Страница 20 из 121
Ян сделал вид, что не слышит последних слов Зитара, и, словно протрезвившись на свежем воздухе, проворно зашагал к аллее. По мере того как он удалялся, все тверже становилась его походка.
Капитан Зитар, стоя с фонарем в руках, задумался. Похоже, что на зиму покой обеспечен. А что будет потом, летом, когда «Дзинтарс» уйдет на юг? Что делать с Альвиной? Взять с собой на судно, как это делают другие капитаны? Но тогда он сам окажется под постоянным контролем: ни в Кардиффе, ни в Порт-оф-Спейне уж ни шагу не ступишь.
Незавидна судьба человека, принужденного мириться с неизбежным злом. Андрей вздохнул и направился домой.
С того вечера пьяные парни больше не забредали в коровник Зитаров. Скоро в окрестности появились различные толки о событиях в усадьбе капитана. Рассказывая, люди посмеивались. Смех этот дошел и до ушей Зитара, хотя он не видел в этом ничего смешного. Нет моряку житья на берегу, только на море он дышит свободно. Капитан Зитар с большим нетерпением стал ожидать весну.
5
Примерно около двух недель Эрнест аккуратно являлся в школу и кое-как отсиживал положенные часы. С учебой дело обстояло неважно, так как ему недоставало того самолюбия, которое помогло Эльзе стать первой ученицей в классе. Эрнест не добивался похвал учителя, успехи сестры не вызывали в нем зависти. А если старый Аснынь все чаще приводил его как образец лентяя, то Эрнест, вопреки ожиданию учителя, не стыдился этого, а, наоборот, казалось, даже гордился особым положением в классе. У него были свои склонности и свои радости, отличавшие его от товарищей. Разве можно просидеть целый час за партой, слушая завывания Асныня, вдумываясь в то, что он говорит? А за окном погожий осенний день, в лесу у большака цыгане разбили табор, и маленькие цыганята бегают по домам, выпрашивая куски хлеба и одежду. Им живется неплохо. Никто не заставляет их ни писать, ни умываться каждое утро — свободны, как птицы. А он… Где же справедливость? Он нащупал штаны своего соседа по парте и больно ущипнул его за ногу. Сосед, Рудис Сеглинь, вскрикнул и поднял палец.
— Учитель, Зитар меня ущипнул.
Аснынь, прерванный в своем любимом повествовании о Ноевом ковчеге и всемирном потопе, с досадой повернулся в сторону мальчиков.
Эрнест тоже поднял палец.
— Учитель, Сеглинь сам первый меня ущипнул.
— Оба за доску в угол! — изрек Аснынь.
Встав в угол, Эрнест еще раз ущипнул Рудиса, показав ему при этом язык.
— Пожалуйся еще, тогда узнаешь…
К концу урока их простили. Сев за парту, Эрнест разыскал булавку и, выждав удобный момент, воткнул ее в мягкое место Рудиса. Затем с самым невинным лицом сделал вид, что внимательно слушает учителя. После окончания урока дети побежали на перемену. Эрнест старался подставить им ногу, а когда упавшие бросились к нему, он схватил ручку с пером и пообещал уколоть каждого, кто к нему приблизится. У Эрнеста не было друзей в классе. Старшеклассники, случалось, его тузили, но он никогда не плакал: казалось, боль доставляла ему наслаждение.
Как-то утром по пути в школу Эрнест заметил на сосне белку. Маленький зверек весело прыгал с ветки на ветку, с дерева с шумом падали сухие шишки. Эрнест стал кидать в белку комьями земли, перегоняя ее с места на место. Ему удалось выгнать ее на край вырубки, где росли молодые сосны. Там он, наконец, попал в белку, и она жалобно пискнула на беличьем языке. Эрнесту это понравилось. Еще бы раз так метко попасть! Надо прицелиться в самую мордочку. Вот интересно было бы! Испуганная белка перескакивала с сосенки на сосенку, перебегая в открытых местах расстояние между деревьями по земле. Забыв про школу, Эрнест до тех пор гонялся за белкой, пока не загнал ее на отдельно стоящее дерево. Тут он начал настойчиво бомбардировать зверька. Белка, забравшись на самый высокий сук, испуганно смотрела на своего преследователя. Мальчику вдруг показалось, что она дразнит его, и удовольствие охоты сменилось озлоблением. Он возненавидел этого маленького коричневого зверька за то, что тот так ловко увертывается. Как жаль, что здесь нет Амиса! Попробовала бы ты тогда спрыгнуть на землю — прямо в зубы угодила бы ему.
