Страница 65 из 85
Но эти промахи сотрудников соперничавшей организации были ничто по сравнению с плохими известиями, продолжавшими поступать с русского фронта. «Мурашки бегут по спине, — писал Геббельс в дневнике 21 сентября, — когда глянешь на карту и сравнишь то, что у нас было год назад, с тем, что осталось сейчас. Совершенно ясно, что Советский Союз сейчас в лучшем положении, чем тогда. В то время они сражались, чтобы спастись от военного и экономического крушения. Теперь об этом не может быть и речи!»
Все эти события заставили министра пропаганды решиться в конце сентября на проведение новой широкой пропагандистской кампании, имеющей целью укрепление стойкости самой нацистской партии. Для этого он собрал всех начальников местных отделений Министерства пропаганды и местных партийных руководителей, ознакомил их с ситуацией и передал им новый пропагандистский материал — «Манифест о заповедях войны». Геббельс похвалил высокий моральный дух этих людей, оценив его как «отличный». Перед ним были руководители высокого ранга, опытные в политических делах и никогда не позволявшие себе впадать в уныние. Манифест Геббельса, обращенный к партии и к народу, встретил у них полное понимание.
Новый «Манифест» провозглашал «тридцать главных заповедей войны для немецкого народа» и стал основой для ведения пропаганды в тот период. Это было мастерски написанное руководство, имевшее целью повышение морального духа масс и закреплявшее методы управления ими; оно четко указывало, что можно и нужно делать, а чего делать нельзя. «Заповеди» были изданы отдельной брошюрой, в расчете на миллионы читателей; Геббельс придавал этой книжке особое значение: он был уверен, что ее широкое распространение принесет большую пользу.
В «Заповедях» почти не говорилось о грядущей победе, она упоминалась только в последней статье. Прежний призыв: «Мы победим!» был теперь заменен новым: «Мы не сдадимся!» Главная мысль провозглашалась в статье Первой: «На этой войне возможно все, кроме одного: мы никогда не капитулируем и не склонимся перед врагом!» Тот, кто сказал или только подумал о возможности капитуляции, провозглашался предателем и «подлежал позорному изгнанию из рядов сражавшегося и трудящегося германского народа».
Третья статья подчеркивала оборонительный характер войны: «Война была навязана нам нашими врагами, захотевшими лишить нас возможности жить и развиваться. Проигрыш войны будет означать, что теперешнее поколение немцев не сумело сберечь то, что было накоплено предыдущими поколениями». Геббельс призывал немцев к единению, к тому, чтобы поступки и мысли каждого человека были проникнуты глубоким сознанием принадлежности к обществу, в котором он живет. Видимо, министр полагал, что только такое сознание способно заставить каждого соблюдать запреты и указания правительства.
Статья Одиннадцатая свидетельствовала о том, что влияние вражеской пропаганды зашло уже достаточно далеко; в ней говорилось о намерении врагов посеять рознь между народом и правительством, «чтобы правительство не могло руководить, а народ стал беззащитным. Только таким путем враги могут победить Германию. Те, кто поддадутся на эту уловку, — тупицы и предатели, заслуживающие сурового наказания». В других статьях осуждались «всезнайки — те, кто много говорит, но ничего не делает», болтуны, выдающие по глупости секреты врагу, паразиты, наживающиеся на войне, и «несознательная чернь», озабоченная только собственным благом и не думающая об «историческом долге». Геббельс осуждал тех «глупцов», которые думают, что руководители живут лучше, чем народ. «Какие бы потери ни несли простые граждане, они несравнимы с тяжелым бременем ответственности постоянного беспокойства, возложенным на руководителей», — говорилось в статье Восемнадцатой.
Потом шли нападки на «несогласных, подрывающих усилия солдат, сражающихся на фронте»: «Саботажники и подрывные элементы заслуживают смерти, во имя солдат, которые гибнут в бою, исполняя свой долг».
Объявлялось, что придется идти на жертвы ради свободы — но не свободы личности, а «свободы нации». Как и другие «революционеры», национал-социалисты были не прочь подчеркнуть необходимость идти на тяжелые жертвы в настоящем ради «светлого будущего следующих поколений». Геббельс противопоставлял такую «истинно патриотическую» позицию беспринципности «презренных материалистов», живущих по правилу: «После нас — хоть потоп!». «Пусть мы будем страдать в годы войны, отказывая себе в счастье, но зато наши дети и внуки увидят лучшую жизнь!» — провозглашалось в статье Двадцать девятой.
