Повести и рассказы

Это была уже пустыня. Всюду, насколько хватал глаз, громоздились все выше и выше колючие кактусы; переплетающиеся и растущие один из другого листья преграждали дорогу, цепляясь своими колючками за платье Дженни. Порою кактусы достигали такой высоты, что дети оказывались словно в лесу, но зато в этом лесу их уже никто не смог бы найти. И они шли, сворачивая то вправо, то влево, лишь бы уйти подальше. Местами, где пирамиды кактусов были поменьше, можно было видеть на самом краю горизонта голубые горы Санта-Ана. Они шли по направлению к горам. Была страшная жара. В кустах стрекотала пепельно-серая саранча. Солнечные лучи потоками лились на землю. Иссохшая земля была испещрена сеткою трещин, жесткие листья кактусов, казалось, плавились от жары, а цветы поблекли и завяли. Дети шли в молчаливом раздумье. Но все, что окружало их, было так ново, что вскоре они оба всецело отдались впечатлениям и даже забыли об усталости. Дженни перебегала глазами от одной группы растений к другой, с любопытством всматривалась в самую гущу кактусов, время от времени тихо спрашивая товарища:

—  Это и есть пустыня, Орсо?

Однако пустыня оказалась совсем не пустынной. Из дальних зарослей доносились призывы самцов-куропаток, а вокруг раздавался писк, возня, ворчанье —  словом, самые разнообразные звуки, принадлежащие маленьким зверюшкам, живущим среди кактусов. Порою срывалась целая стая куропаток; хохлатые птицы убегали прямо по земле на своих длинных ногах, черные белки с приближением детей скрывались под землю, зайцы и кролики так и разбегались во все стороны; суслики, сидящие на задних лапках перед норками, напоминали толстых немецких фермеров, стоящих в дверях своих домов. Немного отдохнув, дети пошли дальше. Вскоре Дженни захотелось пить, и Орсо, в котором проснулась свойственная индейцам сообразительность, легко вышел из положения, нарвав плодов кактуса. Было их множество, и росли они, как и цветы, на листьях. Правда, очищая их, оба они искололись о тонкие, как волоски, шипы, но зато плоды пришлись им по вкусу. Сладковато-кислые плоды утолили и жажду, и голод. Пустыня накормила детей, как мать: подкрепившись, они могли идти дальше. Кактусы громоздились все выше и выше, можно было подумать, что они растут друг на друге. Земля под ногами постепенно, по неуклонно шла в гору. Еще раз оглянувшись с пригорка, они увидели Анагейм, уже потерявший свои очертания и напоминающий издали большую группу деревьев, растущих в низине. Цирка уже совсем не было видно. Тем не менее дети без устали шли к горам, которые вырисовывались все отчетливее. Местность начала приобретать иной характер. Среди кактусов появились кусты и даже деревья. Началась лесистая часть предгорья Санта-Ана. Орсо сломал одно деревце поменьше и, оборвав ветки, сделал из него дубинку, которая в его руках могла стать грозным оружием. Инстинкт индейца подсказал ему, что в горах лучше иметь хотя бы палку, чем идти с голыми руками, тем более что солнце начало уже медленно опускаться к западу. Большой огненный диск, который был виден уже далеко за Анагеймом, погружался в океан. Вскоре солнце совсем исчезло, и на западе загорелись огни, словно длинные, раскинутые через все небо, красные, золотые и оранжевые ленты. На этом ярком фоне торчали острыми зубцами горы; кактусы принимали фантастические очертания, похожие то на людей, то на зверей. Глаза Дженни слипались от усталости, но оба они спешили из последних сил к горам, сами не понимая зачем. Вскоре они увидели скалы и, добравшись до них, нашли ручей. Напившись воды, они пошли дальше вдоль его русла. Между тем скалы, вначале лишь изредка встречавшиеся, встали сплошной стеной, чем дальше, тем все более высокой. Наконец дети вошли в каньон, то есть в ущелье. Заря угасала. Мрак все больше и больше окутывал землю. Местами, где лианы перебрасывались с одной стены ущелья на другую, образуя как бы свод над ручьем, было совершенно темно и очень страшно. Вверху слышался шум невидимых снизу деревьев, и Орсо догадывался, что там —  пуща, которая, наверное, кишит дикими зверями. Время от времени оттуда доносились какие-то подозрительные звуки, а когда спустилась ночь, стало явственно слышно хриплое завывание рыси, рычание ягуаров и плачущие голоса койотов.

