Страница 19 из 34
Андрей и Настя Астахова помнили, как Маша подходила к ним и говорила о дежурстве. Но они промолчали. Помнили разговор с Машей и братья Арбузовы. Мика посмотрел на брата.
— Может, из-за нас?
— Тогда плохо! — отозвался Ника и крикнул — Эй, Грачев! Завтра и послезавтра мы дежурим!
— Нет уж! — возразил Гриша. — Дежурят не по желанию, а по алфавиту! Здесь добровольцы не требуются! Порядок нужен!.. Придется мне за старосту работать!
— Не вспотей! — сказал Мика.
— Не надорвись! — добавил Ника.
Гриша предпочел не вступать в перепалку и сделал вид, что не слышал ехидных реплик.
— Сегодня дежурит Чернов, а завтра… Кто у нас первый по списку? Ты, Андрей?.. Тебе и дежурить завтра!.. А с Агеевой еще поговорим!..
На этом и закончился разговор о Маше, но многие чувствовали какую-то неудовлетворенность. На уроках то один, то другой поглядывали на незанятое место и удивлялись: когда Маша была в классе, никто ее не замечал, а сегодня вдруг стало не хватать Маши. Вспомнилась ее немного застенчивая, приветливая улыбка, негромкий ненавязчивый голос и неизменно доброе отношение ко всем.
В середине последнего урока Борис получил еще одну записку от Арбузовых: «Сходил бы — узнал!» — «Узнаю!» — написал он на том же клочке бумаги и отправил записку назад, а после уроков, не заходя домой, позвонил в дверь Машиной квартиры.
Открыл Валерка. Для него и для Витьки, который немедленно оказался у дверей, Борис выглядел настоящим дядей — плотный, в очках, со шрамом. И смотреть на него надо было снизу вверх. Они и смотрели, задрав головенки.
— Вы к нам? — спросил Валерка.
— Маша дома?
— Дома, только у нее горло заболело.
— Англина у нее! — подсказал Витька и, дернув брата за рубашку, прошептал: — Второй доктор!
— Никакой я не доктор! — возразил Борис. — Я из школы.
Из-за двери выглянула Маша в теплом халате, с повязкой на шее.
— Боря! — Она плотно запахнула халат. — Входи!.. Я сейчас к тебе выйду!
Она поспешно отступила к двери, а братья повели Бориса на кухню, посадили к столу и сами уселись напротив него. Теперь они рассмотрели гостя и поняли, что он не дядя, но продолжали обращаться к нему на «вы».
— Маше говорить больно! — пожаловался Витька. — А вам?
— У меня горло не болит.
— Зато шрам!
— Слепой ты, что ли! — возмутился Валерка. — Шрам старый, зажил давно!
— Все равно больно! — настаивал Витька. — Сразу видно — больно!
— Ничего не видно!
— А почему он хмурный и в очках?
Борис не выдержал и засмеялся.
— Очки-то при чем?.. А хмурый я всегда… Как мамка? Поправляется?
— Мамка? — переспросил Валерка.
И Борис по его тону понял, что в этой семье так маму не называют.
— Я про маму, — поправился он. — Про вашу маму.
— А маме лучше! — похвастался Витька. — Как грибы тогда Дед Мороз принес, так лучше и лучше.
— Какой Дед Мороз! Все ты путаешь! — сказал Валерка.
— Ну и пусть не Дед Мороз, а все равно лучше!
— Лучше, — согласился Валерка и доверительно сообщил Борису: — Но на улицу маме еще нельзя! Мы даже в садик сегодня не ходили, потому что Маша заболела, а маме нельзя.
Витька сделал страшные глаза и прошептал:
— Прогульщиками стали!
— А есть-то было что? — спросил Борис.
В кухню вошла Маша. Она успела сменить халат на платье.
— Как хорошо, что ты пришел!.. Тебя ребята прислали?
Борис помрачнел, но не стал ее разочаровывать.
— Да, ребята… Жить не могут без старосты!
Маша приняла это за правду.
— Да? — воскликнула она оживленно. — А я взяла и заболела!.. Кто сегодня доску вытирал?
— Я.
— Вот тебе за это! — Маша поставила перед Борисом стакан и налила в него какао. — Еще горячее!.. Мы только отобедали… Сегодня мама готовила. У меня тридцать восемь держится.
— Я сейчас уйду, а ты ложись! — приказал Борис. — Скажи, что из еды купить надо.
— Ой! Что ты!.. У нас все-все есть!
— Молока нету, — напомнил Витька.