«Заповеди», проникнутые фанатизмом и безудержным национализмом, заканчивались лозунгом в духе «светской теологии», призывавшим преодолеть любые трудности ради «высших целей»: «Сквозь тернии — к звездам!» «Что бы вы ни делали и о чем бы ни думали, что бы ни говорили и о чем бы ни умолчали, помните, что вы — немцы! Будьте непоколебимо верными фюреру! Верьте в победу! Помните о своей принадлежности к самой доблестной и передовой нации на Земле, призванной преодолеть любые трудности ради своих целей, защитить свою свободу и свое будущее!»
Такие призывы звучали и раньше; новым же было то, что в «Заповедях» впервые говорилось о «национальной Голгофе», т. е. о том, что «весь народ должен пройти путем страданий, чтобы завоевать свободу».
Как говорится, «от чего ушли — к тому и пришли!»
Глава 12
Запугивание врагов и собственного народа
Если не можешь победить — попробуй напугать!
По мере того, как отодвигались на неопределенный срок и конец войны, и обещанная победа, Геббельсу приходилось решать новые пропагандистские задачи и изобретать новые лозунги. Никто в Германии не ожидал, что противник перейдет на круглосуточные бомбежки немецких городов, начавшиеся со второй половины мая 1943 года, когда британская авиация стала совершать налеты по ночам, а Восьмой воздушный флот США — днем.
В это время на побережье Балтийского моря немцы развернули секретные работы по созданию ракет среднего радиуса действия. О подготовке нового оружия было известно лишь немногим, но Геббельс получил возможность делать многозначительные намеки на то, что англичан и их города ожидает страшное возмездие и что оно не за горами. Тема «возмездия врагу» звучала уже давно и в разных вариациях, но ее цель всегда оставалась одна и та же: укрепить и поднять моральный дух населения обещаниями опустошительных разрушений на территории врага с помощью небывалого «чудо-оружия». Одновременно подразумевалось, что разрушения принесут врагу столь серьезный ущерб, что он потерпит поражение и война будет выиграна.
Одновременно пропаганда разрабатывала и другую тему: о том, какие ужасы придется пережить немцам в случае поражения Германии в войне. Так намеревались обрести «силу через страх», т. е. укрепить стойкость населения, рисуя кошмарные картины зверств, которые будут совершать враги, если победят Германию. Нужно было внушить такой страх населению Германии, чтобы каждый немец и каждая немка предпочли лучше стоически умереть, чем оказаться в рабстве под гнетом чужеземных завоевателей. Заодно ставилась задача распространить страх перед большевизмом на все европейские страны.
Обе эти главные темы пропаганды: одна — агрессивная и хвастливая (о «чудо-оружии»), а другая — оборонительная и героическая (о необходимости не допустить прихода большевиков) — широко развивались в последние два года войны, усложняясь и переплетаясь между собой.
1. Ракеты «ФАУ» — оружие возмездия
Начиная с лета 1943 года, Геббельс и Гитлер стали говорить о мести врагу за его «воздушный террор» против германских городов, обещая применить для этого новое секретное оружие. На массовом митинге во Дворце спорта в Берлине 5 июня 1943 года Геббельс, под бурные аплодисменты присутствующих, заявил: «Весь германский народ полон одной мыслью: отомстить врагам, причинив им такое же зло, какое они причинили нам. Мы не хотим ни угрожать, ни хвалиться. Мы говорим о фактах. Британцы рано стали радоваться: им придется заплатить по счету за те кровавые злодеяния, которые они совершили, подстрекаемые евреями-парламентариями!» Через две недели, выступая на митинге в Эльберфельде, посвященном памяти жертв воздушной войны, Геббельс выразился более определенно: «Наступит день и придет час, когда мы ответим террором на террор. Враг громоздит одно преступление на другое и сам составляет кровавый счет, который ему придется оплачивать». И Геббельс заявил, что уже множество конструкторов, инженеров и рабочих заняты тем, что приближают желанный день возмездия. Он знает, что весь германский народ ожидает этого с горячим нетерпением; что «долгие недели страданий переполнили сердца немцев желанием мести. Врагу будет предъявлен счет, ему придется ответить за свою вину».