Наконец, белка не выдержала и спрыгнула с макушки сосны. Это был поистине великолепный, достойный удивления прыжок, вернее, полет в воздухе. Упав на мягкий мох, она на секунду растерялась и метнулась было в сторону Эрнеста. Он бросил ком и опять попал в зверька, но ком разлетелся… Белка кинулась в сосняк и скрылась из глаз. Эрнест подождал некоторое время, затем хмуро побрел на дорогу. Идти в школу уже не имело смысла, поэтому он направился на взморье и кое-как провел там несколько часов.
На следующий день, когда ребята шумно играли на улице во время перемены, у школы остановился торговец яблоками. Его моментально окружила толпа школьников. У Зитаров дома был фруктовый сад, и дети никогда не испытывали недостатка в яблоках, тем не менее Эрнест подбежал одним из первых к возу и купил несколько яблок. Когда торговец, взвешивая яблоки, отвернулся, сердце Эрнеста учащенно забилось: сейчас легко схватить яблоки и скрыться в толпе. Еще можно успеть! Руки мальчика задрожали, казалось, кто-то толкал его под локоть. Но он слишком долго медлил и когда наконец решился, торговец уже повернулся к нему лицом.
«И чего я раздумывал?.. — ругал себя Эрнест. — Такие красивые яблоки, старик ничего не заметил бы…» Огорченный своим промахом, он уже не испытывал удовольствия от купленных плодов. Большое сочное яблоко, лежавшее сверху на возу, весь день стояло перед глазами и казалось столь заманчивым, что у мальчика слюнки текли при мысли о том, каким оно должно быть вкусным. А ведь он мог его взять.
Ему больше повезло в булочной, находившейся в двух минутах ходьбы от школы. Во время перемены дети бегали туда за кренделями; те, кто позажиточнее, покупали пирожные. Альвина каждое утро давала своим детям деньги на завтрак. Вначале Эрнест всегда честно покупал пирожные и крендели, но, ознакомившись с обстановкой, нашел возможность добывать их другим путем. Хозяин булочной не стоял постоянно у прилавка, он появлялся только после звонка. Частенько случалось, что он входил в лавку не сразу. Если первым выбежать из класса на перемену и примчаться в булочную, пока еще никого нет, всегда можно успеть схватить что-нибудь с прилавка и сунуть в карман. Безнаказанно проделав это однажды, Эрнест стал воровать каждый день. Мальчики знали об этом и, хотя сами не следовали его примеру, восхищались ловкостью и бесстрашием Эрнеста. Вскоре булочник стал кое-что замечать — возможно, его предупредили, — и молодой Зитар однажды попался. Как обычно, на перемене он первым выскочил из класса, вбежал в булочную и, схватив с прилавка два яблочных пирожных, сунул их за пазуху. Но не успел он вытащить руку из-за куртки, как в булочную вошел хозяин и схватил его.
— Покажи, что там у тебя!
Начался скандал. Булочник грозился рассказать все учителю. Об этом, конечно, узнают родители, и отцовская пряжка опять будет гулять по спине Эрнеста. А какой позор! Вот теперь, пожалуй, его могут исключить из школы. Будь оно чуточку пораньше, это оказалось бы кстати, но сейчас, пока отец дома, это слишком опасно.
— Дяденька, простите, я больше не буду, — умолял Эрнест. — Не ходите к учителю, я заплачу.
— Ничего не поможет, — сказал булочник. — Тебя следует проучить, пока еще не поздно. Начнешь с иголки, кончишь конем. Иди, иди на урок, слышишь — звонят.
— Ну, дяденька… — голос Эрнеста дрогнул, и по лицу градом покатились крупные слезы. — Я никогда больше… не буду. Пожалуйста, не ходите к учителю.
Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы на помощь Эрнесту не явилась жена булочника. Услышав плач мальчика, она вошла в булочную и пожалела его.
— Отпусти на этот раз, он же еще мал. С него хватит и того страха, что он перенес. Больше он так не станет делать.
Булочник поворчал еще немного и, постращав Эрнеста, смилостивился:
— Ну, иди, и чтобы это тебе послужило уроком. Если еще раз поймаю, без разговоров пойду к учителю.