Страница 108 из 110
Хирург занимался перевязкой Мортимера.
— У вас в Камберленде все такие?
— Какие?
— Сегодня ночью вы получили пулю в плечо, у вас должен был бы быть жар, боли… а я вижу, что вы — как рыбка в живой воде. Надо было действительно родиться в Камберленде, чтобы так реагировать…
— Вы позволите мне вернуться домой?
— Не будем преувеличивать, однако. Вам надо с недельку поваляться в постели. Я отпущу вас, как только рана совсем закроется и больше не будет опасности заражения.
— Тогда возьмите меня в свою клинику.
— Вы действительно этого хотите?
— Прошу вас.
— Прекрасно. Я навещу еще одного пациента и заеду за вами.
Уходя, он столкнулся в дверях с леди Уортэм и инспектором.
— Леди Уортэм, наш больной изъявил желание вернуться в клинику. Вы можете прислать кого-то, чтобы помочь ему одеться? Я через час заеду за ним.
— Им займется Реджинальд.
Когда врач ушел, полицейский сказал:
— Нет, Реджинальд им не займется. Я только что отправил его в Ярд. Это он отравил стакан, предназначенный мистеру Нарборо и который выпила леди Ходдесдан. Мистер Нарборо, леди Уортэм заявляет, что никогда вам не звонила.
— Тогда кто же?
— Думаю, что скоро смогу ответить на ваш вопрос.
Леди Джейн подошла к больному и взяла его руку в свою.
— Вы помните, что я вас сказала вчера в Сан-Джеймс парке?
— Я никогда это не забуду.
— Я не изменила своего мнения со вчерашнего дня, друг мой. Простите меня, но с вами сыграли злую шутку… Кто-то знал о тех чувствах, которые вы ко мне питаете…
Полицейский заметил:
— Это сужает поле наших поисков, по крайней мере, если вы, мистер Нарборо, не сообщали об этом всем встречным?
А они его не слышали. Достаточно было леди Джейн произнести несколько слов, напомнить об их вчерашней встрече, как они почувствовали себя в каком-то другом мире, где больше не было полицейских.
— Мортимер, вокруг нас происходит что-то грязное… Я хочу, чтобы вы знали, что я здесь ни при чем…
— Я это знаю.
— Почему вы пришли ночью, несмотря на то, что я вам говорила?
— Я надеялся, что вы изменили свое мнение… Так трудно смириться с потерей своей любви.
Она провела пальцами по его лбу.
— Мортимер… К сожалению, жизнь — не волшебная сказка и я не такая, какой вы меня себе представляете.
— Важно, как я вас вижу.
— Я не свободна… и даже если бы была…, мне кажется, я не решилась бы уехать жить в Камберленд… Простите меня.
— Это ничего, Джейн… Не извиняйтесь… И все-таки я уеду с вами.
— Не понимаю…
— Я тоже не понимал. Правила игры слишком сложны. Выигрывают только люди, похожие на сэра Микаэля, ведь они знают правила… Вы думаете, между нами все кончено? Вы ошибаетесь, Джейн! Все только начинается!
— Но вы ведь уезжаете?
— Что бы соединиться с вами и больше никогда вас не покидать.
Дэвид Тъюстед вышел на цыпочках из комнаты. Он чувствовал, что его присутствие было лишним, но он был счастлив, что накануне своей отставки он познакомился с таким человеком как Мортимер Нарборо, и потом, ему было пора поговорить с сэром Микаэлем.
Уортэм, после нескольких часов тяжелого беспокойного сна и горького пробуждения, решил вернуться в свой кабинет. Он чувствовал, что голова его совершенно пуста. Он знал, что в доме полиция и готовился изобразить из себя оскорбленного мужа, который стреляет в соперника, чтобы защитить свою честь. Конечно, если Нарборо подаст жалобу, ему присудят штраф, но он заслужит уважение судей. Они будут удивлены, что он не станет требовать развода, а проявит благородство, которое вызовет к нему симпатию. Он больше не хотел расставаться с Джейн. Ему хотелось лишь выбраться из этой истории, в которую втянула его эта Глория. Это из-за нее ему грозила виселица. Он никогда ей этого не простит. Он помирится с женой. Как только исчезнет этот Нарборо, он снова станет внимательным, заботливым, и она забудет об этом полусумасшедшем типе. Только вопрос времени.
