Изгои

Сколько у вас детей?

Лично у меня — двое! В ансамбле — тридцать человек.

Им по скольку лет?

Разный возраст. От трех до двенадцати. Не беспокойтесь, все прекрасно устроены, у них надежное будущее, твердый заработок и перспектива на завтра.

А где они живут?

С этим проблем нет. У каждого своя комната. По желанию могут жить вдвоем. У нас имеется Шурочкина ровесница. Ее мы открыли в деревне. Теперь ее весь город знает. Родители навещают. Очень довольны тем, как живет их дочь.

Как вас зовут? — спросила Катька.

Иваном Ивановичем! Вы извините, сразу надо было представиться. Вас зовут Екатериной?

Катька невольно кивнула.

Знаете, Катя, я понимаю вашу ситуацию, и ваше нежелание доверить нам Александру объяснимо, но… Надо подумать о Шурочке, соблюсти ее интерес, наконец, не губить будущее… Было бы жестоко, не по- человечески распорядиться судьбой ребенка, лишь используя ее в своих целях. Вы уже большая. Сумеете прожить без нее…

Что вы имеете ввиду? Разве деньги — главное? Шурка с нами живет больше года, почти полтора. Она своя. Для вас малышка — одна из многих, для нас — единственная. Вы говорите о ее будущем, но хочет ли она его? Это ли ее жизнь? Конечно, мы не можем дать Шурке отдельную комнату, но мы отдаем ей самих себя. Здесь любим не за голос и талант, а саму! Такую, какая есть. Вам это не понять. Не будь голоса и другого, вы не глянули бы на девчонку на улице. Все, что заметили вы, открылось гораздо позже, — усмехнулась Катька.

Я понимаю. Не хотел обидеть. Но вы не сможете дать девочке то, что она получит у нас. Поверьте, она всю жизнь будет благодарна вам за это!

Может быть. Но мне не благодарность нужна, уверенность нужна, что Шурке у вас будет хорошо.

Даю вам слово! Вы сможете навещать девочку постоянно.

Мы еще ни о чем не договорились, — осекла Катька и продолжила: — Не считайте меня дурой. Или хотите убедить, что без выгоды действуете? Ведь наша Шурка будет зарабатывать «бабки» для вас. Концерты или эти, как их, гастроли, даром не делают. На халяву никто не вкалывает. Так вот я хочу узнать, что перепадет Шурке? Иль за хрен собачий вкалывать заставите?

Деньги ей будут идти на счет. И в том не сомневайтесь. Когда мы говорим о будущем, подразумевается и материальная сторона жизни. Не на нас, на себя она станет работать.

Но вы понимаете, что у нее нет никаких документов, — созналась Катька.

У нас четверо таких. Ничего. Преодолимо.

Мы говорим, а вот она — неизвестно, пойдет ли к вам? — оглянулась Катька, ища Шурку, той давно не было на койке. Девчонка вместе с Голдбергом копалась в сумке гостя, выуживая пирожки и печенья. Она поровну делила их с собакой. Зинка пыталась тихонько, незаметно оттащить девчонку, но ее укусили за задницу больно. Кто из двоих, Зинка так и не поняла, молча плакала на койке.

- Шурик! Тебе кто разрешил тыздить из чужой

сумки? А ну, брысь отсюда! Зинка, забери Голдберга! Он Шурку воровать учит! Слышь? Ты чего ревешь? Жалко Шурку отдавать?

Да нет! Жопа болит! — рассмешила всех разом и, разозлившись на смех, взвыла громко.

Да перестань хныкать! Скажи, ты все слышала? Отдаем Шурку в артистки?

Нет! Как дышать станем сами?

Как до нее! Что коль впрямь по телеку ее покажут? Нашу бомжонку! Я ж от гордости на кусочки порвусь! Хоть одной подвезет на халяву в люди въехать.

Такое только в кино бывает! — недоверчиво шмыгнул носом Димка.

А ты молчи! Гля, как меня обоссал ночью, по самое горло! Все от сторожа смывался, а до ведра так и не добежал! — вытолкнул Женька брата из-под одеялка. Тот стоял мокрый, красный, смущенный.

Шурик! Иди ко мне, малышка! Ты этого дядю знаешь? — спросила Катька. Девчонка тут же кивнула головой.

Ты хочешь к нему? Насовсем?

