так проходят подготовительные работы по программе, представленной Парвусом МИДу в 1915 году. Неужели это вскоре случится?
На сей раз гораздо больше говорит «за», чем в начале 1916 года, так как ситуация в стране предполагает для этого идеальные условия, было бы глупо не воспользоваться таким благоприятным моментом для осуществления своего плана. Сам Парвус в сочинениях о революции неоднократно предлагал попытаться свергнуть правительство во времена социальных или экономических кризисов: «…Решающая цель революционной стратегии — устранение ослабленного правительства путем уничтожения экономического доверия в государстве и соответствующей пропаганды…»
23 февраля 1917 года немецкий посланник Люциус фон Штрёдтен сообщает из Стокгольма в Берлин: «Я наслышан об одном важном человеке из лагеря Антанты, который только что вернулся сюда из Санкт-Петербурга, потому что там предстоит внутриполитический переворот. События большой важности ожидаются уже в этом месяце».
Стокгольм, как показало присутствие Парвуса в ожидании революции уже в начале 1916 года, служит форпостом для контроля над событиями в Петрограде и узловым пунктом сбора информации и агентов в обоих направлениях.
Спустя день после отправления указанной выше телеграммы, 24 февраля 1917 года, в Берлине читают следующее сообщение:
«Революционное движение радостно продвигается. Запланировано весной объявить правительство недееспособным и создать из революционных союзов Временное правительство…»
Сообщение заканчивается просьбой «не прекращать субсидии».
Выдержка из перечня мероприятий Парвуса по организации беспорядков в 1916 г.: манипуляции по обвалу курса рубля, что должно было дестабилизировать население и поднять его против правительства.
Имперское правительство, кажется, выполняет данное обещание. 2 марта 1917 года в его представительство в Стокгольме поступает следующее указание № 7443 Германского имперского банка:
«Вы сим извещаетесь, что из Финляндии будут поступать требования на денежные средства на пропаганду мира в России. Требования будут исходить от следующих лиц: Ленина, Зиновьева, Каменева, Троцкого, Суменсон, Козловского, Коллонтай, Сиверса или Меркалина. Для этих лиц открыты текущие счета в отделениях частных германских банков в Швеции, Норвегии и Швейцарии в соответствии с нашим приказом № 2754. Эти требования должны быть снабжены одной или двумя из следующих подписей: «Диршау» или «Милькенберг». Требования, завизированные одним из вышеупомянутых лиц, должны быть исполняемы без промедления».
Неудивительно, что перед началом ожидаемых беспорядков в Берлине уже существует точная информация об хронологической последовательности и принимаются меры по отношению к тем лицам, которые к этому времени еще находятся в эмиграции в Швейцарии или как в случае Троцкого, в Америке. Причина этого кроется в информационной цепи между Берлином и Петроградом через Копенгаген и Стокгольм, радиус действия Парвуса, а также в координации революционной активности и военных процессов. Эта коммуникация поддерживается радио и военным шпионажем, которые обычно заранее извещают о наступлении противника на фронте.
Уже в середине прошедшего 1916 года, когда поражение Брусиловского наступления положило начало русским военным неудачам и одновременно внутриполитическому брожению, промышленник и фабрикант-оружейник Александр Путилов в паузе между двумя затяжками своей толстой сигары предрек французскому послу: «Революция будет».
Тот, кто присутствовал на бурном заседании парламента, состоявшемся в конце 1916 года, когда накопившиеся неприятные ощущения достигли кульминационного момента, не удивится этому предсказанию. Выпады против правительства градом посыпались со всех сторон. Правительство и царь видят три группы оппозиционеров: революционеров, либералов и саму династию. Все стараются очернить положение в стране и осыпают правительство упреками в недееспособности. Речи о «темных силах, которые правят страной и заковали в кандалы волю суверена…» буквально тонут в криках «Браво! Браво!».
Несмотря на запрет затрагивать имена членов царской семьи, председатель фракции конституционных демократов, Милюков, для наглядного описания положения в стране достал зарубежную газету — венскую «Фрайе Прессе». В ней перечислены имена «камарильи, командующей царицей, — Распутина…» и всех остальных. В конце этого анализа из-за границы, позволившего ему назвать вещи своими именами, докладчик с яростью бросает в зал риторический вопрос: «Это глупость или предательство?» Бурные аплодисменты. Речь нельзя опубликовать, но она распространяется в бесчисленном количестве экземпляров.
Тут зал обходит записка, в которой Распутин, издеваясь над Думой, нацарапал имя своего последнего протеже: «Пока Дума думает и гадает, у Бога все готово: Добровольский будет министром юстиции!»
Это было последней каплей. Аудитория стала совсем неуправляемой. Зал наполнился рукоплесканиями, возгласами, криками. Выступление одного депутата, открыто заявившего, что «зло надо пресечь в корне», почти утонуло в бурных овациях.
Когда царица услышала об этой сумятице и критике в адрес правительства и царской династии, она самовольно распорядилась закрыть заседание с помощью министра внутренних дел — царь, как обычно, находился в далеком Генеральном штабе.
Дума перенесла последующие заседания в Москву. Но и там полиция должна была закрыть их. В разных политических фракциях подготавливаются заговоры, в которых наряду с депутатами принимают участие и сами роялисты. Поговаривают о заточении царицы в монастырь, о свержении царя и его замене регентом до совершеннолетия престолонаследника — но эти планы рушатся из-за бесконечных дискуссий, разногласий, нерешительности или недостатка секретности.
В феврале следующего, 1917 года Дума вновь должна собраться на заседание. Одно решение уже принято: надо вывести людей на улицу и таким образом усилить давление на царя. Но вначале необходимо «пресечь зло в корне»: в ночь с 16 на 17 декабря 1916 года убит Распутин. Слишком поздно, чтобы еще суметь остановить последствия его действий.
Еще никогда общественность не откликалась с таким энтузиазмом на убийство — и никогда так явно не обнаруживалась пропасть между царем, а еще больше царицей, и народом: в то время, как Александра требовала У Николая самого сурового наказания для убийцы Распутина, верующие ставили свечи в церкви перед иконами своих святых заступников и молились за тех людей, которые освободили страну от Распутина. В этой мрачной обстановке конца 1916-го — начала 1917 года люди задавали себе вопрос: «А что же принесет новый год?»