Страница 40 из 45
На голограмме необычным для космоса зеленым цветом сверкали тысячи и тысячи зеленых крестиков – так полковник разведки обозначил места гибели или исчезновения космических кораблей. Крестики располагались неравномерно – в одних местах их скопления сливались в сплошное зеленое зарево, в других – едва заметно добавляли зелени в желто-бело-голубую палитру звезд. Как бы там ни было, размещение зеленого цвета на карте выглядело совершенно бессмысленным и хаотическим.
– Я же говорил, сэр, – упавшим голосом повторил полковник. – Информации чрезвычайно много. Бесполезно…
Рилиот поднял недовольный взгляд на мнущегося у дверей офицера. Сейчас Советник был далек от желания раздражаться.
– Полковник! Послушайте внимательно, что вам нужно сделать: ваша задача – материализовать картинку.
– Сэр?
– Не понимаете? – Рилиот возбужденно размял пальцы рук, подбирая слова, чтобы придать еще не окончательно прорисовавшейся в голове идее доступный другим людям облик. – Представьте каждый крестик на карте не в виде рисунка, как сейчас, а в виде законченного, начиненного информацией объекта. Пусть каждый крестик содержит информацию о том, чей корабль потерпел в нем крушение, какой, с каким грузом, с какими пассажирами, когда и по какой возможной причине. И пусть каждый такой набор информации характеризует одно некоторое число, например: вес этого уже материального крестика-объекта… Понимаете?
Полковник потер лоб.
– Да, сэр. Понимаю.
– Сколько потребуется времени?
– Может быть… сутки.
Если офицер и понял, чего от него хотят, то точно не соображал: почему и зачем. Тут пряталось самое слабое звено в снизошедшем на Рилиота плане – не видя конечной цели, исполнитель просто НЕ В СИЛАХ организовать все правильно. Наверняка в какой-нибудь мелочи полковник допустит неточность. А неточность материала в ментальном анализе… С другой стороны Рилиот не мог и объяснить разведчику, для чего ему вдруг понадобилось «одушевлять» голографические крестики.
– Сделаем иначе, – решил Советник. – Можно все упростить. Возьмите столько световых сфероидов, сколько крестиков на вашей карте…
– Это же…
– Не важно! На каждый сфероид запишите информацию только про один пропавший или погибший лайнер. Все шарики поместите в емкость, из которой те станут выкатываться ко мне в линейку по одному. По желобку или как вам захочется. Дальше желобок должен разветвляться и вести либо в емкость направо, либо в емкость налево. Разветвление сделайте идеально гладким, так, чтобы у одного направления не существовало никаких преимуществ перед вторым, а шарик с равной вероятностью мог покатиться как вправо, так и влево. Я сяду у центрального желобка и определю, какому шарику какой путь выбрать. Одну наполненную шариками емкость мы потом уничтожим, вторую – используем для анализа… – Рилиот закончил и с трудом выдохнул – теперь, вроде бы, офицер должен разобраться. Полковник по-прежнему не угадает «зачем», зато у него не возникнет вопроса «как». – Поняли?
– Так точно!
– Выполняйте!
– Что тут у нас?
Над полом посреди дугообразного помещения пристани поддерживался силовым полем огромный стальной цилиндр. С цилиндра свисали провода и трубы; запыленный и кое-где обоженный металл не блестел – такой объект никак не вписывался в сверкающий чистотой зал. Вокруг на полу восседала «комиссия» из Братьев технической службы, таких же грязный и потрепанных, как сам цилиндр. Восемь человек, которые абсолютно ничего не делали – сидели на полу и с ленивой усталой злобой смотрели на гиганта у себя над головами.
– Так и будем сидеть?!
Вик хорошо знал всех восьмерых – лучшие из умов «Улья» (во всяком случае, таковыми их считали). Им многое прощалось. Например, при появлении Первого Брата эти Братья едва зашевелились.
Вик не слишком любил церемониальные приветствия, считая их уделом исполнителей, а не людей с мозгами. Но чего Первый Брат не собирался прощать, так это бездействия, тем более – в его присутствии. Однако представшая перед Виком картина читалась вполне определенно: люди трудились, сделали все, что могли, а теперь отдыхают обессилевшие и злые.
