Адмирал Канарис

По этой причине было решено выделить для выполнения таких же задач в будущем специальную часть войск, в которой хотя и были бы набраны добровольцы, однако они должны были держаться в повиновении. Так осенью 1939 г. была создана так называемая строительно-учебная рота «Бранденбург», названная так по имени места размещения гарнизона — Бранденбурга. Она подчинялась непосредственно второму отделу разведки. Уже с момента основания организации заговорщиков в разведке показалось, что задачи данной войсковой части не должны исчерпываться их официальной целеустановкой, а что она может стать зародышем роты для особых поручений оппозиции. Сам Канарис носился с такими же мыслями. В нем еще были живы воспоминания о 1919–1920 гг., когда он служил в добровольческом корпусе, и он гордился тем, что опять командует войсковой частью. Формирование роты было встречено в СД с недоверием. В Нюрнберге высокопоставленные руководители СД показали, что Гейдрих был особенно озабочен в связи с обучением «бранденбуржцев» прыжкам с парашютом, так как он опасался, что эта войсковая часть в случае необходимости может быть направлена против штаб-квартиры фюрера, чтобы блокировать ее или каким-то другим образом лишить его возможности влиять на политику.

Строительно-учебная рота быстро росла. Уже весной 1940 г. она превратилась в батальон, позже из нее был сформирован полк «Бранденбург», а в 1942 г. — дивизия. В соответствии с задачами полк был разделен на три батальона, из которых один остался в Бранденбурге, районом его действий был восток. В связи с этим он был составлен главным образом из балтийцев и «фольксдойче», происходивших из Восточной Европы, которые хорошо знали ситуацию в Польше и России и по возможности также владели одним из славянских языков. Второй батальон был расположен в Дюрене (Рейнская область); в его задачу входила борьба на западе, то есть в первую очередь против Англии. Среди офицеров и солдат были такие, которые могли говорить по-английски. В Унтер-Вальтерсдорфе под Веной стоял третий батальон, который должен был действовать в государствах европейского юго-востока и который состоял в основном из немцев, венгров и выходцев из Балканских стран.

В качестве войсковой части, находящейся в распоряжении оппозиции, предполагалось в первую очередь использовать стоящий в Бранденбурге батальон. Руководство этим батальоном было поэтому поручено офицеру разведки, который пользовался полным доверием Канариса и Остера. Это был тогда майор, а позже подполковник Гейнц, который специально был направлен в Бранденбург и поэтому был также посвящен во все планы переворота и покушения. Помимо узкого круга офицеров, он и Лахоузен были единственными, кто в октябре и ноябре 1939 г. были посвящены Остером в планы покушения на Гитлера, которые разрабатывались несмотря на отрицательную позицию Канариса. Для осуществления этих планов необходимо было достать взрыватель замедленного действия швейцарского производства. Планы покушения не привели тогда к конкретным результатам.

В целом можно сказать, что идея сделать из Бранденбургского полка воинскую часть оппозиции в целях борьбы с Гитлером оказалась на практике неосуществимой. Правда, Канарис мог бы позаботиться о том, чтобы руководство полком находилось в руках преданных ему офицеров, что также было трудно осуществимо. Но в остальном официальная целеустановка этой части сводила план к нулю. Для выполнения задач, которые были поставлены перед Бранденбургским полком для операций за линией фронта противника, причем если это было возможно, то в униформе вражеских армий, где каждая операция была, говоря на фронтовом жаргоне, «командировкой на небо», могли быть использованы только люди, которые добровольно отдавали свою жизнь за дело, которое считали хорошим и правым. В войне, начатой Гитлером, таких людей можно было найти лишь в рядах слепых почитателей фюрера, если не считать нескольких авантюристов. Как «оппозиционный полк» они меньше всего годились. С этой точки зрения весь план оказался неудачным. И действительно, полк, ставший позднее Бранденбургской дивизией, был немецким вариантом троянского коня или, другими словами, британских «коммандос», которые в последующие годы причиняли немецкому вермахту во всех районах военных действий: в Норвегии и Дании, в оккупированной Франции и также на Средиземном море — столь многочисленные ощутимые булавочные уколы.

Для Канариса вновь созданная воинская часть разведки стала вскоре причиной его новых конфликтов с совестью.

