Изгои

Что нового в городе, кроме известного?

Тебе передали! Чего ж не пришел?

Что за место, где меня берут на работу?

Новая фирма. Частная адвокатская контора! Пока небольшая, зато название громкое — «Щит»! Как тебе? Звучит?

Меня не это интересует! Ты что ли ею заправлять будешь? — спросил напрямик.

У меня нет финансов! А потому заведующий -

другой.

Тебя берет на работу?

Да при чем тут я? Речь шла о тебе! Ты — сильный практик со стажем и опытом.

Сколько там получают?

По-разному. Сам знаешь, все зависит от категории дел и клиентов, но пока к ним обращаются лишь по гражданским делам: раздел имущества и квартир. Короче, пока ни одного уголовного дела в руки не попало, а потому и заработки — на хлеб без масла, — рассмеялась глухо.

А мне говорили «крупная фирма»!

Ну да! Перспективы там есть. С тем не поспоришь.

Почему сама не устроилась туда?

С жильем не определилась. Пока…

У мужа хочешь оттяпать?

Угадал! Свекровь сдохла! Он один в трехкомнатной. Думаю — великовата!

Смотри, чтоб тесно вам не стало!

Мне не будет! — усмехнулась в ночь.

Хотя и его потеснить можно как Чикина! — напомнил Шнырь и даже в темноте увидел, как вздрогнула Тамара.

— Я не войду к нему врагом. Только помирившись, на правах жены…

-

И

Но я же женщина! Зачем задаешь пустые вопросы?

Тамар! Скажи, зачем я тебе?

Про запас! Не хочу терять! Ты хоть и тяжелый человек с несносным характером, но как мужику цены нет! И равных не сыскать! Потому целиком тебя не отдам твоей жене! Понял? — обняла и прижилась к Шнырю всем телом. У того вся злоба на бабу из головы вылетела. Таких слов он от жены никогда не слышал.

Выходит, все же нужен тебе? — обнял за плечи бережно.

Конечно. Я не прощаюсь с тобой, а говорю «до встречи»! — поцеловала в щеку.

Выходит, ты настаиваешь на моем возвращении в город, в семью?

Это однозначно Ваня! И дело вовсе не в том, как тебя там примут. Куда они денутся? Обосрались со всех сторон! Сами не очистятся! И только ты сможешь очистить их.

А что случилось? — забеспокоился Шнырь.

Сам узнаешь дома. Я не полностью в курсе. Да и опережать не хочу.

Тамара! Скажи, что знаешь?

Жена теперь в челноки подалась. Дочь стала работать в школе, но зарплата — крохи. Не уложилась — стала подрабатывать в интиме. Путанкой.

Моя дочь — проститутка? — побелел Шнырь.

И это еще не все. Она больна. Заразилась от какого-то козла. И теперь ей осталось совсем недолго жить!

Врешь! Не может быть!

Вань! К чему мне трепаться?

Что у нее — сифилис?

Это было бы половиной горя. Такое лечится. У нее СПИД.

Откуда знаешь?

От врачей. Ее в больнице держат. Она многих заразила по незнанию. Хотели убить, но брат отнял. Успел.

Хоть сын остался чистым! — выдохнул Иван Васильевич.

Твой сын — рэкетир. За ним охотится уголовный розыск. Слишком много крови на его руках. Дома не живет.

Почему же Мария мне ничего не сказала? Ведь недавно виделись…

Отпугнуть боялась, не иначе. Кому охота в таком признаться, что после твоего ухода семья нараскоряку встала и развалилась в осколки. Небось, звала? Другого выхода у нее нет!

Звала, — тихо, горестно признал человек.

Вернись! Ради себя. И меня. Хватит с нас свалки! Выжили! Теперь пришло время брать реванш!

Пойми, себя не могу заставить вернуться к ней!

