Страница 39 из 56
Подросток вспыхнул, переменился в лице.
— Нет, я не пойду наверх, я тоже хочу прогуляться, — возразил он, исподлобья взглянув на незнакомца.
— Прошу, прошу, — тотчас же дружелюбно отозвался Ярослав, понимая, что даже намек на улыбку в данный момент может задеть «мужское самолюбие» мальчика. Ведь Вахтанг был в том возрасте, когда не всегда угадывают шутку, зато остро чувствуют иронию. И в глазах подростка — это уже оскорбление личности.
Из отеля они вышли втроем.
После короткого дождя, прошумевшего в полдень, воздух был чист и мягок. Сбитые дождем и ветром листья устало прилегли у гранитных парапетов.
— Здесь не хуже, чем в Женеве. Вы бывали в Женеве? — спросила Каринэ, чтобы как-то завязать разговор.
— К сожалению, не приходилось, — признался Ярослав.
— Вообще-то не сожалейте, — усмехнулся Вахтанг. — Даже конец августа там был такой удушливо жаркий, будто мы вдруг очутились где-то в Африке. Настоящий ад! Не понимаю, почему туда устремляются толпы туристов?
— Ну, что ты, Женева прекрасна! Такое озеро, такие очертания Альп… — мечтательно произнесла Каринэ.
— Надеюсь, в Женеве вы посетили остров Руссо? — спросил Ярослав.
— Да, конечно, мы побывали там, — и он подметил нотки благодарности, прозвучавшие в голосе Каринэ. С каждой минутой она все больше нравилась Ярославу.
— Сколько дней вы пробудете в Вене? — спросил он.
— Завтра ночью уезжаем, — ответила Каринэ. — А вы?
— Должен уехать сегодня вечером.
— Так скоро? — в голосе девушки прозвучало искреннее сожаление.
— Если позволите, я останусь и провожу вас, — улыбнулся Ярослав.
— Я была бы рада, — покраснев, опустила глаза Каринэ.
— Собственно, едем только мы с сестрой, — внес ясность гимназист. — А маменька с папенькой останутся еще на несколько дней. Маменька собирает накупить здесь разных тряпок… Пять сундуков везут, а теперь еще прибавится. Знаете, жалко на носильщиков глядеть, когда они, надрываясь, тянут маменькины сундуки.
— Ах, несешь какую-то чепуху, — смутилась Каринэ. — Надеюсь, ты не думаешь, что господину Калиновскому интересно это слушать?
— Почему же, отныне я ваш друг, и мне интересно все знать о вас, — откровенно признался Ярослав.
Вахтанг не унимался:
— Между прочим, маменька просила меня сегодня вечером освободить еще и большой коричневый чемодан, который ты заняла… Она хочет упаковать туда кое-какие вещи.
— И ты до сих пор об этом молчал, глупый! — внезапно побледнела сестра.
— Гнев — начало безумия! Это сказал Цицерон, — с ноткой обиды в голосе пробурчал Вахтанг, уязвленный до глубины души словом «глупый». Пусть сестра радуется, что маменька еще сама в чемодан не заглянула.
— Что-то похолодало, — поежилась Каринэ, хотя на ней было белое шерстяное пальто-накидка. — Вернемся в отель.
На любезное приглашение Ярослава поужинать всем вместе Каринэ ответила, что они с братом поздно обедали и не голодны, они подождут возвращения родителей.
Чтобы не показаться «мальчишкой», Вахтанг не перечил сестре, хотя не отказался бы поужинать в обществе нового знакомого.
— Я уверен, когда мы вас представим нашим родителям, маменька пригласит вас на шашлык. Правда, Каринэ?
— Наверно. Мы сегодня собирались поехать в лес, но дождик помешал.
— Завтра сразу же после кофе — в путь! У нас есть шампуры, превосходная баранина, вино!
— Если не секрет, в ознаменование чего этот пикник? — полюбопытствовал Ярослав.
— Нашего отъезда. Традиция. Будем гулять и веселиться в лесу, — пояснил Вахтанг. — А вы когда-нибудь ели настоящий кавказский шашлык?
— Не случалось.
Огонек удивления вспыхнул в глазах Вахтанга.
— Помилуйте! — воскликнул он. — Вы никогда не пробовали шашлык?
— Да нет же, — улыбнулся Ярослав.
— Ну, в таком случае вы непременно поедете с нами. Настоящий кавказский шашлык — это райское кушанье.
Ярослав попросил у девушки «Роман из итальянской жизни 30-х годов». Прощаясь, он удержал руку девушки в своей руке.