Сэр Микаэль нахмурился, увидев входящего полицейского. Начиналась битва, битва, которую он должен обязательно выиграть.
— Меня предупредили о вашем приходе, инспектор, но после такой ночи, вы понимаете, я должен был поспать несколько больше, чем обычно, поэтому прошу простить меня, что я вас сразу не принял.
Тъюстед поклонился.
— Я понимаю вас, сэр… Вы, конечно, знаете, что ваш поступок может иметь юридические последствия. В Объединенном Королевстве закон не допускает самовольную расправу…
— Я знаю, инспектор. Мне стыдно за то, что я потерял контроль над собой, и считаю себя виноватым.
— Я рад, что вы так искренни и желаю вам, чтобы суд не был очень суров к вам, особенно если мистер Нарборо не подаст на вас жалобу, что по-видимому, и произойдет.
— Я ничего не хочу от этого субъекта.
Полицейский возразил:
— Тем не менее, он получил пулю в плечо!
— Любой муж поступил бы точно так же на моем месте! Обнаружить его в комнате жены, да еще когда она была в ночном туалете… признайтесь, есть от чего потерять голову, не так ли?
— Простите меня за мой вопрос, но моя профессия заставляет меня сделать это. Вы думаете, что леди Уортэм ждала мистера Нарборо?
— Конечно нет!
— На чем основана ваша уверенность?
— Во-первых на том, что это моя жена, во-вторых, если бы она была виновата, она приняла бы больше предосторожностей и не оставила бы открытой настежь дверь.
— Я вам охотно верю, ибо очень уважаю леди Уортэм.
— Благодарю вас. Сигареты?
— Нет, спасибо. Попытайтесь забыть о чувстве враждебности, которое вы по праву питаете к нему и скажите, что вы думаете о мистере Нарборо?
— Невозможный человек, о котором нельзя сказать, притворяется ли он глупым или такой на самом деле.
— Сэр Микаэль, поскольку мы оба согласились, что леди Уортэм не была предупреждена о ночном визите мистера Нарборо, как вы можете объяснить его инициативу?
— Вот именно, инспектор, я не могу это объяснить.
— Ведь он же все-таки не дурак до такой степени, чтобы считать, что стоит ему явиться среди ночи в спальню леди Уортэм, как она упадет в его объятия или убежит вместе с ним.
— Мне это тоже кажется очень странным.
— Видите ли, сэр Микаэль, придя сюда прошлой ночью, Нарборо был уверен, что ваша жена решила уехать с ним, поэтому его первые слова были о багаже, который был еще не готов.
— И что?
— А то, что если не допустить, что Нарборо совершенно безумен, то значит он решился на такую авантюру, уверенный, что леди Уортэм ответит взаимностью на его страсть, как пишут в романах.
— Ничто не позволяло ему думать…
— Ах нет! Нарборо утверждает, что леди Уортэм позвонила ему по телефону, чтобы назначить столь странное свидание, и объяснила, как найти дорогу в ее спальню, уточнив, что две двери, ведущие на черную лестницу, будут открыты.
— Он лжет!
— Я не думаю, ибо он точно последовал указаниям и нашел дорогу, а двери оказались незапертыми.
— Вы смеете думать, что моя супруга…
Тъюстед умиротворяюще поднял руку:
— Ваша жена или… кто-то другой, замысливший все это, то ли чтобы скомпрометировать вашу жену, то ли избавиться от Нарборо, предвидя вашу реакцию.
— Кто?
— Если бы я знал это, сэр, загадки бы не было. Кстати, ваша супруга сказала мне, что вы должны были отсутствовать вчера ночью?
— Действительно.
— Но вы не ушли?
— Просто я вернулся раньше, чем предполагал.
— Кто-нибудь знал о — таком изменении вашего распорядка дня?
— Не думаю. Впрочем, я и не вижу, как…
Инспектор посмотрел ему прямо в глаза и спокойно спросил:
— Даже мисс Гист?
Уортэм подскочил на месте:
— Как вы смеете…?
— Не нервничайте, сэр. Вы думаете, в Скотлэнд-Ярде не знают все о вас и даже о вашей пагубной страсти к картам…?
Сэр Микаэль вцепился в край стола. Ему показалось, что все вокруг зашаталось.