Глаза девчонки стали большими, круглыми, испуганными:

А я не обоссалась! — показала сухие трусишки.

Ты хочешь стать артисткой, чтоб тебя показывали по телеку?

Шурка, подумав, кивнула головой, заулыбалась довольно.

Тогда ты пойдешь с этим дядей, станешь жить

у него.

А вы? — растерялась малышка.

Мы будем приходить к тебе. Иногда.

А это далеко? — спросила Шурка.

Не тревожься. Я на машине. Мигом домчим. У тебя начнется новая жизнь. Интересная и красивая, — писал адрес и телефон на листке бумаги для Катьки и, подчеркнув один из номеров телефона, сказал: — По этому вы можете попросить к телефону Шурочку, и ее пригласят…

Почему поверила? Может он аферист? И вовсе не директор! — упрекнула Зинка Катьку, когда машина отъезжала от дома.

Я его самого по телеку видела. В магазине была. Там телеки продают. Включили, чтоб проверить, как молотит. А там этот вот со своей кодлой выступал. Вернее, с артистами. Почему-то запомнился. Он говорил про них, они пели, плясали. И знаешь, здорово получалось…

Не думала, что отдашь ему Шурку. Как жить теперь станем? — охнула Зинка.

Дура ты! Если нам с тобой в потемках жить суждено, неужель Шурка не должна свет увидеть? Пусть хоть она, одна за всех, жизни радуется. И, выйдя в люди, скажет правду, что не родители, а бомжи помогли ей выжить, стать человеком. Не перекрыли, не помешали гению. Наоборот, помогли найти дорогу в ночи. Дай Бог, чтоб почаще с нее не сбивались. А ты не скули! Рядом с Шуркой чему-то научилась бы! А то так и состаришься в нищенках! — буркнула Катька, огрев Зинку злым взглядом.

Всех в телеке не покажут. Не поместимся, — ответила та недовольно и съязвила: — Свою мать не признала за бедность, а денежный мешок сама с рук выпустила. И даже не спросилась никого, хотя Шурку я привела…

Захлопнись, дура! Не кайфово у меня — сваливай на все четыре. Никого не привязала. А Шурку забудь! Посей про нее мозги. Не для нас малышка! У ней своя судьба. С нашими суконными рылами только жизни калечить. Куда уж в люди вывести? Через пяток лет на панель пошла бы башлять. А там что? Думаешь, сладко? Аборты и сифилы скольких сгубили? Давно ль Королева откинулась? Хотя не чета Шурке, крепкой девкой была.

Я про другое боюсь. Одной мне, без Шурки, мало будут подавать милостыни. Ты ж первая грызться станешь, — с опаской глянула на Катьку.

Просить тоже надо умеючи. Не сидеть корягой. Сострой козью морду, хрипи, скули, пусти мокроту. Дави на жаль. Трясись как хвост сучий. Лезь на глаза. Нахальной надо быть, тогда не сдохнем с голоду! Доперла?

Нахальных лягавые гребут, — икнула Зинка испуганно.

Не таких как ты! Нынче полгорода побираются. Всех не заметут.

Не умею кривляться. Не получается, сколько раз пробовала. Все не то. Даже Шурка надо мной смеялась и говорила, что я на бухую больше похожа.

Катька невольно пырснула в кулак.

Конечно, одной тебе не подадут, но надо что-то придумать. Может, и ты чего-нибудь сумеешь, — свернула сумку, сунула в подмышку и, кивнув Зинке, ушла из дома.

Катька вздумала сегодня сходить в магазин, на базар — не хотелось. Да и жратвы хватало. Разве вот конфет ребятам принести? Девчонка зашла в универмаг. Покрутилась по всем отделам. Заглянула в секцию, где продавались магнитолы. Здесь скопилось много народу. Одни выбирали магнитолы, другие слушали музыку, глазели на прилавки.

Катька присмотрелась. Приметила, как мальчишка, улучив момент, перегнулся, воспользовавшись занятостью продавца, вытащил коробку с магнитолой, нырнул в толпу и, смешавшись с нею, выскочил из магазина не замеченный никем, кроме нее. Девчонке захотелось повторить и… удалось. Она мчалась домой со всех ног. «Во, прикол! Такой навар обломился!».

Катька влетела в дом, прижав коробку с магнитолой к груди, и онемела… Двое милиционеров сидели за столом, ожидая именно ее.