— Панна Каринэ, я чувствую, что вы чем-то озабочены. Может быть, я могу вам чем-то помочь?
Но девушка только прошептала:
— До свиданья. Мы встретимся утром.
Однако их встреча состоялась гораздо раньше.
Ярослав уютно уселся в кресле и читал книгу, взятую у Каринэ. Кто-то постучал в дверь, а спустя минуту Ярослав впустил к себе в номер Каринэ и ее брата, который с трудом нёс довольно увесистый узел.
Испуганная Каринэ какое-то мгновение стояла около входа молча, не решаясь войти.
— Я совершенно один. Прошу вас… — пригласил Ярослав, делая шаг в сторону.
— Господин Калиновский, — встревоженно заговорила Каринэ. — Я понимаю, это неприлично… Но мы просто вынуждены… Я прошу вас, дайте слово чести, что ни одна живая душа не узнает…
Ярослав, который не мог оторвать глаз от Каринэ, поспешил успокоить ее:
— Можете мне довериться.
— Наши родители вот-вот должны вернуться. Нельзя, чтобы они увидели это. — Каринэ главами показала на узел. — Здесь запрещенные брошюры… Как только родители уснут, Вахтанг придет к вам и заберет.
— Вы крепко спите? Проснетесь, когда я постучусь? — спросил Вахтанг, гордый, что посвящен в тайну сестры.
— Я рад вам помочь, — живо отозвался Ярослав, ни о чем не спрашивая. — Дверь будет по заперта, и я буду ждать.
У костра на лесной поляне хлопотали папенька, Вахтанг и Ярослав. Каринэ же помогала матери расстелить на траве скатерть, поставила корзинку с хлебом, тарелочки с лимонами, маслинами, разложила разную зелень.
— Ах, как элегантен наш поляк, — любуясь молодым человеком, шепнула маменька. — Строен и широкоплеч.
— Да, он красив, — согласилась Каринэ. — И очень добр.
— Сам бог посылает тебе счастье, доченька. Шикарный дом, шикарные наряды, шикарная верховая лошадь!
— Не надо, маменька.
— У веди гостя от костра, смотри, какой там дым. Лучше посидите под липой. Я сейчас тоже туда приду.
— Хорошо, — покорно ответила Каринэ и направилась к костру.
У старой липы она наклонилась и сорвала небольшой цветок.
— Какой дивный запах, — понюхав его, проговорила Каринэ. — И будто знакомый… Что это?
— Не знаю, милая, — улыбнулась мать, наблюдая за Калиновским.
— Может быть, цветок мандрагоры? — улыбнулся Ярослав.
— Мандрагоры? — подняла на него удивленные глаза девушка. — Я впервые слышу такое название.
— Мне самому не приходилось видеть цветов мандра-горы, но я где-то читал, что этому растению в средние века приписывали волшебные свойства.
— А именно?
— Будто оно поет по ночам, чаруя души людей. А если кто-нибудь нечаянно прикоснется к нему рукой, тем овладеет страстная жажда наживы.
— Да? — искренно испугавшись, отбросила цветок Каринэ.
— А по-моему, — возразила мать, — только неразумный человек не стремится разбогатеть. Не так ли, господин Калиновский?
Каринэ опередила молодого человека:
— Погоня за богатством уродует людей. И я… Я никогда не стану тратить свою жизнь на то, чтобы стать богатой.
— Господь с тобой, что ты говоришь, девочка моя? — о ужасе воскликнула маменька. — И кто посеял в твоей душе такие мысли? Вот чем кончается современное воспитание детей. Но я надеюсь, замужество, свадебное путешествие выветрят из головки моей дочери…
— Мама!
— Кажется, нет основания тревожиться, — разглядывая растение, с которого Каринэ сорвала цветок, улыбаясь, проговорил Ярослав. — Чары мандрагоры не угрожают панне Каринэ. И как же мы сразу не узнали старого и доброго целителя?
— Шалфей? — спросила Каринэ, хотя на ее лице застыло беспокойство.
— Вы угадали, конечно, шалфей!
И они засмеялись.
— Готово, подходите, сейчас будем класть шампуры на огонь! — крикнул Вахтанг, защищая глаза ладонью от пышущих жаром углей.
Ели шашлык с несказанным наслаждением, ели по-кавказски — руками. Пили вино, шутили, смеялись.
Маменька мысленно сокрушалась, что дети должны уехать раньше. И почему капризной судьбе было угодно, чтобы Каринэ повстречала этого миллионера именно в Вене, а не в Женеве? Сколько драгоценного времени зря пропало! Может быть, теперь они уже были бы знакомы с пани Калиновской?