— Денек обойдемся, а потом я куплю! — торопливо сказала Маша.
— И хлеба! — упрямо добавил Витька.
Валерка шлепнул его по затылку.
— Не лезь, когда Маша говорит!
— Ты пей какао, пей! — Маша еще ближе придвинула стакан к Борису. — Большое тебе за все спасибо, но в магазин не надо!
Борис встал.
— С тобой не столкуешься. Я лучше с твоей мамой поговорю. Она скажет, что нужно.
Маша приложила палец к губам.
— Ш-ш-ш!.. Мама спит!.. Устала, пока обед готовила.
— Ладно! — проворчал Борис. — Через полчаса пришлю бабснаб. От нее не открутишься!.. А я прогульщиками займусь! — Он взглянул на мальчишек. — Завтра вас в садик поведу я!
— А вы умеете? — засомневался Витька.
— Что?
— Водить в садик!
— Справлюсь как-нибудь!
И Борис ушел, а ровно через полчаса к Агеевым пришла бабснаб — бабушка-снабженка. Сухонькая, очень подвижная и деловая старушка явилась, как домой. Проверив на кухне и в холодильнике запасы продуктов, она сама определила, что нужно купить.
Спорить с ней действительно было бесполезно. Составив список покупок и услышав, что Машина мама проснулась, она зашла в ее комнату, и вскоре все услышали, как мама засмеялась. Бабушка Бориса, знакомясь, сказала ей про свое прозвище.
Еще через час продукты были куплены, получено лекарство для Маши, на газовой плите варился ужин на сегодня и обед на завтра. И долго две женщины, выпроводив из кухни детей, тихо разговаривали между собой. Бабушка Бориса была из тех людей, с кем хочется поделиться своими бедами.
Прощаясь с новыми знакомыми, бабушка обещала ежедневно навещать их, а братьям сказала, чтобы они были готовы к половине девятого утра.
— Борис любит точность! — предупредила она. — Он строгий!
— Не строгий, а хмурный! — высказал свое мнение Витька и, получив от брата очередной подзатыльник, все же закончил: — И добрый! Хоть и со шрамом…
На следующий день в половине девятого Борис зашел за Машиными братьями. Витька и Валерка были уже одеты. Спускаясь за ним по лестнице, они вполголоса спорили о чем-то. Борис услышал обрывки слов и догадался, что они опять говорят о его шраме. Кому приятно, когда обсуждают твои изъяны? Борис не был исключением, а о шраме, который принес ему столько неприятностей, он и слышать не мог спокойно. Но на этих мальчишек сердиться ему не хотелось.
— Что вы там шушукаетесь?
— Спорим! — тотчас отозвался Витька. — Я говорю — шрам только на войне получают, а Валерка говорит — после войны тоже можно получить!
— Ты получше под ноги смотри! — сказал Борис. — Упадешь — вот у тебя и шрам будет!
— Понял? — воскликнул Валерка. — Никакой войны — а у тебя шрам будет!
Витька подумал и спросил Бориса:
— А у вас откуда?.. С войны?.. С фашистами?
— У меня еще с гражданской! — ответил Борис и открыл выходную дверь. — Шлепайте вперед — я не знаю, где садик.
Был заморозок. Он сковал землю, тонким ледком прикрыл лужи. На дворовую спортивную площадку, огороженную высокой сеткой, Андрей вывел хоккейную дружину класса. Он набрал ее давно — когда выпал первый снег. Но снег быстро растаял. Потом он снова выпадал вместе с дождем и снова таял, поэтому команда пока бездействовала. Сегодня состоялась наконец первая тренировка.
Еще вчера, узнав по телевизору о предстоящем заморозке, Андрей обошел свою команду и назначил на 8 часов сбор во дворе, чтобы размяться перед уроками. Время не очень удобное, но он сам ради хоккея готов был не спать хоть всю ночь и считал, что и другие могут встать раньше обычного.
Никто из мальчишек не опоздал. Они пришли пока без коньков, но с клюшками — самыми разными: и самодельными, и игрушечными — из пластмассы. Только у двоих было по такой же, как и у Андрея, настоящей клюшке.
Свалив портфели в кучу в углу площадки, мальчишки образовали большой круг. В центре встал Андрей. Он посылал шайбу каждому по очереди, а они отпасовывали ее обратно — в центр. Отрабатывалась меткость удара и точность паса. У Андрея было чему поучиться. Как бы ни летела шайба, он ловко останавливал ее и без промаха отправлял очередному мальчишке.