К себе домой вернись! Это важней всего! Стань эгоистом и больше не подставляй ей шею! Будь наездником, а не ишаком. Держись хозяином и ни в кого

не вкладывай больше душу. Никто из них того не стоит. Ты оказываешь милость им, возвращаясь в семью. Они это должны помнить всегда. И не теряй свое лицо и имя! Горько тебе! Но мне не легче. А ведь тоже придется простить. Только не сердцем — разумом. Так надо: прикажу и сделаю! Хотя глаза б его не видели!

Как жить по принужденью? Господи! Где силы взять? Лучше сдох бы, чем дожил до такого! Вся семья вразнос! — сел на землю Шнырь, обхватил руками голову: ломило виски.

Тебе сегодня плохо. А мне какого жилось? Свекровь

дважды

пыталась. Выжила.

А может, ну их всех! Остаться здесь и забыть их разом! Ну, для чего новые муки? Сколько той жизни осталось?

Нет, Ваня! Сдохнуть в бомжах — не для меня! Так

и

Но где? Приходить сюда, на свалку?

Зачем? У тебя еще дача уцелела. Пока не продана. Созвонимся и снова вместе.

Ну, а как? Вдруг он поднимет трубку, что скажу

ему?

— Ответь, мол, из бюро по трудоустройству. Есть

вариант работы, но хочешь переговорить лично. Когда я тебе позвоню, и жена поднимет трубку, назовусь клиенткой. Мол, хочу обратиться за защитой по делу и тоже «лично надо поговорить».

Иван Васильевич слушал женщину, но думал о своем.

Как ты близок и далек! Ты уже дома! Иди, не медли. Не раздумывай. Когда немного успокоишься, позвони мне! — встала Тамара и скрылась в темноте ночи.

Иван Васильевич не стал ждать утра. Решил уйти тихо, ни с кем не прощаясь, пока все бомжи спят. Он шел в город знакомыми тропками, ведущими к магистрали. Через полчаса он стоял у знакомой двери. За нею тихо: ни голоса, ни звука. Он позвонил, приготовившись ждать. Мария всегда крепко спала, и добудиться ее в четыре часа утра было мудрено.

Шнырь только потянулся к звонку во второй раз, как услышал шаги за дверью и голос жены:

— Кто?

Открывай! Я! — ответил удивленно и уверенно.

А я ждала звонка по телефону. Ты ж сразу навестить решился, — прижалась к стене.

Навестить? Ты что это? Все в детстве обретаешь? Я не в гости, домой пришел. Насовсем! Где дети? Буди их! Зови сюда! — приказывал жене, надеясь в глубине души, что Томка соврала.

Их нету дома, — тихо обронила жена.

А где они в такое время носятся?

Ведь взрослые уже. Разве укажу?

Ты — мать! Ведь так говорила мне?

Ох, Ваня! Легко лишь попрекать да указывать! Когда сам возьмешься, поймешь, что не так все просто.

Где дочь?

Простыла она. Теперь вот с гриппом в больнице лежит. Эпидемия полгорода свалила. Даже умирают от него…

Дай номер телефона! — потребовал жестко.

Рано еще! Глянь время: все спят, — напомнила жена, добавив: — Врачей нет покуда!

Где сын?

У друзей заночевал, а может, женщину завел, да не признается. Он уже взрослый. В таком возрасте с родителями не делятся секретами.

Чем он занимается? Дай мне его рабочий телефон!

Зачем? Сам объявится к вечеру, если девчонки к себе не утащат. Ты вот лучше сядь, поешь, помойся, переоденься, отдохни! А там и поговорим, — накрыла на стол.

Иван Васильевич пошел в ванную. Как давно он не пользовался ею, отвык, забыл. Может, потому так тщательно мылся, снимал с себя прошлую грязь, память и обиды.

Когда он вышел на кухню, Мария улыбнулась:

А ты ничуть не изменился. Все такой же, как прежде. Время тебя не тронуло.

Ошибаешься! Еще как измолотило! Внешне, может незаметно, но это для тебя. Мне лучше знать, что и как во мне менялось, — усмехнулся устало.

На столе уже все ждало хозяина. Даже запотевшие бутылки пива.