– Динк! Что скажешь?
Тот, кого звали Динком нехотя поднялся на ноги.
– Все и подробно? – на всякий случай поинтересовался ученый.
– Конечно!
– …Каждый космический объект обладает некоторой массой, соответственно – инертностью. Для того, чтобы мгновенно разогнать его, необходимо приложить силу, обычно приводящую к разрушению и самого объекта и его содержимого…
Вик удивленно поднял брови. Демоны из его свиты заулыбались.
– Ты что, издеваешься? – пробормотал Первый, еще не решив, разозлиться или подождать, что последует дальше.
– Откуда следует вывод, – продолжил Динк. – Что говорить о «мгновенном» наращивании скорости так же бессмысленно, как, например…
– Динк!
Демоны ухмыльнулись, глядя на вожака и ожидая его реакции. Семерка ученых до сих пор делала вид, что кроме них семерых и злосчастного цилиндра в помещении никого нет. Динк же не собирался останавливаться, и размышлял дальше:
– С другой стороны, следует внимательно рассмотреть термин «мгновенно». Понятие «мгновения» условно и основано на нашем восприятии времени. С одной стороны, мгновением можно назвать секунду, с другой…
– Черт! Динк! Не испытывай мое терпение! – Вик не выдержал. – Мне не нужны лекции по началам физики и философии! Что вы узнали?! Что с приводом?!
Динк кивнул, как бы говоря: «я так и думал: не интересно – не надо», махнул рукой и сел на свое место.
– Да ничего. Бесполезно, – сказал кто-то.
Теперь Первый Брат действительно рассердился.
– В каком это смысле?!
Поднялся другой ученый.
– Вик! Мы знаем, почему эта штука добивается бесконечного ускорения, но не знаем, как она это делает.
– Поясни!
– Внутри реактора образуется вещество (поле?), способное потерять массу до нуля и наоборот набрать ее до бесконечности с неимоверно большой скоростью. Масса самого реактора-двигателя в сравнении с массой заряда незначительна. Масса всего корабля – незначительна в сравнении с массой всех зарядов всех его приводов.
Вик наморщил лоб.
– То есть…
– Нелинейность ускорения кораблей тарибов достигается за счет мгновенного изменения их массы.
– Как это происходит?
– Понятия не имеем!
– Ну так вскройте эту штуковину!
– Вскрывали. В ней ничего нет.
– И это «ничего» обладает значительной массой?
Ученый развел руками:
– Согласен – чушь. Мы все согласны. Но так и есть на самом деле.
– Не хочешь же ты сказать, что нам никогда не скопировать двигателей «Эльрабики»?
– Мы не понимаем принципа. Физического закона. Это что-то очень простое, очень доступное. Что может знать каждый тариб, а для нас – тайна. Сам понимаешь: чем проще разгадка, тем больше потребуется сил и времени, чтобы на нее наткнуться.
– И что делать?
– Не знаю. Попробуй расспросить пленных.
– Все что ты можешь предложить?
– Да.
– Рерд, Грунк, Барг?
Трое названных ученых подтвердили согласие с собратом кивком головы, поднимая на мгновение взгляды от пола или отрывая их от махины наверху.
Вик поморщился:
– Пленных! Да вы бы посмотрели на тех пленных! Всех нормальных людей Кас еще на «Эльрабике» перекрошил в салат… Здоровый, а мозгов! – Вик сплюнул. – У меня сообразительных пленных – один человек, и тот – волевой, упертый и неразговорчивый… Отец будет недоволен…
– Нам нужен всего лишь намек, Вик. Только идея. Если есть хоть один знающий человек, придется его использовать. Иначе умрем возле этого привода, а разобраться не разберемся. А с такими штуковинами корабли тарибов превосходят наш на несколько поколений!
Вик задумчиво кивнул.
– Ладно, – согласился он. – Только и вы не бездельничайте. В ваших интересах не разочаровать Отца, да и меня тоже. Имейте в виду: я хочу знать больше, намного больше!