Уже в конце октября или в начале ноября вновь возникла проблема с иностранными униформами. После истории с операцией «Гиммлер» Канарис был не склонен соглашаться, когда Кейтель потребовал, чтобы он достал голландские и бельгийские униформы. Поэтому он довольно резко стал возражать против такого поручения, однако Кейтель заявил: «Это приказ фюрера!» Впрочем, речь шла не об униформах бельгийской или голландской армии, а об униформе пограничников. Подробности Кейтель еще не мог рассказать Канарису. Об СС на этот раз не было речи. Канарис предпочел не настаивать. Он только хотел узнать обо всем более конкретно. Может быть, тогда еще была бы возможность поломать планы Гитлера.

Он дал руководителю КО[16] Голланду задание достать образец нужной униформы. Это задание было немедленно выполнено. Правда, кража униформы, совершенная агентом, не осталась незамеченной. В голландской и бельгийской прессе появились сообщения о загадочном исчезновении служебных униформ (мундиров), с которым газеты, естественно, связывали предположения о преступниках и их целях. О том, что предположения были довольно верными, можно судить по карикатуре, появившейся в одной голландской газете, которая, намекая на пристрастие Геринга к униформам, изобразила его в униформе голландского кондуктора трамвая.

Об этих газетных сообщениях Канарис еще ничего не знал, когда во второй половине дня 20 ноября был приглашен на совещание в рейхсканцелярию. Гитлер присутствовал лично, а кроме того, Геринг, Браухич, Кейтель, Рейхенау, Гальдер и целый ряд офицеров. Темой совещания было обеспечение в случае наступления на западе как можно более свободного продвижения шестой армии (под командованием Рейхенау) с помощью профилактических мероприятий по охране переходов через реку Маас на территории Голландии и Бельгии. Так как при этом важная роль отводилась строительно-учебной роте, вновь сформированной в Бранденбурге, Канарис был также приглашен и получил одну из редких возможностей заглянуть в карты Гитлера при подготовке к операции, хотя это и был лишь ограниченный участок фронта.

Наряду с вопросами об обеспечении переходов через Маас в Голландии на этом заседании также обсуждалось взятие бельгийского форта Эбен-Эмаэль, которое было поручено не абверу, а военно-воздушным силам (люфтваффе).

Гитлер сначала был в отличном настроении. Он проявлял живой интерес ко всем подробностям различных военных хитростей и трюков, которые предполагалось использовать для осуществления поставленных задач. Теперь Канарис также знал, какой цели должны были служить затребованные голландские и бельгийские униформы. Добровольцев, которые должны были быть набраны из строительно-учебной роты для выполнения «особого задания», нужно было одеть в эти униформы и перед началом наступления послать на мосты, важные для переправы армии Рейхенау, чтобы помешать голландцам и бельгийцам их взорвать.

Канариса попросили доложить о том, что было предпринято его ведомством и что он еще считает необходимым. Он как раз докладывал о том, что отделение немецкой разведки в Голландии достало униформы, необходимые в качестве образца, когда генерал-майор Рейхенау, участвующий в совещании, прервал его доклад сухим замечанием: «Об этом уже написано в газете», — и указал на заметки в голландской и бельгийской прессе. Это неожиданное сообщение вызвало у Гитлера взрыв ярости. Хорошее настроение сразу улетучилось. Он бранил остолопов, которые испортили его лучшие планы. Присутствующие военные смущенно молчали. Кейтель побледнел. Только Канарис спокойно подождал, пока первый взрыв ярости утих. Он не хотел еще больше раздражать взволнованного фюрера своими возражениями. Но затем он приглушенным голосом начал говорить с Гитлером. Ему очень быстро удалось завладеть его вниманием. Он успокоил Гитлера, сказав, что ущерб не настолько велик, чтобы нельзя было его исправить. Прошло немного времени, и бушующие волны улеглись. Свидетели были потрясены этим шедевром искусства Канариса обхождения с людьми.

16

Организация разведки в нейтральной стране, предусмотренная только на случай войны, которая была предназначена для работы против конкретного противника. Она существовала уже в мирное время, проводя лишь подготовительную работу, но в случае войны сразу оживала. Ее деятельность не была направлена против страны, в которой она была расположена.