— Боишься, Джи? —  спрашивал Орсо.

— Нет! —  отвечала девочка.

Но она была совершенно измучена и не могла идти дальше, поэтому Орсо взял ее на руки и понес. Сам же он шел все вперед в надежде набрести на жилье какого-нибудь скваттера или мексиканский поселок. Раза два ему показалось, что он видит вдали светящиеся глаза дикого зверя. Тогда он одной рукой прижимал к груди заснувшую Дженни, а другой стискивал в руке свою палку. Он и сам мучительно устал. Хотя он обладал огромной силой, Дженни уже начинала оттягивать ему руку, тем более что он нес ее все время на одной левой руке, оставляя правую свободной па случай нападения. По временам он замедлял шаг, чтобы перевести дух, а потом шел дальше. Вдруг он остановился и стал напряженно прислушиваться. Ему показалось, что до его слуха донеслись звуки колокольчиков, какие обычно скваттеры привязывают на ночь коровам и козам. Ускорив шаг, он дошел до поворота ручья. Звук колокольчиков становился все отчетливее, а вскоре к нему присоединился и лай собаки. Теперь Орсо был уверен, что они приближаются к какому-то жилью. Это было более чем своевременно: он вконец измучился и выбился из сил.

Орсо миновал еще один поворот и увидел свет; по мере того как он подвигался вперед, его зоркие глаза стали различать костер, собаку, по-видимому привязанную к дереву, которая рвалась и лаяла, и, наконец, сидящего около огня человека.

«Дай бог,—  подумал Орсо,—  чтобы это был человек из «доброй книжки».

Затем он решил разбудить Дженни.

— Джи! —  позвал он. —  Проснись, сейчас будем есть.

— Что это? —  спрашивала девочка. —  Где мы?

— В пустыне.

Она окончательно проснулась.

— А что это там за свет?

— Там живет какой-то человек. Сейчас мы будем есть.

Бедный Орсо был очень голоден.

Тем временем они уже приблизились к костру. Собака лаяла все яростней, а старик, сидящий у огня, заслонив рукой от света глаза, всматривался в темноту. Затем он спросил:

— Кто там?

— Это мы,—  ответила тоненьким голоском Дженни,—  и нам очень хочется есть.

— Подойдите сюда,—  сказал старик.

Они вышли из-за огромного камня, за которым укрывались, и стали перед костром, держась за руки. Старик взглянул на них изумленными глазами; с уст его сорвалось невольное восклицание:

— What is that?[43]

Ибо перед его глазами предстало видение, которое могло изумить всякого в безлюдных горах Санта-Ана. Ведь и Орсо, и Дженни были одеты в цирковые костюмы. Прелестная девочка в своем розовом трико и коротенькой юбочке, появившись так внезапно, выглядела при свете костра как сказочная фея. А за ней стоял необычайно коренастый мальчик, тоже одетый в трико телесного цвета, обтягивающее его могучие мускулы. Старый скваттер смотрел на них широко раскрытыми глазами.

— Кто вы такие? —  спросил он.

Маленькая женщина, очевидно, рассчитывая больше на свое красноречие, защебетала:

— Мы из цирка, дорогой господин. Мистер Гирш сильно побил Орсо, а потом хотел бить меня. Но Орсо не дал меня бить и сам побил мистера Гирша и еще четырех негров. И вот мы убежали в пустыню и долго пробирались среди кактусов, и Орсо нес меня, а потом мы пришли сюда, и нам очень хочется есть.

Лицо старого отшельника постепенно прояснилось, а взгляд его с добродушным отеческим выражением остановился на прелестной девочке, которая, очевидно, спешила высказать все одним духом.

— Как тебя зовут, крошка?

— Дженни.

— Ну, так добро пожаловать, Дженни, и ты, Орсо! Я так редко вижу людей... Подойди ко мне, Дженни.

Маленькая женщина без долгих размышлений обняла своими обнаженными ручками старца и крепко поцеловала его. Он решительно казался ей героем из «доброй книжки».

43

Что это? (англ.)