Страница 15 из 44
1942 год
Вплоть до 1942 года подавляющее большинство французских профессиональных дипломатов игнорировало «Свободную Францию», предпочитая выслуживаться в петеновских структурах, что было связано со стойким неприятием де Голля аппаратом министерства иностранных дел, сложившимся во времена Третьей республики.
В связи с этим за внешнюю политику в деголлевском движении отвечали люди, весьма далекие от этого вида деятельности. Бюро внешних сношений «Свободной Франции» возглавляли на первых порах офицер иностранного региона Лапи, ученый-археолог Аккен и профессор Эскара. И только Морис Дежан, возглавивший комиссариат по иностранным делам, некоторое время до войны работал в одном из ведомств печати Кэ д’Орсэ (министерство иностранных дел) и начальником кабинета в правительстве Поля Рейно.
Представителями «Свободной Франции» при зарубежных правительствах также служили люди, не имевшие опыта дипломатической работы. В 1941 году переговоры с советским послом в Турции вел представитель генерала де Голля профессиональный журналист Жеро Жуф; в Южно-Африканском Союзе интересы «Свободной Франции» представлял генерал Пешков; в Мексике — доктор Медиом.
После Сталинградской битвы начинается массовый исход французских чиновников — в том числе и дипломатов — из Виши. Эти люди вливались в ряды сторонников генерала де Голля, повышая авторитет организации.
В феврале 1943 года на пост комиссара по иностранным делам де Голль назначает опытного функционера министерства иностранных дел Массигли, пользовавшегося большим доверием дипломатов. Массигли была поручена задача — восстановить сеть международных отношений, с которой тот справился в кратчайший срок.
Обменявшись послами со Сталиным, де Голль, в знак дружбы с Советским Союзом, направил в СССР отряд истребительной авиации «Нормандия», который вскоре был преобразован в авиаполк «Нормандия — Неман». Многие летчики этого полка впоследствии удостоились высоких правительственных наград Советского Союза и Франции. Четверо были награждены орденом Ленина и Золотой Звездой Героя Советского Союза.
Двадцатого января 1942 года де Голль выступил по британскому радио с речью:
«Нет ни одного честного француза, который бы не приветствовал победу России.
Германская армия, почти полностью брошенная, начиная с июня 1941 года, в наступление на всем протяжении этого гигантского фронта, оснащенная мощной техникой, рвущаяся в бой в погоне за новыми успехами, усиленная за счет сателлитов, связавших из честолюбия или страха свою судьбу с Германией, — эта армия отступает сейчас под ударами русских войск, подтачиваемая холодом, голодом или болезнями.
Сегодня для Германии войска на Восточном фронте — это лишь занесенные снегом кладбища, нескончаемые эшелоны раненых, внезапная смерть генералов. Конечно, не следует думать, что с военной мощью врага уже покончено. Однако нет никаких сомнений в том, что он потерпел одно из самых страшных поражений, какие когда-нибудь знала история.
В то время как мощь Германии и ее престиж поколеблены, солнце русской славы восходит к зениту. Весь мир убеждается в том, что этот 175-миллионный народ достоин называться великим, ибо он умеет сражаться, то есть превозмогать невзгоды и наносить ответные удары, потому что он сам поднялся, взял в руки оружие, организовался для борьбы и потому что самые суровые испытания не поколебали его сплоченности.
Французский народ восторженно приветствует успехи и рост сил русского народа. Ибо эти успехи приближают Францию к ее желанной цели — к свободе и отмщению. Смерть каждого убитого или замерзшего в России немецкого солдата, уничтожение на широких просторах под Ленинградом, Москвой или Севастополем каждого немецкого орудия, каждого самолета, каждого немецкого танка дают Франции дополнительную возможность вновь подняться и победить.
Но если в военном отношении до сих пор не произошло ничего более важного, чем поражение, нанесенное Гитлеру Сталиным на восточноевропейском фронте, то в практическом отношении тот факт, что завтра Россия, несомненно, будет фигурировать в первом ряду победителей, дает Европе и всему миру гарантию равновесия, радоваться которому у Франции гораздо больше оснований, чем у любой другой державы.
К общему несчастью, слишком часто на протяжении столетий на пути франко-русского союза встречались помехи или противодействия. Тем не менее необходимость в таком союзе становится очевидной при каждом новом повороте истории.
Вот почему Сражающаяся Франция объединит свои возрожденные усилия с усилиями Советского Союза. Разумеется, подобное сотрудничество отнюдь не повредит борьбе, которую она ведет совместно с другими своими союзниками. Как раз наоборот! Но в наступившем решающем году Сражающаяся Франция на всех активных и пассивных участках боя этой войны с врагом докажет, что, несмотря на постигшее ее временное несчастье, она является естественным союзником новой России.
Разумеется, Франция ничего не ожидает в связи с этим от предателей и трусов, выдавших ее врагу, кроме яростного негодования. Эти люди, конечно, не преминут кричать, что победа на стороне России повлечет за собой в нашей стране социальное потрясение, которого они больше всего боятся. Французская нация презирает это очередное оскорбление. Она знает себя достаточно хорошо, чтобы понимать, что выбор ее собственного режима всегда будет только ее собственным делом. И к тому же она слишком дорого заплатила за позорный союз привилегированных лиц и за интернационал академии.
Страдающая Франция вместе со страдающей Россией! Сражающаяся Франция вместе со сражающейся Россией! Повергнутая в отчаяние Франция вместе с Россией, сумевшей подняться из мрака борьбы к солнцу величия!»
На фоне мужественной речи де Голля весьма беспомощно выглядел ответ престарелого маршала Петена. Он вещал:
«Наша знамя не запятнано. Никому не удастся расколоть французов в момент, когда их страна испытывает страдание. Франция понимает, что она заслужила уважение всего света… Французы уверены, что, признав свое поражение, они проявят больше величия, нежели выдвинув против него бесплодные речи и иллюзорные проекты…»
В ночь с третьего на четвертое марта 1942 года английская авиация наносит чувствительный бомбовый удар по заводам «Рено» в пригороде Парижа, что является полной неожиданностью для Петена.
Узнав о воздушной атаке англичан, Гитлер сказал:
«Очень жаль, что из-за какого-то пьяницы (Черчилля. — М.М.) приходится вести войну, а не заниматься каким-нибудь мирным делом, например, искусством».
Двадцать четвертого мая состоялась историческая встреча Шарля де Голля и В.М. Молотова, сыгравшая ключевую роль во взаимоотношениях генерала де Голля и Советской России во второй мировой войне.
Молотов показался де Голлю серьезным, скупым на жесты, корректным, следящим за каждым словом и очень внимательным слушателем:
— Он никогда не выказывал волнения, не смеялся и не сердился, абсолютно точно формулируя официальную точку зрения.
— Советское правительство, — сказал Молотов де Голлю, слегка заикаясь, — готово содействовать всеми имеющимися в его распоряжении средствами восстановлению свободной и сильной Франции и желает тесно сотрудничать с нею, тем более, что между Францией и Россией не существует каких бы то ни было спорных вопросов политического или экономического характера.
— Благодарю вас, господин Молотов.
— Советский Союз, — невозмутимо продолжал нарком иностранных дел, — обещает полную поддержку Франции в вопросах сохранения за ней заморских территорий, например, Мадагаскара и Мартиники, если найдется желающий претендовать на них после окончания войны. В этом вопросе мы можем оказать вам любую помощь…
— Я очень на вас надеюсь, — сказал де Голль, понимая, что Молотов намекает на возможные претензии Соединенных Штатов.